12.
Space, Time and Life. The Probabilistic Pathways of Evolution.
Philadelphia, Pa.: 1985, 110
p.
13.
Спонтанность сознания.
Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М.: Прометей, 1989, 287 с.
14.
В поисках иных смыслов.
М.: Прогресс, 1993, 261 + 17 с.
ПРИЛОЖЕНИЕ II
РОЗЫСКНОЕ ДЕЛО[246]
1. Введение
Поведение на допросах — существенная часть моего жизнеописания. Это показатель моей зрелости и в то же время моих ошибок. Важна их глубина, степень ответственности за них. Это касается и моих коллег, проходивших по тому же делу. Мы брали на себя обязательство, и его надо было выполнить в борьбе.
Я
привожу все оказавшиеся мне доступными мои протоколы. Но нужно иметь в виду, что к Делу почему-то были подшиты далеко не все протоколы. Существенного урона этим не наносится, так как содержание допросов многократно повторялось. Иногда мне задавались вопросы об Ордене Тамплиеров; я на них не отвечал, и в протокол ничего не заносилось. Соответствующие вопросы задавались, видимо, и другим и, очевидно, фиксировались в каких-то секретных характеристиках, откуда мне для устрашения иногда зачитывались отдельные фрагменты.
Далее я привожу (выборочно) протоколы допросов других участников Дела для характеристики анархо-мистического движения в целом. Не мне здесь выступать судьей… но перед героизмом некоторых надо преклониться. Ведь все это свершалось в те годы — годы всеобщего и почти повсеместного признания.
В целом протоколы однообразны. Они с достаточной полнотой характеризуют личностей, подлинный уровень их духовной зрелости. Но мало что сообщают об Ордене — его духовном настрое, его эзотеризме, его ритуальных традициях. Следователи на допросах преимущественно интересовались политической стороной дела — а этим как раз не занимался Орден. У него не было ни политической программы, ни устава, ни каких-либо прочих политических проявлений. Это все-таки было только религиозно-философское
Братство,
именовавшее себя Орденом в силу духовной, а частично и ритуальной преемственности.
Было бы крайне интересно сравнить протоколы современных допросов с протоколами времен Филиппа Красивого [Lizerand, 1964][247]. Но это уже дело историка. Хотя даже из поверхностного сравнения с очевидностью следует, что ритуально-презентативная часть изменилась до неузнаваемости. Улавливается только духовная общность — для того, кто может слышать. Так же как, впрочем, изменились допрашивающие стороны. Но преемственность где-то узнается. Открытое для обозрения сжигание на костре заменилось тайным расстрелом. Только и всего!
Правда, потом, после «малой революции», начавшейся в 1950-е годы, власти все же признались в произволе.
Существенно то, что после средневекового французского погрома (совершенного с разрешения Папы), Орден все же уцелел, правда рассредоточившись, уйдя в подполье. После советского погрома Восточный отряд, кажется, полностью погиб.
Перед нами забытое ныне проявление русской постреволюционной культуры. Здесь речь идет о реальном мировоззренческом сопротивлении, выстоявшем до середины 30-х годов. Показана стратегия и техника репрессивных органов тех мрачных лет. Раскрывается и природа человека, оказавшегося вынужденным вести борьбу, будучи в плену — за решеткой. Поучительно и поведение профессионального предателя. И наконец, реабилитация — как форма раскаяния со стороны властей, начавших что-то понимать в содеянном.
Однако это «что-то» пока еще очень призрачно. Реабилитированные люди, и оставшиеся в живых, и погибшие, формально были восстановлены только в политических правах. Им не вернули отобранное имущество, не выплатили денег за каторжный труд в заключении, не вернули уважения, которого они заслуживают, — в примитивном сознании некоторых людей сохраняется отношение к ним как к «врагам народа». Они получили от государства компенсацию, которой в настоящее время не хватает даже на похороны.
Достойное отношение к жертвам репрессий могло бы восстановить уважение к юридическому и нравственному Закону страны, нарушение которого должно быть не только недопустимо, но и экономически невыгодно. Говорят, в США человек, пострадавший от государства, получает компенсацию в размере нескольких миллионов долларов за каждый год страданий.
Материал, прошедший через наши руки, все же не полон. Много лакун. Хочется думать, что кто-то в будущем сможет провести более полное исследование, на которое придется затратить годы[248].
2.
Под ударом допросов
[249]
А. Прямое нападение на меня
На основании ордера Главного Управления Государственной Безопасности НКВД СССР за № 8770 от 21 октября мес. 1936 г. произведен обыск у гр. Налимова Василия Васильевича в доме № 8 кв. 16 по улице Рещиков пер. При обыске присутствовали: Аксенов Борис Иванович, проживающий в этом доме кв. 12.
Согласно данным указаниям задержан гражданин Налимов Василий Васильевич.
Взято для доставления в Главное Управление Гос. Безопасности следующее (подробная опись всего конфискуемого или реквизируемого. —
Ж. Д.).
Паспорт сер.
MP № 624955 и военный билет на имя Налимова Василия Васильевича. Три записные книжки с адресами, сборник стихов на 85 листах[250]. 22/Х-36 г.
Протокол подписал Налимов
Обыск проводил: сотрудник для поручений Оперода Марков и Макаров.
Мы, нижеподписавшиеся, дворник Акимов и сотрудник НКВД Макаров составили настоящий акт в том, что во время производства обыска в д. № 8, кв. 16 по Рещикову пер. у гр. Налимова Вас. Вас. последний совместно со своим отцом и сестрой всячески оскорбляли сотрудников, производящих обыск. В частности отец Налимова называл сотрудников НКВД хулиганами, а также говорил, что НКВД во
время обысков подбрасывает различные документы и пр.
Все это делалось со стороны Налимовых с целью спровоцировать сотрудников НКВД, так как когда был закончен обыск, они потребовали записать в протоколе обыска о якобы грубом отношении лиц, производивших обыск, и о том, что отец Налимова якобы в результате этого был близок к обморочному состоянию. Подписали: Аксенов
22/Х-36 г. Сотрудник ГУГБ НКВД Макаров
1936 г. октябрь месяц 23 дня. Я, помощник оперуполномоченного 2-го отделения ГУГБ[251] Голованов, допросил в качестве обвиняемого Налимова Василия Васильевича[252].
Вопрос:
Расскажите о Вашей контрреволюционной анархической деятельности.
Ответ:
Я таковой не вел.
Вопрос:
Следствию известно, что Вы являетесь участником контрреволюционной группы. Вы признаете это?
Ответ:
Нет, не признаю.
Вопрос:
Вы знаете анархистку Агнию Солонович?
Ответ:
Нет, не знаю.
Вопрос:
Вы обманываете следствие. Я требую правдивого ответа на поставленные Вам вопросы.
