ТА МОГИЛА вибрировала, как в старых фильмах ужасов.

Дина глотала и так тщательно прислушивалась к двери, что услышала шаги и стала лихорадочно уничтожать следы "преступления".

Слава богу, Феликс ничего не заметил. Он взял чемодан в одну руку, все остальное - в другую. Дверь они просто за собой захлопнули. Уайт заботливо уложил чемодан в багажник, и супруги в обнимку отправились в бассейн, где намеревались провести день до отъезда.

Дина опустилась на скамью в чистую голубизну теплой приятной воды. Солнце уже наяривало вовсю, но пальмы и высокие кусты, облепившие бассейн, давали тень. Колибри по-прежнему роились на пальмах аллеи. Казалось, в прозрачном жарком воздухе что-то звенело. Феликс пристроился рядом и обнял жену.

- Как здесь здорово, - прошептала она.

- Да, очень, - согласился он. - Так бы и провалялся в этой водичке всю жизнь... Жаль, работать надо.

- Работать надо, - подтвердила Дина.

Ужасно не хотелось возвращаться в русский сувенирный магазин на площади Гирардели, куда девушка устроилась продавщицей, а это ей претило, как, впрочем, и многим русским, выросшим на родине.

Как здесь во всем виноватыми представлялись страдавшие ожирением в любой форме, там и кино, и литература, и телевиденье годами ополчались на работников торговли, иначе как хамами, торгашами и спекулянтами их не называя.

А, собственно, почему только здесь? Разве там не изображали злобных, жадных и хитрых, вдобавок, часто чрезвычайно тучными? Ундина вспомнила дразнилки. Сколько, интересно, синонимов к слову "толстяк" на обоих языках? Да тьма-тьмущая, и каждый из них не просто оскорбителен - изощренное надругательство над человеком: брюхач, бурдюк, жиртрест, кабан, куль с дерьмом, трехтонка, окорок, пузырь, пышка, самовар, жирконтора, слон, хряк, шницель, холодец - и еще полно, всех не перечислишь, так причем тут Америка? Что там, что здесь. Да весь мир ненавидит полных...

ТА МОГИЛА начала открываться.

Дина настолько углубилась в свои невеселые размышления, что даже позабыла о еде.

- О чем ты задумалась? - спросил Феликс.

- Да так... Скажи, - вдруг стала его расспрашивать она. - А у вас торговцев ненавидят?

- С какой стати? - он пожал плечами. - То есть, если они плохие люди... Или нагло втюхивают какую-то не нужную мне дребедень... Или звонят по-телефону с дурацкими предложениями...

- Да нет, я о тех, кто просто стоит за прилавком в магазине.

- Только если слишком уж рьяно пытаются тебе что-то всучить...

Глаза Уайта неожиданно округлились: - Слушай, а что такое "да нет"? Все-таки да или все-таки нет? Никогда не мог понять.

- Действительно... - Дина залилась смехом. - А я никогда об этом не думала. Нет, конечно, это означает скорее "нет".

- В таком случае, причем тут "да"? - Феликс тоже расхохотался. - Например, я пытаюсь тебя поцеловать, а ты говоришь "нет", я предполагаю, что это обычное женское кокетство. А если ты скажешь "да нет", как мне тебя понимать?

- Я не скажу "да нет", я скажу "ты что! Люди кругом".

- Наплевать! - муж приник губами к ее плечу и она счастливо засмеялась.

Потом вернулась к первоначальному разговору: - А у нас исторически ненавидели продавцов. Любых.

- За что? - начхать ему теперь было на исторические отношения в России и спросил он просто, чтоб поддержать беседу.

- Может, за то, что хамили? Или воровали? Или обманывали? Так как не нахамить? Когда покупатели доводят? Я, правда, не знаю, как там теперь... Меня доводят.

- Чего ненавидеть? - он пожал плечами: - Уволить - и дело с концом. А у кого воруют-то, я не понял?

- Хороший вопрос.

- Как "да нет"?

- Вроде того... - Дина заумчиво улыбнулась. - Наверно, в данном случае, "да" означает не знак согласия, а просто союз... или, возможно, лишнее слово... Или все-таки междометие?

