— Как нечего делать. — Я сосредоточилась на месте, где мы конкретно должны приземлиться. Вот бы еще кусочек пиццы перед взлетом. Но затем ветер подхватил нас и солнце исчезло, я ощутила как мир вращается под ногами, пока БУМ! мы не приземлились на траву, свалившись друг на друга.

— Мило, — проворчал Патрик. — Да у тебя талант. Не могла бы ты, пожалуйста, свалить?

— Прости. — Я скатилась с него и попыталась сориентироваться. Сделала глубокий вдох и осмотрела поле, узнавая небо и землю. — Мы вернулись, — улыбнулась я. — У нас получилось.

Путешествие не прошло совсем уж гладко, но сейчас было важно только то, что я успешно перенесла нас обратно в Халф Мун. Ощущения были невероятные. Абсолютная свобода и совершенный контроль.

Лучший. Взлет. На свете.

— Не хочу хвастаться, — сказала я, — но с каждым разом, у меня получается все лучше.

Патрик был слишком занят, осматривая все вокруг, чтобы ответить мне. Я не винила его. Побережье Калифорнии только- только начало просыпаться от зимней спячки. Холмы начали покрываться цветами и их лепестки сияли в солнечном свете. Анютины глазки, маки, лилии, звездочки и незабудки с бессвязными вкраплениями голубого и золотого. Ха. Я сразу подумала о двух людях, которым можно было бы собрать гигантский букет и оставить у их дверей.

Деревья казались чуточку выше, протягивая свои сонные ветви к свету. Воздух был сладок и полон весны.

Весна.

И теперь официально ничто не стояло у меня на пути. За исключением множества рядов гранитных надгробий.

— Мы на месте, — произнесла я, внезапно ощущая себя дома. То есть, не то чтобы я была удивлена.

Мы приземлились на кладбище.

Я подошла к своей могиле и опустилась на колени. На белом камне было вырезано мое имя.

— Кажется ненастоящим, — пробормотала я.

— Самое забавное, — сказал Патрик, — я не уверен, что когда-нибудь будетиначе.

Царапанье. Крик. Удушье.

В глазах начало жечь.

— Не плачь, — обругала я саму себя. — Не плачь.

Боль. Крики. Разрывает напополам.

Ничего не могу с собой поделать. Одинокая слеза стекла по щеке, упав в длинную необрезанную траву, где тут и там неопрятными комками торчали полевые цветы.

— Ко мне хоть кто-нибудь приходит? — я шмыгнула носом и попыталась дотронуться земляного холма, но мне не удалось установить контакт. Рука даже не оставила следа. — Почему я не могу сделать это? Почему?

— Иди сюда, — произнес он, опускаясь на колени. Он положил свою руку на мою ладонь. — Почувствуй землю. Ощути ее пульс. — Он сильнее прижал ее. — Ощути, как солнечные лучи согревают ее. Ощути, как она дышит.

Я попыталась сделать то, что он сказал. Я уставилась на наши ладони, погруженные в землю.

— Не могу, — прошептала я. — Я ничего не чувствую.

— Контролируй себя, — сказал он. — Вспомни, что сказано в книге. Все дело не в контроле над объектом. Главное контролировать себя.

Но как? Как я могла контролировать то, что чувствую?

— Притворись, если нужно, — ответил он. — Притворись, пока не получится на самом деле.

Я вытерла лицо тыльной стороной другой руки и сделала глубокий, дрожащий вдох. Я сосредоточилась на ощущении. Я сосредоточилась, пытаясь отгородится от всего вокруг. Контроль. Я ощутила, как пальцы Патрика коснулись моих. Наши руки были измазаны в грязи, песке и слезах.

— Не могу.

— Можешь.

— Я пытаюсь.

— Пытайся лучше.

Я сосредоточилась так сильно, что еще чуть-чуть и смогла бы заработать сотрясение мозга. Я вперила взгляд в землю, до отчаянной боли пытаясь достучаться до своей прежней жизни. Я склонилась и отдала земле все, что у меня накопилось.

И по-прежнему, у меня ничего не вышло.

Я наклонила голову, презирая саму себя. Затем, внезапно, меня что-то укусило.

— Ай! — я отдернула руку. — Какого черта это было?

— Муравей? — предложил Патрик.

