Потому что в данный момент так и было.

Я получила лучшее от двух миров. Я вернулась и исправила все в одной жизни, так что теперь у Джейкоба все будет хорошо. И теперь я стала девушкой, которой родилась изначально, обнимаю парня, который был предназначен именно мне.

Но затем меня осенило.

Солнце. Воздух. Дорога вдоль океана на сотни и сотни миль. С севера приближались грозовые облака.

Секундочку.

Я открыла глаза.

Прошу, только не грозовые облака.

Но вот они, тут как тут. Они молчаливо расползались над горами, огромные и серые, похожие на чудовищ. Прямо как в моем кошмаре.

Нет. Прошу, Боже, нет.

Правда накрыла меня с головой, будто тонна тяжеленной стали. Я была наивной, считая, будто смогу пережить лишь одну свою смерть. Потому что я снова переживала этот самый момент.

— Патрик! — закричала я, пытаясь перекричать ветер. — Разворачивайся! Нам нужно возвращаться!

— Что? — закричал он. — Я тебя не слышу! — На долю секунды он повернулся ко мне, пытаясь понять, что я говорю.

К сожалению, потребовалась всего лишь секунда.

Я услышала рев клаксона и визг тормозов, прежде чем увидела сам грузовик, который к нам наперерез. Я ощутила, как кровь стынет в жилах, в замедленной съемке наблюдая, как весь наш мир рушится. Меня охватывает настоящий шторм из пламени, битого стекла и металла, когда мы падаем с мотоцикла. А после я лечу по воздуху, ощущая запах горящего топлива, моих горящих волос и надежд, которые также стремительно сгорают в огне.

— Ангел. — Я услышала его голос через тысячи миль. — Где ты? Прошу, не покидай меня.

Обжигающая жидкость скользит по горлу…, и в самом конце я вспоминаю список Патрика.

Последнее слово из списка.

Принятие.

Я увидела, как нож Ларкин сверкнул в лунном свете, в дюймах от моей кожи.

— ….. прах от праха…

Прошу.

— …. земля к земле…

Нет, прошу, хватит.

— … да упокоится она с миром.

Я увидела, как сверкнула молния и ощутила единственное, что у меня осталось. Мое сердце.

Моя душа.

Я ощутила, как меня охватывает до боли знакомое пламя боли, и я кричу, умоляя о смерти…, прошу, пусть кто-нибудь прекратит мои муки. Где-то вдалеке слышится пронзительно- страшный вой сирены. Все громче и громче, громче и громче, до тех пор, пока у меня не возникает ощущение, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. Пока, наконец, я не ощущаю, что чьи-то руки обнимают меня. Спасательный круг, который спасает меня от жгучей, отупляющей боли.

Теплые, безопасные, знакомые руки.

Я снова открыла глаза.

Папа.

Он плакал.

— С тобой все будет в порядке, малышка. Все будет хорошо.

Я услышала голос в неотложке, кричащий по рации ВНИМАНИЕ-ВНИМАНИЕ! пока мы неслись по улицам Сан-Франциско. Я увидела страх в глазах отца, и услышала срочность в голосе водителя, пока он говорил по радио, извещая больницу о нашем скором прибытии.

Девушка. Пятнадцати лет. Острая кардиомиопатия.

— Пап?

— Я здесь, Бри. Я никуда не уйду.

Я так долго злилась на него. Злилась невообразимо. Мысль о том, что он обзаводится новой семьей, разбивала мне сердце снова и снова. И не только мне: Маме, Папе, Джеку и даже Хамлофу; разрушало все то, чем мы когда-то были. Но глядя на него в скорой помощи, у меня сложилось куда более лучшее представление о том, почему он сделал то, что сделал. Я по-прежнему не одобряю этого…, я не принимаю этого… но, благодаря Ларкин, я, наконец, поняла.

Порой, воспоминания ранят.

Видеть отца таким…, как сильно он убивается и как сильно любит меня, независимо от всех тех ошибок, что он совершил…,я просто не могу не простить его. Мне просто необходимо простить его, никто не идеален.

Действительно, кто?

