- Уж не тебя ли ей следовало найти? - сказала Фиана. Внутри у нее все зашлось.
- Дура ты, Фифка, - отозвался любимый.
- Сам дурак, - тут же огрызнулась она.
- Не люблю я тебя, - заявил Яшка.
Она хлебнула из чашки. Кофе горчил.
- И никто тебя не полюбит, - вещал цыган. - Мужчине нужна ласка, а не еж в иголках.
- Что еще нужно мужчине?
- Любовь, - с готовностью отрапортовал Яшка. - Смирение. Глупость... А ты же умная, как черт. Психолог, блин! - Он упрямо гнул свое. - Зачем мужчине умная баба? Его не беседы интересуют, а крики и стоны...
- То есть, чтобы ее мучили, а она кричала и стонала от боли?
- Зачем мучили? Зачем от боли? От наслаждения, а не от боли.
Фиана явственно услышала бульканье и звуки глотков.
- На тебе же умрешь, пока что-то услышишь... Хорошее... А мужчина не машина... - гнул свое Цыган.
- В таком случае, ищи другую... Дуру.
- Еще и слова ей не скажи... Короче, ты сегодня в резервации? - И сделал неожиданное признание. - Засадить тебе хочу.
- Пошел ты, - буркнула Фиана и бросила трубку. Едва откусила, снова раздался звонок.
- Я тебя не отпускал, - назидательно сказал Яшка. - Психолог, блин...
Она проглотила, едва прожевав. Подумала, зачем он ей, пропойца. Но бросить трубку не хватало сил, и девушка молча выслушивала пьяный бред, пока не доела, а потом сказала, что надо торопиться, и тогда он закончил: - Ладно, целую. Увидимся вечером.
И Фиана точно знала, что не сможет его прогнать. Ни за что не сможет.
Нэнси, на теле которой муж не оставил живого места, покойно улыбалась, уже ожидая психолога.
- Как ты себя чувствуешь? - улыбнулась в ответ Фиана.
- Хорошо, - просипела женщина. От криков она сорвала голос. - Мои сыновья меня навестили.
Пятилетние близнецы смирно сидели в соседней комнате, держась за ручки во время кровавой бойни в спальне. Теперь они временно жили в детской комнате агентства, где их кормили и с ними занимались, чтобы изгладить кошмар в неокрепших душах. Анжелика являлась очень хорошим детским психологом: ее собственное детство было заполнено материнскими слезами, и это единственный рассказ коллеги о себе, поскольку слишком яркими и слишком болезненными всплывали детали в мозгу этой женщины. Своих детей она не заводила, чтобы ненароком их не травмировать.
- Я рада, - сказала Фиана.
- Спасибо, - несчастная пыталась кивнуть головой, но еще выходило не очень.
- Он тебя раньше бил? - спросила Фиана.
- Не так страшно, - из глаза пациентки выкатилась слеза. Второй глаз был забинтован вместе с черепом. - И всегда потом извинялся, объяснялся в любви, дарил цветы, обещал, в последний раз...
- Поэтому ты не ушла от него раньше?
- Не только.
- А что еще тебя удерживало?
- Я же люблю его. - Бедняжка шмыгнула носом. - Да и куда мне с двумя детками? Я такая глупая, ничего не умею... Как мне себя обеспечить?
- И что же, когда он отсидит своё, ты его снова примешь?
Левый незабинтованный глаз закрылся.
- Есть много профессий, которые ты можешь освоить... - сказала Фиана. - Агенство тебе поможет. Кто тебе внушил, что ты глупая? Он?
Она прекрасно знала, кто унижает для того, чтоб жертва как можно дольше не смогла вырваться из плена.
- Вы можете помочь мне пройти кулинарную школу?
- Это то, к чему ты стремишься?
- Я хорошо готовлю, все так говорят.
- Ему нравились твои блюда?
- Нет, конечно. Он говорил, когда ты научишься готовить. Но он ел!
- Жаль, не подавился, - подумала Фиана. Вслух спросила: - А твои родители критиковали тебя?
- Нет, но они постоянно надо мной смеялись. Все, что бы я ни сделала, было смешно.
- Знаешь, - вдруг совершенно неожиданно для себя сказала Фиана. - Я ведь тоже с самого начала закончила кулинарную школу... Еще в России... Это очень хорошая профессия... Востребованная.
