— Включить батареи!

— Что же вы не хотите работать на Советскую власть?

— А вы знаете, как ведет себя эта власть?

— Вывести!

Преследования закончились.

Один трагический случай. Анархист (молодой человек, имя которого, к своему огорчению, я забыл) почему-то переехал (с семьей) в Комсомольск-на-Амуре. Он не скрывал своих убеждений. На него донесли в милицию— только и всего. Вызвали туда, стали допрашивать и бить по голове рукоятками наганов. Он умер. Все материалы (с большим количеством фотографий) были направлены опять П. Г. Смидовичу. Было назначено расследование и позднее — пенсия семье. В этом ужасном эпизоде существенно обратить внимание на степень

нетерпимости.

Представители власти, которым надлежит следить за порядком, убивают человека только за инакомыслие. Грустная мысль приходит в голову: не является ли эта нетерпимость одним из серьезных показателей духовной неразвитости нашей страны?

Здесь в оценках надо быть, конечно, очень осторожным. Мне передавали слова А. А. Карелина о том, что возрожденное гностическое христианство, трансформировавшееся у нас в мистический анархизм, нигде в зарубежных странах не получило такого широкого отклика, как в нашей стране. К этим словам можно добавить, что, по-видимому, оно нигде не подвергалось и таким суровым гонениям.

Нужно признать, что мы жили и продолжаем жить в крайне разнородной и разноликой стране, в которой пришло в соприкосновение слишком много различных культур Востока и Запада. Единства — подлинного единства — не удалось добиться ни царскому режиму, ни его большевистским восприемникам.

3. Масштабы движения

Судя по отрывочным данным, мистический анархизм в 20-е годы (за короткий промежуток времени) получил весьма широкое распространение среди творческой интеллигенции — ученых, преподавателей вузов, художников, театральных работников из разных городов страны. Были контакты и с неконфессиональными духовными течениями. Где-то на Кавказе — контакты с сектантством. Была сделана даже попытка войти в соприкосновение с юношеством (скауты). Регулярно читались лекции на мировоззренческие темы в небольшой подвальной аудитории Музея Кропоткина; собиралось там, кажется, человек 70 или даже 100. По-видимому, точных данных о широте движения мы никогда не получим, даже если полностью откроются архивы, так как ради конспирации использовались различные наименования движения: Братство Параклета[204], Орден Духа, Орден Света, Орден Тамплиеров[205] и кто знает, какие еще. Вернувшись после репрессий (1936–1954 гг.), я узнавал многих, но не говорил с ними: маски еще сохранялись. Не все были прежними. Кто-то, видимо, изменил, предавая других, кто-то просто переходил в другой стан без предательства, превращаясь в беспартийного большевика. Как во всем этом было разобраться? Кто-то, наверное, узнавал и меня.

Помню о том, что А.А. Солонович (зная о предстоящем аресте), прощаясь, сказал мне:

— Теперь нас много, и какие-то корешки все же останутся.

Где они?

Я прощался с ним, стоя у хорошо знакомого кожаного дивана, на котором уже лежало новое одеяло, приготовленное для тюрьмы.

4. Жертвенность

У читателя, наверное, уже давно возник вопрос: зачем это было нужно?

По-разному можно ответить на этот вопрос.

В самой общей форме ответ звучит так: человек духовно одаренный и осознающий вселенскую ответственность —

пневматик

(термин гностиков, широко используемый А. А. Солоновичем) — так устроен, что в трагические дни должен действовать в любой обстановке. Но как? В безнадежной ситуации остается только идти на жертву. Это христианский ответ на поставленный выше вопрос.

Готовы ли мы его принять?

Я думаю, что мистические анархисты признали этот принцип. Об этом, во всяком случае, свидетельствует то, что и после арестов 30-х годов их активность не затухала.

Здесь возникает и еще один вопрос. Если старшие, опытные и достаточно зрелые готовы были встать на путь жертвы, то имели ли они внутреннее право звать за собой младших? Я думаю, что да. Они звали немногих и честно предупреждали обо всем, что может произойти. Всем было очень трудно. Мать моего друга Ю. Проферансова сама привела на путь к Голгофе своего единственного сына.

А могла ли быть какая-либо надежда на положительный или хотя бы не такой жестокий исход борьбы? Ранее, до начала массового террора, Солонович говорил о возможности в будущем спонтанного возникновения второй мировой войны и, соответственно, новой революции, которая сможет обрести иной, недиктаторский характер, если к этому времени будут духовно подготовлены люди. Он существенно ошибся в прогнозе.

Вторая мировая война действительно разразилась, но мы вместе с союзниками из западного мира ее триумфально выиграли. Затем началась длительная «холодная война» с прежними союзниками, и мы ее проиграли. Ожидаемая революция состоялась — диктатура большевистской партии пала. Но к этому времени практически уже не осталось духовно подготовленных представителей свободной мысли.

Политика диктаторов, уничтожавших инакомыслящих, была дальновидной — альтернатива драматична: если не они, то — гибель страны.

Но умно ли было это? Человечно ли?

Нам трудно понять смысл событий XX века. Мы скорее можем в какой-то степени осмысливать личную судьбу, но не общечеловеческую. Судьбинность — запредельна.

Обращаясь к терминологии, идущей еще от греческой философии, можно было бы употребить термин

эпохе

— воздержание от дальнейших суждений, или

зон

— над временность. Последний термин широко использовали гностики, желая в своей фантазии конкретизировать происходящее в запредельном. Сейчас, однако, мы не можем эти построения реинтерпретировать на современном языке.

5.

Готовность российской интеллигенции к принятию нового мистического движения

Естественно возникает вопрос: почему мистический анархизм получил широкий отклик именно в России?

Я

думаю, что это в значительной степени было связано с революционной обстановкой первых лет.

К революции русская интеллигенция готовилась давно. Долго и много спорили о путях ее развития. Спорили, но были едины в одном: верили в успех, в святость задуманного. Верили в народ, его творческую силу, его безгрешность. Готовы были преклоняться перед ним.

Но романтические чаяния не оправдались. Только большевики смогли обуздать обезумевшую жестокость. Все остальные партии оказались беспомощными — их позиция была слишком интеллигентной. Не выдержал испытания и традиционный анархизм. Беспомощной оказалась Церковь — а ведь как много раньше говорилось о Святой Руси. Центральной проблемой стал дефицит доброты, терпимости, порядочности.

Перед интеллигенцией, думающей и озабоченной, снова возник пресловутый русский вопрос:

что делать?

Мистический анархизм, как показалось многим интеллектуалам, принес ответ на этот вопрос. Он должен был углубить христианство, вернувшись к его истокам, освободить его от догматизма, от ветхости отдельных его положений, снять нетерпимость по отношению к другим религиям, а также и к науке, внести в миропонимание мистичность, утерянную Церковью.

Сказанное здесь о роли революции в развитии нового религиозного движения может подтвердить и то обстоятельство, что А. А. Карелин, вернувшись в Россию, начал свою деятельность прежде всего как секретарь Всероссийской федерации анархистов-коммунистов. Хотя позднее эта деятельность отошла на второй план, а потом и совсем прекратилась, уступив место мистически ориентированной философии.

6. Идейные предпосылки

И наконец, нам нужно обсудить самый важный вопрос — вопрос о том, какова была идейная база мистического анархизма.