— Перетрудилась! А архидемоны на вкус отличаются от демонов? И как, рогами не подавилась?..

Урстенера с облегчением выдохнула. Все, что было запланировано на сегодня — выполнено. Вечеринка удалась… Теперь можно расслабиться.

— Ратш-ри-ре совершил глупость, но кто из вас, просматривая запись, думал об опасности, которой он подверг всех нас? Уверена, вы все думали о том, как опозорился Алхор и что теперь именно торхем Ратша станет самым востребованным. Ведь так?

Аусваинга оглядела притихший зал и мысленно похвалила себя за предусмотрительность. Теперь никто не посмеет осудить члена ее клана. Никто, кроме нее.

Так что, спрыгнув со стола, Урстенера подошла к так и стоявшему молчаливой статуей Ратшу, чтобы прошептать ему на ухо:

— Развлекайся… все-таки у тебя праздник. И радуйся, что у тебя такой заботливый брат, которому на тебя не плевать. А так как вы теперь оба в моем клане, запомни! Никакого соперничества я не потерплю. Вы оба — мои, и твоя жизнь мне обошлась так дорого, что ты вовек не расплатишься!

Вылетев из зала, она буквально упала в объятия стоящего под дверью Жуана.

— Все прошло хорошо?

— Ода…

Женщина постаралась принять независимо-гордый вид и скрыть, как ее всю трясет… как подгибаются ноги… как хочется просто лечь и упасть… она еще догадалась сменить облик, чтобы Эрстену, выбежавшему за ней следом, было проще подхватить ее на руки. А потом вроде бы на минуту закрыла глаза… и даже не заметила, как оказалась на руках у Жуана, уже в крепости Алхора…

— Зачем?.. — немного недоуменно спросила она, когда поняла, что лежит в кровати своего инкуба. Своего первого инкуба…

— Пока я смотрел, как вы… как вас… пока переживал за вас… я хочу вас!.. Вы не можете мне отказать, ведь я все еще ваш, пусть и… путь и…

— Молчи! — Урстенера присела на кровати, посмотрела на стоящего над ней Жуана и… потянулась к нему, а он к ней…

Все происходило как-то странно, непривычно, медленно-чувственно… Ласки были полны затаенной нежности, словно отголоски воспоминаний о былой страсти. Поцелуи были долгими, но тоже больше нежными, чем страстными.

И когда Жуан все так же медленно вошел в нее, Урстенера очень осторожно прокусила его вену и ощутила, как привычный и родной вкус смешивается с каким-то новым, тоже немного знакомым… Словно именно сейчас, когда они уже почти расстались, ее инкуб внезапно начал испытывать к ней не только благодарность, но и еще какое-то чувство… А может, просто его благодарность стала гораздо сильнее?

Странно, но после всплеска ласковой нежности Урстенера поняла, что готова… что вот именно сейчас она готова пойти и выполнить отнюдь не самую приятную миссию.

Разбираться, как в той, уже замещенной реальности Тобиус вышел на нее и Жуана, с чего вдруг он решил его убить, не хотелось. Наверное, потому, что опасался. Ведь именно Жуан свел Алозию и Ратша, а значит, мог знать что-то лишнее или заподозрить… Да, скорее всего, именно заподозрить…

Ведь в той реальности Тобиус ускорил нужными фразами запуск самоуничтожителя у Ратша и наверняка что-то сделал с Алозией, но убить ее, к счастью, не успел. Погиб сам. Жаль, что до своей гибели он успел отдать приказ о разрушении храма… И тут тоже все понятно — охотился за Итшуаном.

Тобиус рассчитывал шантажировать собственного брата, а для этого ему нужны были оба — и племянница, и племянник.

«Все же правильно я его съела!» — в очередной раз порадовалась Урстенера. И только удивилась про себя, что не отравилась… такой гадостью!

— Подъем, милый! Нас ждут великие дела, — громко выдала она минут через десять под дверью комнаты, в которой ночевал Эрстен.

Мужчина выполз заспанный, взъерошенный, с запекшейся кровью на губах. На кровати сыто жмурилась довольная, хотя и сонная суккуба.

— Что случилось? Наши же победили! — зевнул Эрстен и вопросительно-обвиняюще уставился на сестру: — У тебя два инкуба, устрой групповушку и дай мне поспать хоть сутки, а?