Все ясно, - думала Фиана. - Все становится на свои места. И лечиться тебе предстоит еще очень долго... Так же и мне... А принимая в расчет прелестную мудрость "сапожники без сапог", мне еще дольше...
Глава 10
Пока Феликс рассчитывался в оффисе, Дина собрала чемодан. В отдельную сумку она уложила вещи на дорогу и целлофановый пакет для мокрых купальника, плавок и полотенец. Ланч с собой сварганила из остатков купленных в супермаркете продуктов. Получились весьма профессиональные сэндвичи с холодной курицей и кислыми огурчиками, только вместо хлеба полагалось использовать салатные листья. Ради хорошего кусочка настоящего хлеба... Мягкой и одновременно хрусткой серой горбушечки... Такой пахучей... Еще теплой... Нет, горячей, прямо из духовки... Это же полжизни не жалко... Дина тщательно мыла клубнику, и все ее существо восставало против здоровой пищи.
Вчера страстно хотелось дурацких огурцов, а теперь начатую бодягу пришлось упаковывать в багажник так, чтоб рассол по пути не вылился. Сегодня в сознании все утро всплывала сдоба: то снова пироги бабы Шуры, то круассаны с миндальной начинкой, а то вдруг ни к селу ни к городу, губы буквально изводило вкусом холодного кефира.
Потом в мозгу внезапо возник Яков, Яшка-Цыган, так он себя называл... Дина почему-то спиной, но отдалось внизу живота, ощутила сначала теплоту, а следом и силу мужского тела... Чуть ли не физическое прикосновение горячих рук - Ундину насквозь протянула сладкая судорога...
- Боже мой, - взмолилась молодая женщина. - Что за наваждение на мою голову! Это же настоящий разврат! Зачем мне какой-то Яшка? Почему я снова думаю о мужчине, которого видела в первый и последний раз в жизни? Причем тут кефир? Какая связь?
Цыган потерялся в памяти, зато начали вспоминаться очень старые, еще советские фильмы, в которых герои отхлебывали кефир прямо из бутылок и закусывали его серым хлебом... Или крепкими белыми булками... Нет, лучше горячими бубликами... Даже не обязательно с маслом... Необязательно, но желательно... Да, точно, сначала белый батончик с маслом, потом круассаны... Разные, в каждом своя начинка... Можно с ветчиной и сыром... Можно со сладким тертым миндалем... А самое классное - это, конечно, с горьким шоколадом... Пусть даже молочным... Облитые лимонным сиропом... Ну почему же именно лимонным, чем апельсиновый плох-то... Главное, много... А потом еще датские мягкие плюшки со сладким творожком, щедро смазанные густым белым сиропом... Нет, лучше булочки с корицей... Такие пахучие, горячие... Точно, сначала маковый рулетик, а потом с корицей... А на дессерт пирожное эклер, только под темным шоколадом... Похожее на лебедя из той булочной... Всю стайку тех лебедей...
- Господи, - подумала девушка. - Я что же, превратилась в жвачное животное? Боже мой, что со мной происходит? Я же завтракала, слопала пол-дыни... Да что такое пол-дыни, в конце концов? Это еда? Подумаешь, какая-то несчастная дыня...
В животе у нее заворочалось и недовольно заурчал свихнувшийся от долгого недоедания зверь.
- Что же мне делать, я же так растолстею... А дальше что? Резервация?
Дина воровато глянула на дверь и задрожавшей рукой открыла холодильник. Пустой. Господи, ну хоть кусочек хлебца! И вдруг в ящичке для масла и яиц она заметила забытый предыдущими гостями номера кулек. Приплясывая от надежды и нетерпения, девушка выхватила этот подарок судьбы...
- А если не вчерашнее, а лежалое, - мелькнуло в голове, но рука уже вытащила белую питу, вполне съедобную на ощупь, и еще не открытый пластиковый стаканчик обезжиренного греческого йогурта без сладких добавок. Ундина сказала "Спасибо" куда-то вверх, а потом молниеносным движением схватила питу, смазала ее йогуртом, затолкала в рот сразу половину и стала быстро жевать, чтобы успеть проглотить до возвращения мужа. Она успела сжевать целую лепешку, но не только не успокоила чудовище, а еще больше рассердила. Тогда она так же, единым духом, слопала вторую питу. Стоя. Йогурт на этот раз не намазывала, а судорожно зачерпывала ложкой, пока не добралась до дна.
