— Мы не падальщики! — рыкнул недовольно Алхор, когда наивный инкуб попытался выяснить, почему бы сначала не убить, а уже затем…

Итшуан уже практически смирился с сырым мясом. Люди едят кроликов, аусваинги едят людей… Пищевая цепочка, в которой не было ничего удивительного и отталкивающего. Люди кроликов жарят, тушат и варят, аусваинги едят людей сырыми. Разные вкусовые предпочтения, опять же ничего удивительного. Но… но живыми?!!!

В мире хищных зверей такое встречается, но… но все равно смириться, что твоя женщина питается именно так, пока не получалось.

— Привяжи своего друга к кровати, — налюбовавшись на поленницу еды, Урстенера повернулась к своему инкубу. — Крепко привяжи, чтобы не дергался! И запомни, если он спятит от пережитого, это будет не моя вина.

Итшуан едва качнул головой, обозначая согласие.

Подойдя к замершему в углу Азмирку, легонько тронул того за плечо. Тряхнув копной черных волос, парень проследил, куда именно махнул рукой инкуб, и, пошатываясь, медленно двинулся в направлении кровати. Сам.

Урстенера одобрительно хмыкнула, оценив очередной всплеск упрямства. Вроде бы и послушный, но упертый. Забавное сочетание. А еще очень умиляло старание настырного мальчишки держать спину прямо и идти уверенно. Гордый зверек, самостоятельно бредущий на заклание. Смешно и… забавно.

Дальше аусваинга забавлялась уже над двумя смешными мальчишками. Один — олицетворение смиренно принимающей свою участь гордой зверушки, и второй — с мрачным лицом выполняющий не понятную ему женскую прихоть.

— Штаны с себя снять не забудь, — с плохо скрываемым ехидством напомнила она Итшуану. И, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться при виде сверкнувших возмущением глаз инкуба, добавила: — А потом можешь помочь раздеться мне…

Урстенера ощущала бушующий в крови адреналин, хмелела от куража, ударившего ей в голову, и собиралась развлекаться от души, раз ее лишили традиционной для аусваингов забавы. Вернее, она сама себя лишила, именно для того, чтобы развлечься. Хорошее веселье гораздо приятнее, чем сытный завтрак. Да и есть там на самом деле нечего — кожа, кости и мышцы…

Итшуан, рывком содравший с себя одежду, за три быстрых шага пересек комнату, чтобы оказаться рядом со своей женщиной. Старательно запихав вглубь раздражение, злость и даже страх… за друга… он принялся медленно раздевать Урстенеру.

Инкубическая сущность оживилась, заинтересовалась, активизировалась и… была утрамбована обратно. Юноша понимал, что, если сейчас власть над его телом захватит инкуб, у него с аусваингой будет очередной потрясающий секс. Но при этом ему будет не до Азмирка.

Так что сегодня у его любви день испытаний — сначала жесткая тренировка, от которой Итшуан получил море удовольствия, затем охота на целое племя зеленых существ, которых Алхор называл «орками»… А теперь… Теперь надо было пережить то, что его женщина будет изменять ему прямо у него на глазах с его другом, а еще не дать ей съесть этого друга и скормить ей орков… Живых орков.

При этом сумев обуздать свою инкубическую сущность…

Последнее, похоже, окажется самым сложным испытанием. Потому что вид обнаженной Урстенеры уже действовал возбуждающе. Но аусваинга принялась ласкать Итшуана, при этом глядя юноше в глаза. Ее ладони скользили по телу. От нежно-щекочущих прикосновений внутри просыпалась буря, тайфун, готовый снести все… Хотелось подхватить свою женщину на руки и отнести на кровать… только там лежал Азмирк и внимательно следил за ними.

Итшуан не выдержал и принялся отвечать на ласки. Подхватил упругие груди в ладони, провел большими пальцами по розовым ареолам сосков, уже затвердевших и превратившихся в маленькие нежные бутончики, к которым так и тянет прикоснуться языком… Только стоя — опасно. Вот если же поднять Урстенеру и осторожно поставить на кровать, между ног Азмирка, так чтобы ее грудь как раз оказалась на уровне губ… А потом можно опуститься на колени и поцеловать впадинку пупка, затем спуститься поцелуями еще ниже…

Аусваинга чуть выгнулась вперед и крепко схватила Итшуана за рога, а совсем недавно скромный и неопытный мальчишка сжал ладонями бедра Урстенеры, не давая ей извиваться, то призывно прижимаясь и постанывая от желания, то стараясь инстинктивно ускользнуть и сжать ноги, словно прячась от наиболее сильных вспышек возбуждения.

