— Да и мы пока ничего не чувствуем. Почувствует полковник Верестаев, когда проснется. Думаю, к утру. К тому времени и «жмурики» оттают, дадут запашок.

У дома Верестаева их поджидал боец Бича.

— Все спокойно. Никто не заходил, никто не выхолил.

— Что делает «объект»?

— Смотрит по телевидению фильм. Кажется, «вестерн».

— Ну, сейчас будет ему «вестерн».

Предъявив привратнику удостоверения сотрудников милиции, они вошли в подъезд.

На нужный этаж поднялись втроем. Два бойца остались на стреме.

Звонить не стали. Бич вставил в замочную скважину универсальную отмычку, поколдовал немного, проделал ту же операцию еще с двумя замками, и дверь открылась.

— Хороший замок, — похвалил он, — такие вообще открыть невозможно.

— Ты ж открыл, — сказал Князь.

— Так то я. А так — невозможно.

Они вошли в тихую, наполненную домашней вонью прихожую, заглянули в гостиную через раскрытую дверь.

В кресле виднелась лысина Верестаева. Он самозабвенно смотрел на экран. На экране скакали лошади, звучали выстрелы, слышались крики раненых и умирающих.

Бич вопросительно глянул на Князя.

— Я сам, — шепотом ответил тот на вопрошающий взгляд приятеля.

Подойдя сзади к полковнику, он развел руки и силой соединил их, ударив одновременно сведенными ладонями по ушам любителя «вестернов». Не проронив ни звука, полковник уронил голову.

— Приступай, — кивнул на вялое тело полковника Бич и, подойдя к окну, подал сигнал двум своим бойцам, дежурившим у припаркованной чуть в стороне «Волге». Те открыли багажник, заднюю дверцу, вытащили мешки со «жмуриками» и, взвалив каждый по мешку на плечо, двинулись к подъезду.

Через минуту-другую они были в квартире.

— Куда?

— В спальню, бросьте их на пол, да выньте из мешков, простыни не забудьте, за них Носову отчитываться, как и за мешки. Вот так, поживописнее, чтобы было ощущение борьбы перед смертью.

— Ну, мы пошли? — спросили бойцы.

— Дa, вы свободны. Одного оставьте у подъезда. А когда мы уедем, и он свободен. Теперь твоя очередь, старина, — обратился Бич к фельдшеру.

Тот спустил брюки полковнику, достал одноразовый шприц, сделал ему укол в ягодицу, потом достал шприц с иголкой потолще и, слегка помяв член полковника, сделал вытяжку спермы. После чего впрыснул сперму полковника трупам в анальные отверстия.

— Ну, вот и все. Факт изнасилования осуществлен.

— Можно доказать, что он имел с ними контакт после их смерти? спросил Князь.

— Однозначно. Что, как говорится, усугубляет.

— Бич, надо «пальчики» оставить на «стволе». Ты выяснил, из чего убиты эти два парня?

— Элементарно. «Макаров».

— Это хорошо. Табельный «Макаров» полковника был бы здесь особенно к месту. Но сойдет и любой другой.

— Обижаешь, командир. Я добыл его табельный «Макаров».

— Трудно?

— Трудно, но не невозможно.

— Вставь ему в ладошку. «Пальчики» четкие будут?

— Четче некуда.

— Брось «пушку» на ковер. Вроде бы, ничего не забыли. А какой штрих мастера нужен на полотне?

— Я так думаю, следы выпивки, еды, курения… Не станут же не они «оргию» устраивать во время просмотра телевизора.

— Это точно. Похлопочите. А телевизор выключим. Полковника — в койку, жмуриков — на ковер, следы поживописнее, возьмите в холодильнике еду и бутылки.

— Надо бокалы к губам приставить, чтоб следочки.

— Точно! И «пальчики» на бокалах — всех троих.

— А что, для импровизации совсем не плохо.

— Ну, пожелаем успеха полковнику в СИЗО. Там его уже ждут. Туда уже малявы ушли, за что он сядет.

— Ты пострелять хотел, сынок? Постреляй на площадке и в подъезде. А потом, уже из подъезда, сделай звонок ментам — стреляли, дескать…

И адресок дай точный. В нашем деле точность — первейшее дело…

— В нашем деле точность — первейшее дело, — сказал Бич, рассматривая документы, полученные от «Корня». — Выглядят как настоящие…

— Они и есть настоящие, — обиделся «чернушник», человек, занимающийся подделкой документов.