- Чисто по-русски, - хмыкнул Феликс. - Ни то, ни се, чтоб потом по-любому вывернуться. И непременно что-то лишнее: не герои, так слова.

Он поцеловал ее шею, а она рукой послала брызги в его сторону.

- Тихо, тихо, здесь нельзя шуметь и брызгаться, - и снова полез целоваться.

- Как хорошо! - думала Дина. - Какое счастье - выкинуть из головы проклятую жрачку... - И тут же, как по команде, перед глазами зашипела шампура с шашлыком.

Дина потрясла головой. Шашлык четче выкристализовался в мозгу. Стало заметно просачивание каждой капельки сока. И горячий пар распространяет ароматы...

Ундина встряхнулась.

- Ты чего? - подозрительно спросил Феликс.

Она его не слышала. Вниманием ее владело видение. Даже запахло жареным... С примесью чеснока... И кинзы...

- Уходи, - простонала Дина. - Пожалуйста.

- Мне? - недоверчиво протянул Феликс. - Мне уйти?

- Да нет же...

- Ах, да нет же... А "же" здесь причем? И почему ты трясешься?

- Мне очень стыдно, - прошептала Дина. - Но я опять ужасно хочу есть.

Феликс посмотрел на нее недоверчиво. Она пожала плечами.

- Ты что, правда... того? - он кивнул на живот жены, но не произнес заветного слова, только беспечно сказал: - Ну у нас же есть с собой еда.

Она покачала головой: - Это не еда.

- Как? - Феликс развел руками. - А что это?

- Г...на пирога, - чуть слышно прошептала Дина. - Шашлык - вот что такое еда!

Феликс задумался. Ничего похожего на настоящий грузинский шашлык поблизости он не помнил.

- Может, стейк? - предложил он. - В Санта-Елене есть хороший стейк-хауз.

- Ладно, тогда пока можно и это... - Дина кивнула на куль с едой. - А по дороге домой...

- ОК, - покладисто согласился Феликс. - Стейк хотя бы не пицца.

Лучше бы он этого не говорил.

- Бывает же пицца со стейком, - мечтательно вспомнила Дина.

- Ты с ума сошла? - взорвался, наконец, он. - Хочешь, чтоб тебя раздуло?

ТА МОГИЛА открылась. Скелет Дракулы, покоившийся в ней, начал быстро обрастать плотью. Дину передернуло.

- А если и раздует? - с вызовом спросила она. - Что тогда? Оставишь меня? Отшвырнешь в резервацию?

Дина бросила на Феликса долгий взгляд, будто хотела выучить наизусть и запомнить. Внутри у нее все похолодело. А ведь она попала в точку. Он и в самом деле без длительных раздумий отправит ее в резервацию.

- Давай не искушать судьбу, - муж опять потянулся к ней с поцелуями. - Давай держаться.

Фиана села в кресло глубже и завалилась на спинку. Подставка для ног услужливо выдвинулась, а спинка откинулась, певращая кресло в кушетку и тем самым давая ногам отдых. Заслуженный отдых, - подумала девушка, устроилась поудобнее полулежа и закрыла глаза. В мыслях тут же возник забинтованный череп Нэнси, а в ушах - ее сорванный в криках боли голос. Через полчаса должна прийти Аэлита, значит, небольшая передышка все-таки есть. Для короткого отдыха психологам и предназначена в агентстве комнатушка для медитаций.

Как назло, в ту же секунду дал о себе знать телефон. Номер не был знаком, и Лапни решила ответить: вдруг кто-то в беде и надо выручать.

- Ну здравствуй, бесстыжая, - сказал телефон забытым голосом матери. - Наслышаны о твоих подвигах, безбожница. А Христос все видит!

Фиана вздрогнула и быстро выключила телефон. Только не это, каким образом им вообще удалось узнать этот номер? Только не сейчас, когда ей так тяжко, так скверно. И надо морально подготовиться.

Историю Аэлиты Фиана знала: положенные обычные сессии у них не так давно закончились. Предстояла терапия жертвы насилия. Из хода прошлых встреч стало ясно: насилиям Аэлита подвергалась неоднократно и регулярно, даже сама не понимала всего, с ней происходившего, считая себя в свои неполные пятнадцать лет распущенной дрянью, законченной алкоголичкой, а потому виноватой во всех своих несчастьях.