— Потом выспишься, — Урстенера небрежно фыркнула и мотнула головой в направлении лестницы: — Пошли, надо провернуть одно дельце.

— Ты что, хочешь для этого выйти из крепости? — недовольно бубнил Эрстен, на ходу застегивая рубашку. — Давай метнемся отсюда, туда и обратно, Лили даже не заметит…

— Нет, нас отсюда выйдет трое, а вернется двое, так что…

Мужчина сообразительно замолчал, даже не потому, что в голосе сестры послышалось раздражение, а потому, что догадался, какие именно великие дела их ждут.

Предупреждать Алхора Урстенера не стала — он уже был там, правда, не тот что сейчас, а чуть более ранний, из прошлого, но это не важно. Главное, что он там уже был и сделает все что нужно. А вот ей… Ей бы найти силы сделать все… Все так, как нужно. Будь проклят этот Тобиус!

Но все события, коснувшиеся аусваингов, должны быть совершены, черт побери это правило! Даже если сами аусваинги совсем не хотят… Даже если…

— Не переживайте вы так, мне почти не больно было…

Урстенера даже замерла на миг, чтобы встретиться взглядом с Жуаном. Семейного сходства между двумя ее инкубами было не так уж много, но… Все же родня, хоть и троюродная. И сейчас именно это сходство резануло по сердцу.

Тобиуса Урстенера съела в основном за то, что он покусился на ее инкуба, на ее второго инкуба. Правильные мысли о том, что он знает, как ловить аусваингов, и поэтому опасен, были где-то очень на заднем фоне. Как и то, что этот архидемон участвует в заговоре, а ее клан работает на того, против кого заговор направлен. Ненависть к Тобиусу была слишком личной… Он посмел причинить вред Итшуану!.. Если бы Урстенера знала, что именно этот гад убил ее Жуана… она бы ела его сутки, медленно, отходя ненадолго, чтобы полюбоваться и подумать, откуда она хочет откусить в следующий раз.

А теперь еще из-за него… из-за того, что эта сволочь… Теперь ей самой придется убить своего инкуба, зная, как она будет потом страдать без него, зная… Черт побери!

Но раскисать было некогда. Выйдя из крепости, все трое перенеслись обратно в нужный им город, а потом, осторожно, от метки к метки, уничтожая их по очереди, подобрались к ближайшей временной точке.

Еще немного напряженного молчания в маленьком кафе на окраине города — и долгий путь к знакомому до боли дому…

— Я начну ровно в этот миг, постарайся к тому времени найти ему подходящее тело… Отдача шарахнет эхом по всем реальностям.

Урстенера старалась смотреть лишь на брата, упрямо не замечая стоявшего с ним рядом Жуана. Сейчас нужно быть решительной, а если она посмотрит в эти карие глаза, внезапно ставшие всепрощающими и понимающими, как у Итшуана, то не сможет… Не настолько она сильная, как оказалось.

И… И вообще, ехидный и капризный Жуан ей нравился гораздо больше! Таким он был привычнее. Таким она его полюбила, и таким… таким она его сейчас убьет!

— Все, проваливайте! Метку на крепость Алхора я поставила, мир, куда надо его потом перекинуть, ты знаешь.

Эрстен кивнул, прекрасно понимая сестру. Она не хочет прощаться…

Иногда даже самые страшные монстры становятся суеверными. Если у них все получится, Жуан обретет новое тело и новую жизнь. А если… если нет, то им придется вернуться в крепость, к которой он станет навсегда привязан.

Жизни в других мирах для него не будет, только внутри крепости Алхора. И навещать свою любимую он сможет лишь изредка, а прикасаться к ней… прикасаться к ней, будучи не просто голодным инкубом, а инкубом-призраком, которому для нормального удовлетворения нужно гораздо больше энергии… прикасаться к ней ему будет нельзя.

Но зато он останется с Урстенерой, и, зная свою сестру, Эрстен не сомневался, что в душе она не отказалась бы от подобного исхода. Но зачем-то хочет стать крестной феей и подарить своему мальчишке лет пятьдесят-шестьдесят счастья.

Может быть, из-за чувства вины, что недоглядела, не защитила, не спасла и теперь еще и сама вынуждена выполнить то, что не сможет сделать съеденный ею убийца. Восстановить событийную последовательность, связанную с аусваингами, чтобы спасти собственную жизнь. Собственная жизнь в обмен на жизнь ее демона.