— Как достиг совершенства, старик? — полюбопытствовал Князь. Филигранная техника и талант, или…

— Или… Хотя, конечно, и без таланта в нашем деле нельзя. Но в основе подлинные документы. Получаем из паспортных столов милиции — за хорошие бабки, конечно.

— Намек на то, что мы теперь в должниках? — спросил Князь.

— Это как водится, — улыбнулся Корень. — Но учти, для друзей я счетчик не включаю. Ну, должны и должны. Отдадите, когда сможете. А если в мою бригаду пойдете, то должок спишу.

— Я не могу, — признался Князь. — Мне тут с одним делом надо разобраться. Может, потом. Позднее.

— Что ж. Время у нас есть. Я лично намерен жить долго. Так что, как решишь ко мне, — милости просим. У меня вообще была мечта — из одних спецназовцев создать бригаду. Расширяться буду. Сейчас я смотрящий по району. Но хочу прибрать к рукам «куст». И создать пару крутых бригад, способных действовать методами, так сказать, не криминальной бригады, а военных операций. А ты, друг детства, что скажешь?

— Знаешь, Юрик. А я вот, может, и не откажусь. Но не «пехотинцем» рядовым, а бригадиром.

— Так вот сразу и бригадиром… Ты знаешь, сколько надо попахать, чтоб…

— А ты знаешь, сколько надо своей крови пролить, чтоб стать сержантом спецчастей? Так что, не боись, справлюсь. Пойду, если дашь мне возможность создать свою бригаду в твоем районе: будем работать как бы на тебя, то есть признавая тебя смотрящим…

— А если не признавать, так лучше и не начинать. Кто не признает, на тех каток наезжает…

— Это я понимаю. Признаю. Но людей буду набирать сам. Может, твоя мечта и осуществится. Попробую разыскать своих бывших сослуживцев. Но есть условие — у моей бригады будет только одна специализация.

— Какая же? — поднял брови Корень. Одна бровь не поднималась, потому что ее пересекал короткий, но глубокий шрам, и когда Корень поднимал брови, выражение лица у него всегда получалось ироничным.

— Буду банки брать, — мечтательно, с детской улыбкой сказал Бич.

У него это получилось так забавно, что Корень и Князь расхохотались.

— Все банки Москвы только и ждут, чтобы ты их взял со своими бойцами. Чудак ты, Бич, банки — это высочайшая квалификация. А ты и твои парни лопухи.

— Аккуратнее на поворотах.

— В своем деле, возможно, мастера, а в нашем — лопухи. Ну, что загадывать. Начни с малого — с мелких отделений Сбербанка, с обменных пунктов. Научишься брать серьезные сейфы и филиалы, в которые свозится крупная выручка, валюта, тогда можешь попробовать и крупные банки.

— В том числе — за рубежом, — уточнил Бич.

— Ну, ты даешь! И мне твое нахальство даже нравится. Плохой тот солдат, который не мечтает стать генералом. Я, например, хочу стать смотрящим по всей Москве. «Ладугу» убили «азеры», "Хеврона" — китайцы, сейчас смотрящий «Михей». Но и на него, возможно, уже выкована пуля.

— Значит, и для тебя будет пуля, когда станешь смотрящим. Стоит ли так рисковать?

— Э, братан, Москва того стоит.

Они сидели в ресторане "Встреча на Маросейке", в небольшом кабинете без окон — стол на шестерых, вдоль стены — диваны, кресла, столики с сигаретами, пепельницами, два стола для закусок и напитков. Официанты в комнату старались заходить пореже. Владелец ресторана был "под крышей" у «Корня» и соблюдал все условия их соглашения, — не только сбрасывал обещанный процент от прибыли, но и безмолвно накрывал стол для своего покровителя и его друзей. Счет, естественно, не предоставлялся.

— Знаете, о чем я мечтал, пока хлебал баланду в СИЗО и жевал сырой хлебушек в ШИЗО, пополам со слезами…

— Твоими? — насмешливо переспросил Корень.

— Нет, вертухаев. Им со мной одни слезы были. Сильно я самостоятельный. Так вот, братаны, мечтал я о куске поджаренного на вертеле поросеночка.