Неужели это правда? Неужели мой кулон каким-то образом связан с моим вечным спасением?

Я подумала о Джейкобе. Подумала о всей той боли на его лице и слезах в его глазах и словах, которые он так отчаянно писал. Я сделала глубокий вдох и решила, что делать.

— Для чего еще нужны лучшие друзья? — прошептала я.

Когда мгновением позже я подняла взгляд, возле меня стояла Ларкин.

— Я надеялась, что ты передумаешь. — Она нежно коснулась моей руки. — Итак, — произнесла она. — Мы договорились? Сколько стоит еще один день на земле?

Я знала ответ еще до того, как она закончила свой вопрос. Был лишь одни способ продать свой билет на небеса. И вот он.

— Всего, — произнесла я, передавая свой кулон на цепочке. — Это стоит всего.

Торговля человеческими душами — страшное занятие. В ДУ такое называется «Наивысшим Святотатством». Худшее преступление против небес, земли, человечества и всего прочего. К счастью для меня, Ларкин, очевидно, занималась этим после школы.

— Какой день выбрала? — спросила она. Ее голос был обыденным и беспечным, словно мы обсуждали ее прическу или последний купальник от Джимми Чу.

— Не твое дело, — огрызнулась я, не беспокоясь о своей грубости. Я определенно НЕ в настроении для болтовни.

— Решай сама. — Ее голос был слаще обычного, но не было ничего дружелюбного в том, как она дернула меня за рукав. Она толкнула меня так, что я упала на колени и достала карманный нож.

— Эй! — закричала я. — Какого черта ты вытворяешь? Я уже отдала тебе свой кулон. — Я попыталась вырваться, но ее хватка оказалась крепче, чем я ожидала.

— Расслабься, больно не будет, — ответила она. — Думай обо всем этом, как о посвящении в очень крутой клуб. — Она гордо продемонстрировала своё тату. — Видишь. У тебя появится такое же.

У меня приоткрылся рот.

— Мне кажется, ты говорила, что сделала его в Канкуне.

— Да? Наверное, память уже не такая хорошая как раньше.

Ларкин лгала. Больно будет наверняка.

Опять же, я попыталась сосредоточиться на позитиве. Положительная сторона нашей сделки: еще один день, чтобы снова дышать в реальном мире. После чего, я целиком и полностью окажусь в ее власти.

Говоря о здоровых отношениях.

— Я начну обратный отсчет с десяти, чтобы ты знала, когда именно кричать, — сказала Ларкин.

— Огромное спасибо.

— Десять, — начала она. — Девять. Восемь…

Это того стоит, подумала я. Я собираюсь спасти жизнь. Я исправлю все то, что разрушила. Еще один день…, спасти и сохранить…, во веки веков и аминь. За это, я была бы вечно благодарна.

Я открыла глаза и краем глаза уловила сияние лезвия, вспыхнувшего в лунном свете.

— Пять… Четыре…

Я зажмурилась и приготовилась к боли. Но сперва, я ощутила кончик лезвия, прижатый к моей коже, а после в голове что-то вспыхнуло. Или скорее, кто-то.

Я подумала о его куртке и невероятно грязных шуточках. Подумала о том, какой невероятно злой я была, когда он столкнул меня с моста Золотые Ворота, и как он сводил меня с ума, называя Читой. Я вспомнила, как он доливал мне Спрайта, не спрашивая меня, и как он относил меня обратно в «Кусок», когда у меня не было сил сделать это самостоятельно. Я вспомнила звук его голоса, когда он называл меня Ангелом…, и как я обнимала его на заднем сиденье мотоцикла…, я словно была… дома.

— Один, — прошептала Ларкин.

Патрик. Мне так жаль.

Внезапно, что-то полетело в мою сторону со скоростью сто километров в час, сбивая меня с ног, словно кеглю. Я приземлилась в канаву лицом, с ног до головы покрытая грязью, травой и сорняками. Мне удалось перекатиться на спину, и пару секунд спустя я ощутила, как Хамлоф яростно облизывает мое лицо, пытаясь вылизать меня до блеска.

— Фуу, собачьи слюни. — Я оттолкнула его и приподнялась на локте, чтобы получше разглядеть плечо. Лезвие Ларкин лишь оставило царапину на коже.

Внезапный грохот отвлек мое внимание, и я подпрыгнула, выбегая на звук. В сорока метрах от меня Патрик и Ларкин стояли лицом к лицу, разглядывая друг друга. В его руке был ее карманный нож. И он был прижат к ее горлу.