Я решила, что раз уж я заслужила второй шанс, то и он тоже. Я сжала его ладонь в ответ так сильно, как только могла. Ощущая, как последняя слезинка бежит по щеке, падая на плечо. И когда мое сердцебиение на кардиомониторе начало угасать, я посмотрела отцу прямо в глаза и осмелилась загадать последнее желание. Я знала, что это вряд ли что-то изменит. Но я все еще могла надеяться.

— Позаботьтесь друг о друге.

И после этого я умерла.

Я шла сквозь ночь, туман, дождь и звездное небо, пока не добралась до своего дома.

Магеллан Авеню, 11

Вот он, край нашей подъездной дорожки. У меня осталось еще одно незаконченное дело.

Медленно, я начала подниматься по холму к своему дому. Мимо желтых и белых бегоний у дороги. Мимо изгороди, где Папа однажды нашел гнездо голубых соек. Мимо дуба, на котором Джейкоб вырезал наши инициалы своим швейцарским ножом. И один за другим, в свете фонарей, все призраки вышли поиграть.

Я увидела, как Джек катается на трехколесном велосипеде, что бабушка с дедушкой подарили ему на день рождения. Я, тринадцатилетняя, катаюсь на роликах. Эмма, Тесса, Сейди соревнуются в бесконечной битве по вращению обруча. Папа моет машину, обрызгивая маму из поливочного шланга, когда та попыталась забрать почту. Они вдвоем, промокшие. Смеющиеся. Счастливые. Блики солнечного света проглядывают сквозь северные калифорнийские облака. Хамлоф лая, бегает кругами, пытаясь укусить струю воды. Я слышу это, вижу это и чувствую все это: все воспоминания вспыхивают и искрятся вокруг меня.

Мое вчера, мое сегодня и мое навсегда.

Я повернулась и увидела, как стоя на краю газона, за мной наблюдает Патрик. Мой желудок совершил тройное сальто с переворотом, когда он направился ко мне.

— Как? — спросила я его. — Как ты сюда попал?

— Скажем так, Дама с Кроссвордами оказала мне довольно большую услугу после моей помощи в решении загадок. — Он окинул меня озорным взглядом. — Впрочем… она упоминала что-то вроде нужно всегда пользоваться карандашом. Чтобы это ни значило.

Я не могла поверить тому, что он говорит. Неужели Патрик наконец-то свободен? Свободен по — настоящему?

— Она простила тебя, даже не смотря на то, что ты — Заблудшая Душа? — едва дыша, спросила я. — Ей под силу такое?

— Нее. — Он отмахнулся. — Я просто пошутил. Дама с Кроссвордами ничего не делала. — Он помолчал. — А вот ты сделала.

Я почувствовала, как щеки заливает румянец, и быстро опустила голову, глядя себе под ноги. Патрик нежным прикосновением поднял мой подбородок.

— Наверное, Вселенной, быть может, под силу разглядеть нечто хорошее, стоит только ей повстречаться с этим, — произнес он, улыбаясь. — Или это, или нашу ужасную карму отменили.

Я рассмеялась.

— Мне нравится первый вариант.

— Это и есть первый вариант! — Он всплеснул руками и повеселел. — Теперь есть что рассказать внукам.

— У нас же все будет прилично, без возрастных ограничений? — поддразнила я его.

— Ну, — он притянул меня ближе, — детям до тринадцати.

Затем он поцеловал меня. И… вау. Просто вау.

Ладно, ДА. Я определенно буду тысячи раз воспроизводить его у себя в голове. Да, да, да.

Тем лучше для меня, раздался в моих мыслях голос Патрика. Он наклонился для еще одного поцелуя.

— Эй! — Я увернулась в самую последнюю секунду. — Больше никаких поцелуев, шпион!

— Вот уж нет, маленькая леди, — ответил он. — Твои мысли слишком интересные. — Он снова наклонился и на этот раз, как говорится, от судьбы не убежишь.

После доооооолгой серии поцелуев, мы, наконец, приготовились ко встрече с моими старыми воспоминаниями. Я знала, что он тоже их видит. Я знала, что он поймет.

Он кивнул мне, подбадривая.

— Не торопись. Я буду ждать тебя здесь.

— Нет, — произнесла я. — Идем со мной.