Я уставилась на мелкую точку на пальце, которая становилась красной. Я взглянула на Патрика, широко распахнув глаза.

— Он укусил меня. Он укусил меня, и я это почувствовала.

Он улыбнулся.

— Неплохо, да? Я знал, что ты сможешь…

Я обняла его, чем удивила нас обоих.

— Вау, — прошептал он. На минуту он позволил мне обнимать его, после чего медленно обнял меня в ответ.

На долю секунды наши лица оказались в дюйме друг от друга, и я вдруг позабыла, зачем мы вернулись в Халф Мун. Все мои мысли были об ощущении того, как сердце бьется в груди. Тепло и ровно. И пока мы стояли обнявшись рядом с моим надгробием, у меня в голове промелькнуло воспоминание. Парень и девушка, вместе, бегут по бесконечному полю полевых цветов. Звук их смеха раздается в кристально чистом ночном небе. Внезапно, по коже пробежал холодок. Воспоминание было не мое.

— Похоже, у нас компания. — Голос Патрика вернул меня с небес на землю, и я почувствовала, как он убрал руки.

Я проследила и увидела приближающуюся фигуру. Темные волосы и стройное тело. Эти яркие карие глаза. С огоньком. Эти глаза, я бы узнала где — угодно.

Сейди.

— Что она тут делает?

Патрик покачал головой.

— Кажется, у тебя гораздо больше посетителей, чем ты думала.

В ее руках был букет из подсолнухов и ромашек. Вот бы бросить ей их в лицо.

Попрактикуйся, услышала я голос Патрика, и кто знает.

Я поднялась на ноги и повернулась к ней. Ощутила, как щеки вспыхнули, как только она подошла ближе.

— Чего ты хочешь?

Она остановилась в шаге от моего надгробного камня, глядя сквозь меня.

— Привет, Бри, — прошептала она. — Знаю, ты, должно быть, ненавидишь меня…

— Ага, — выплюнула я. — Так и есть.

— … но я так сильно по тебе скучаю. И мне так жаль. Мне было так ненавистно скрывать все от тебя. Но не я первая должна была рассказать тебе об этом…

— Не смей даже думать об извинениях. Ты даже не…

— Она пытается, — вмешался Патрик, его голос был тих. — Ты должна выслушать.

Я бросила на него взгляд.

— Отлично. — Он покачал головой. — Продолжай дуться. Это твоя вечеринка.

Она выглядела в точности, как и всегда. Те же идеальные волосы. Тот же идеальный загар. Те же убийственные брови. Ненавижу это признавать, но выглядела она идеально. И даже не смотря на то, что она выглядела расстроенной, эти месяцы недаром прошли для нее. Как по мне, так у нее все было хорошо.

Фу. Интересно, почему.

Я наблюдала, как Сейди смотрит на мой надгробный камень. Ожидала любого намека на эмоции: вины или сожаления… да чего угодно. И как только им двоим удавалось держать все в тайне от меня? Прямо у меня под носом. И скорее всего, под прочими носами тоже. Было ясно как день, что Эмма и Тесса понятия не имели обо всем этом в ту ночь у костра. Меня замутило при одной только мысли об этом; Сейди предала и их тоже. Она притворялась, что любит меня. Извините меня, конечно, но так не поступают с теми, кого любят.

Это ведь нелегко. Все делать украдкой. Столько врать. Столько украденных поцелуев. Поцелуев, которые ты украла у меня, ну спасибо ж тебе большое. Черт, да у нее, должно быть, стальные нервы, раз она пришла сюда. Пытаясь поговорить со мной, когда я не могла даже ответить. Откровенно говоря, на моем газоне ей больше не рады.

— Газоне? — расхохотался Патрик. — Ты серьезно? Чита, ты прямо как из Вестсайдской Истории. — Он начал пританцовывать и напевать знакомую Бродвейскую мелодию. — Сегодня, сегооодня, мы вернемся сегоооодня.

Я не удержалась и улыбнулась. Так по-детски, но все же.

Внезапно, у Сейди зазвонил телефон. Она начала копаться в своей коричневой сумке через плечо, той самой, что купила в торговом центре в прошлом году.

— Не находишь, что она уже вышла из моды, Садистка⁷? — произнесла я.