— Твои услуги больше не понадобятся, — произнес он. — Оставь нас.

— Она сделала свой выбор, — ответила она. — Мы договорились. Так что почему бы тебе не вернуться в свою маленькую глупую пиццерию и не оставить уже нас в покое.

Оказалось, Ларкин внимательно слушала, когда я рассказывала ей о Патрике. Или это, или же она узнала его кожаную куртку. Он приблизился на шаг, тем самым давая нам обеим знать, что он серьезен.

Прошу, не нужно, тихо умоляла я его. Мне нужно сделать это. Ради Джейкоба. Мне нужно вернуться ради Джейкоба.

— Видишь? Она хочет уйти, — сказала Ларкин. — Тебе следует отпустить ее. В любом случае, если ты не смог правиться с этим, это еще не значит, что она не сможет.

Я посмотрела на Патрика.

— О чем она говорит?

— У нас тут секретики, да? — произнесла Ларкин. — Не очень-то это вежливо с твоей стороны. Почему бы не поделиться этим со всеми?

— Да пошла ты, — огрызнулся в ответ Патрик. — Она тебе не принадлежит. Бри заслуживает большего, нежели привносить в твою пассивную недожизнь какой-то смысл.

На мгновение в лунном свете в глазах Ларкин промелькнуло сияние жизни.

— Большего вроде тебя? — Она скрестила руки. — Послушай ты, Бон Джови, я все о тебе знаю. Я слышала о твоем дрянном мотоцикле и твоих чувствах, а еще она не отвечает тебе взаимностью. Так что окажи себе услугу и найди другую, чтобы пускать по ней слюни, ладно? Потому что этого, — она пальцами обрисовала в воздухе сердце, — не будет.

Вау. Мега ауч.

Взгляд Патрика встретился с моим.

Дрянной мотоцикл? Сурово, черт, реально сурово.

Я такого никогда не говорила. Клянусь.

Он справился с обидой и повернулся обратно к Ларкин.

— Послушай, Робин или Малиновка, или как тебя там еще зовут. Я не позволю ей сделать это. Все просто.

— Дело сделано, — сказала Ларкин, глядя на меня. — Давай же, Бри, скажи ему.

— Забавно, — ответил он. — Потому что я отчасти думаю, что ты ошибаешься. — Патрик сунул руку в карман и достал мой кулон.

— Эй, это мое! — я подбежала и выхватила его у него из руки.

— Ты права. — Голос Патрика был уставшим. — Он твой. Никогда не позволяй ей забрать его у тебя, Бри. Ничто не стоит подобной сделки. Ничто.

— Не вмешивайся, — взмолилась я. — Прошу.

Он приставил карманный нож к горлу Ларкин.

— Попробуй останови.

Ее взгляд метнулся ко мне за помощью, но в этот момент я в буквальном смысле была не уверена, на чьей я стороне.

— Хорошо, — произнесла Ларкин, ощущая мою неуверенность. Она бросила взгляд на Патрика. — Просто поверь мне, когда я скажу — в мире нет ничего хуже, когда ждешь возвращения того, кто больше тебя не хочет. Жаль говорить это, Мальчик, но твоя девочка забыла тебя. — Она издала горький смешок. — Так что ты теряешь куда больше.

Твоя девочка? Забыла тебя?

— Что ты имеешь в виду? — произнесла я, совершенно ошеломленная. — Кто-нибудь, пожалуйста, скажите по-английски, хоть раз.

— В данном случае, — Ларкин усмехнулась Патрику. — Полагаю, ты действительно настолько туп, как и кажешься.

— Хватит! — закричала я. — Не говори с ним так.

Она схватила меня за плечи и прижалась ко мне так близко, что на долю секунды я ощутила жар огня, который изуродовал ее прекрасное личико.

— Я, правда, не могу поверить, что ты на его стороне, Бри. Поверить не могу, что ты защищаешь его, ведь меня ты знаешь всю свою жизнь. Неужели это для тебя ничего не значит?

— Ларкин…

— Ты, как и все.

— Нет. Ты ведь знаешь, что это не правда. Послушай…

— Нет, это ты послушай, — сказала она. — Ты ничего не знаешь о боли и одиночестве. Но скоро узнаешь. Ты увидишь, какого это, когда все на свете забудут о тебе, словно тебя и не было вовсе. Ты поймешь, какого это — ощущать себя никем. — Она начала пятиться.