Как там мой юный друг? Только сейчас я вспомнил о том загадочном предмете, который находился у ШЕВАЛЬЕ и коим так настойчиво интересовался МАГИСТР. Надо будет с этой вещью разобраться.

— Хозяин, люди, народ! Ау, ау! Все ко мне! — повелительно и громко закричал я. — Всё хорошо, опасности никакой нет!

Прошло некоторое время и из-за трактира, конюшни, сараев показался испуганный народ. Люди во главе с ТРАКТИРЩИКОМ с хмурыми лицами подошли ко мне.

— Господа, извините за причинённые временные неудобства, — весело произнёс я. — Обстановка внутри вашего уважаемого заведения, так сказать, несколько нарушена, поэтому общими усилиями предлагаю навести порядок. Причинённый материальный и моральный вред я возмещу, но, само собой, в разумных пределах, так как виновником случившегося я, собственно, не являюсь. Лошади неприятеля, доспехи и вооружение — мои военные трофеи, передаю их вам. Стоят они, я думаю, очень и очень недёшево.

— Спасибо, Милорд! — на глазах расцвёл хозяин. — Изволите закончить трапезу? Останетесь ли вы на ночь? Любой номер на втором этаже к вашим услугам. Вам приготовят горячую ванну, имеются у меня и пара барышень для любовных утех.

— Благодарю, благодарю… Ну, насчет окончания трапезы я не уверен, так как определенные причины, суть которых, заглянув в зал, вы поймёте, не позволят это до поры до времени сделать. Впрочем, думаю, что чуть попозже в номере мы со своим спутником подкрепимся. Силы нами затрачены немалые, они явно нуждаются в восстановлении. Ночевать мы, конечно же, останемся. ШЕВАЛЬЕ нуждается в отдыхе и лечении, одного я его бросить не могу, да и погода мне что-то не нравится, да и спешить мне теперь, как выясняется, никуда и не надо. А что касается ванн и барышень… Эти крайне полезные и приятные мероприятия мы, само собой, конечно же, попытаемся осуществить.

Я посмотрел в небо. Лёгкие, пока разрознённые, сероватые и пугливые облака на востоке и чёрные, уже заматеревшие тучи на севере, как овцы, подгоняемые торопящимся неведомо куда могучим пастухом-ветром, собирались во внушительное стадо. Слышались отдалённые раскаты грома. Быть дождю…

— Да, необходимо позаботиться о раненных и убитых здесь снаружи и там, внутри трактира. Особое и первоочередное внимание уделите двум людям, — моему спутнику, он жив, и вот тому здоровенному парню в тяжёлых доспехах. Он хоть и мёртв, но, возможно, не совсем. Снимите с него латы, обязательно перевяжите, независимо от того, подает ли он признаки жизни или нет. Да, и на всякий случай хорошенько его свяжите! Надёжно, тщательно. Чуть позже я на него посмотрю. А пока я посижу, отдохну. Притомился я что-то сегодня. Однако…

Бледный хозяин храбро повел народ за собой в заведение. Да, зрелище, которое ему там откроется, явно не для слабонервных! Я устало присел на скамейку, глубоко вдохнул влажный и слегка прохладный воздух всей грудью, задумался. Мои мышцы сковала невероятная, всепоглощающая и тяжёлая усталость. Смеркалось. Я тихо и сладко заснул…

Мне опять приснился всё тот же тяжёлый и странный сон. Женщина на скале, её падение вниз, моё отчаяние… Я резко проснулся, видимо, посередине ночи, весь в поту. Было тревожно и тоскливо. Вокруг меня царила полная тьма. Я абсолютно не понимал, где нахожусь, кто я, что со мною происходит…

Жуткая и первозданная паника захлестнула полу дремлющий мозг, некоторое время моё сознание балансировало над чёрной и мрачной пропастью небытия, слабо цепляясь за тонкую ниточку реальности, а потом снова облегчённо погрузилось в сон, провалилось в его плотную и тяжёлую бездну. А потом меня разбудили привычные звуки:

— КХА, КХА, КХА…

Я с огромным трудом открыл глаза, лелея сладостную мечту вновь оказаться голым, беззаботным и умиротворённым на прекрасном и девственном пляже, овеваемым солёными, чистыми и тёплыми ветрами. Но, увы, увы…

Сколько же событий произошло со мной всего за какой-то десяток дней, проведённых на Втором Острове! Но все эти события были так хаотично и причудливо переплетены между собой, что я пока никак не мог найти в них главный составляющий и определяющий элемент, связать их воедино, трезво проанализировать ситуацию, максимально сосредоточиться, что-то спланировать, предсказать или угадать возможные последствия моих дальнейших действий.

Голова моя была тяжела, как глыба камня, лежащая в нежной, молодой и невесомой траве. Во рту — пустыня, самая сухая из сухих, в глазах — марево, в руках — дрожь. Я с определённым трудом и постепенно вспоминал события вчерашнего дня. Да, повоевал я неплохо, а потом ещё лучше расслабился. От души, так от души!

Я лежал на широкой кровати, заправленной белоснежными простынями. Низкий потолок… Столик, шкаф… В углу рукомойник с тазиком и отглаженным полотенцем…Узкие окна с закрытыми ставнями, через которые пробиваются тонкие лучики солнца. Рядом восседает ЗВЕРЬ. Взгляд, как всегда, янтарный, пытливый и удивлённый. Шерсть чуть искрится.

— КХА, КХА, КХА…

Я встал, потрепал Пса по холке, тот глухо заурчал, выпучил глаза, удивлённо, как в первый раз, заморгал ими. Я улыбнулся. ПОСОХ стоял около кровати, был холоден и отстранён. На своей шее я вдруг ощутил какой-то посторонний и непривычный предмет. Поднёс к нему руку. Он висел на тонкой, но очень прочной цепочке. Почему она была именно такой? Не знаю, но она была очень и очень прочной, успокаивающе прохладной, лёгкой и невесомой. На ней висел такой же лёгкий, плоский, металлический, а может быть и не металлический, идеально гладкий предмет размером с куриное яйцо.

Ах, да! Вчера мне передал его ШЕВАЛЬЕ. Та самая знаменитая РЕЛИКВИЯ, о которой так печётся МАГИСТР. Вернее, — ПУЛЬТ. Наконец-то у меня имеется реальная возможность созерцать и ощущать сей предмет, но что с ним делать дальше? Я дотронулся до его прохладного естества, сжал, повертел, рассмотрел более внимательно. Ну, и? Идеально ровная, матовая поверхность. Ни шероховатостей, ни впадин, ни отверстий, ни букв, ни иероглифов, ни знаков, — ничего. Я осторожно потёр РЕЛИКВИЮ пальцем, постучал и поскрёб по ней ногтями, понюхал, попробовал языком на вкус, даже слегка прикусил зубами. Металл, как металл, — очень твёрдый, прочный, но лёгкий. Ничего особенного, необычного и неожиданного.

Я рассмеялся, представив себя со стороны. Сидит большая и любопытная обезьяна, вертит в руках и так и сяк, ну, допустим, пульт от телевизора, нажимает кнопки, а самого-то телевизора рядом нет, он в другой комнате, да ещё и на верхнем этаже, да ещё и отключён от сети! Ах, какой глупый примат! Ха, ха, ха!

Стоп! О чём это я!? Какой телевизор, что такое телевизор!? Ах, да, телевизор… Вспомнил. Очень полезная и нужная вещь. И так… Пульт в руках, телевизор в другой комнате. Где же эта комната!? Сердце забухало в груди. Горло, и без того пересохшее после вчерашнего, безнадёжно потеряло последнюю микроскопическую каплю влаги, случайно оставшуюся в нём. Я сухо и надрывно закашлялся, жадно выпил кружку воды, стоящую рядом на столе, облегчённо вздохнул.

Так, ещё одна попытка… Пульт и телевизор. Другая комната на верхнем этаже. Почему именно на верхнем, а не на нижнем? Собственно, понятно почему. Самые нижние этажи я уже как бы преодолел, остался верхний, тот, на котором сокрыто что-то очень важное и чрезвычайно интересное для меня! Но как до него добраться? Сколько времени это займёт?

Я встряхнул головой так, словно пытался взбить свой разжиженный мозг, словно обезжиренное молоко, и мгновенно сотворить из него густые свежие сливки. Это, конечно же, у меня не получилось. Молоко-то прокисшее! Голова-то, не миксер! Стоп, стоп! Миксер, миксер… Что такое миксер!? Чёрт его знает. Кажется, — что-то крутящееся и вертящееся. Ах, да, — миксер. Вспомнил, чёрт возьми!