Но даже без помощи инкубической сущности Итшуан уже знал, как довести свою женщину до оргазма, и старательно вел ее к нему, уже давно не замечая лежащего на кровати Азмирка. Забыв о нем…

Но аусваинга — не забыла… Настойчиво освободившись от захвата своего инкуба, она уселась сверху на низшего. Несмотря на череду не самых приятных событий в его жизни и очень расплывчатое нерадужное будущее, происходящая у него на глазах возбуждающая сцена заставила молодой организм расслабиться… вернее, возбудиться…

Урстенера лишь чуть приподнялась, чтобы затем медленно опуститься на уже готовый к использованию орган… Теперь осталось довести до оргазма низшего.

Итшуан, устроившись сзади, за спиной аусваинги, ласкал ее плечи, руки, грудь… а Урстенера приподнималась и опускалась, скользя по возбужденному члену Азмирка, ощущая, как он пульсирует и наливается внутри нее все больше и больше…

Обычно смена облика происходит почти сразу, чтобы не пропустить, когда тело низшего извергнет необходимое для продолжение рода семя. Но, в отличие от извращенца Ратша, Урстенера любила заниматься сексом в человеческом виде, поэтому продержалась почти до самого конца. И только когда желание вцепиться зубами и напиться крови стало нестерпимым, обернулась и, схватив руку Итшуана, начала жадно пить из его запястья… Одновременно чувствуя, как сотрясается под ней тело низшего, сладкое, манящее, одуряюще пахнущее…

— Еды! — прорычала аусваинга, отталкивая от себя инкуба, буквально скидывая его с кровати в направлении поленницы из орков. — Быстро!

Несмотря на затуманенный возбуждением разум и заметно ослабленное от потери крови тело, Итшуан, преодолевая внутреннее отвращение и стыд перед живым разумным существом, подтащил к Урстенере первого, верхнего орка.

Закрыть глаза юноша не успел… Кровь и куски плоти брызнули в разные стороны. Больше всего досталось Азмирку. Но парень даже не вздрогнул, лежал спокойно и при этом в полном сознании. Глаза он тоже не закрыл, лишь отвел взгляд как раз на Итшуана. Губы у него слегка подрагивали, и пальцы тряслись, даже сжатые в кулаки.

К счастью, бедный орк не успел ничего почувствовать — через одну-две минуты от него осталась лишь куча обглоданных костей. Самым страшным было ожидание смерти. Но ему и тут повезло — он не представлял, что его ждет… Остальным повезло меньше.

Но где-то после четвертого или пятого Итшуан поймал себя на странном чувстве. Вместо жалости он ощущал легкое раздражение оттого, что орки, даже связанные, пытались сопротивляться, выкрутиться, выскользнуть… Он их понимал и даже сочувствовал, но внезапно проснувшийся здоровый цинизм заглушал все остальные эмоции.

Это — кролики. Кролики тоже разумные, но маленькие. Это — большие кролики. И… Внезапно внутри Итшуана зашевелилось что-то темное. Не инкубическая сущность, а какая-то иная. Запах крови разбудил древние инстинкты, и, если бы не наблюдающий за ним Азмирк, он бы сорвался и решился попробовать… Всего лишь попробовать!.. Но древнее и темное удалось остановить и загнать обратно. Временно. Юноша уже понимал, что все его попытки вести себя как человек — временные. Он — не человек, и природа вскоре возьмет верх над воспитанием.

Урстенера, отшвырнув от себя остатки последнего орка, лениво и сонно потянулась, снова меняя облик на более привычный. Сползла с кровати и, зевнув, кивнула на привязанное тело:

— Забирай… отмойтесь… и… запри его где-нибудь. А сюда позови Алхора, он знает, что делать.

Итшуан послушно кивнул, при этом торопливо освобождая Азмирка от веревок. Аусваинга почти сразу улеглась на опустевшую кровать и свернулась калачиком: