Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Разумеется. Опасный, очень опасный дар, дитя мое. О, если бы эта позорная тварь не погибла от твоей руки, я могла бы свершить такую месть, что мир и спустя тысячелетие поминал бы ее шепотом.

Я нахмурился еще сильнее.

— Но... Я ведь убил Бьянку прежде, чем вы успели уравнять чаши весов.

— Разумеется, бесхитростный ты мой. А с чего еще, как ты думаешь, я одарила тебя самыми могущественными силами фэйре, дабы защитить тебя и твоих друзей, когда мы сражались с Бьянкиными сородичами?

— Я думал, потому, что так приказала вам Мэб.

— Хи! Во всей Зимней династии я уступаю силой одной Мэб — что она позволяет, поскольку я связана с ней соответствующими обязательствами. Она мой дражайший враг, но даже ей я обязана не настолько. Я помогла тебе в меру своих сил, милое дитя, поскольку тебе я обязана частью своих сил, позаимствованных у Бьянки. — Глаза у Леанансидхе заметно расширились. — Остальное я взяла у повелителей этой мелкой шлюхи. Хотя не могу не признать: столь обильного дохода я не ожидала.

В голове моей мгновенно всплыли воспоминания. Сьюзен. Обсидиановый нож. Меня замутило.

«С этим я как-нибудь справлюсь, — убеждал я себя. — Рано или поздно». По моим меркам с тех событий прошло чуть больше суток. Я все еще испытывал травматический шок... если, конечно, призраки вообще могут такое испытывать.

Я поднял взгляд и понял, что Леа наблюдает за мной, за моими воспоминаниями с нескрываемым удовольствием. Она сокрушенно вздохнула:

— Ты ведь никогда не ограничиваешься полумерами, а, мой крестник?

Я мог бы разозлиться на нее за те воспоминания, что она вызвала к жизни у меня в голове, а мог бы оскорбиться за то удовольствие, что она испытывала от созерцания моих страданий и боли. Впрочем, и то, и другое не имело смысла. Моя крестная такова, какова она есть, — порождение жестокости, интриг и властолюбия. Она не человек. Поэтому и ее критерии, ее реакции вряд ли можно назвать бесчеловечными.

Ну и потом мне довелось познакомиться с ее повелительницей Мэб в обстоятельствах столь чудовищно интимных, что у меня нет ни слов, ни возможности их описать. Так что поверьте, если Леа можно считать жрицей убийств, жажды крови, заговоров и обмана, то Мэб — та богиня, которой моя крестная поклоняется.

Если подумать, кстати, это сравнение довольно точно отображает их взаимоотношения.

Так или иначе, наивно ожидать, что моя крестная изменится. Было бы глупо обвинять ее в том, что составляет самую ее природу. Поэтому я просто устало ей улыбнулся.

— Так всегда проще, — сообщил я ей. — Сделай это раз от души, и потом не надо будет повторять.

Она снова запрокинула голову и от души расхохоталась. Потом склонила голову набок и искоса на меня посмотрела.

— Ты ведь не догадывался о том, что случится со смертными, когда уничтожил Красного Короля и его племя. Так ведь?

— Я увидел открывшуюся возможность, — ответил я, немного помедлив. — Если бы я позволил себе роскошь подумать о тех неприятностях, которые все это породит... Нет, не знаю, поступил ли бы я по-другому. Они удерживали мою дочку.

Взгляд ее вспыхнул.

— Слова, достойные обладающего силой.

— Гм... — пробормотал я. — Такой комплимент от вас... скажем так, немного тревожит.

Она радостно, как-то совсем по-детски лягнула пятками откос.

— Как мило с твоей стороны. — Она одарила меня улыбкой.

Лучшее в моей фее-крестной — то, что от нее всегда можно ожидать какой-нибудь жути.

— Что ж, поторгуемся, — кивнул я. — Остаток истории за информацию.

Она сухо, по-деловому кивнула головой:

— Рассказ за три вопроса?

— Заметано.

— Заметано, заметано и еще раз заметано, — отозвалась она.

И я рассказал.

Глава тридцать первая

Я бежал и бежал — долго бежал. В школьную сборную по кроссу я не входил, зато довольно часто устраивал пробежки с Элейн — и просто так, и чтобы побыть немного подальше от Джастина. Он был проницательным типом, поэтому мы маскировали свои развлечения на природе под занятия спортом. Все это время нам казалось, будто он ни о чем не догадывается.

Повзрослев, я понял, что все наши ухищрения были настолько прозрачными, насколько это вообще возможно. Джастин все прекрасно понимал, теперь-то я в этом не сомневаюсь. Но тогда нам с Элейн казалось, что мы с ней мастера маскировки.

Впрочем, наши упражнения оказались в тот день чертовски кстати. Шаги мои чуть замедлились, зато сделались длиннее, ровнее. Мне было шестнадцать. Прошло не меньше часа, прежде чем я начал выдыхаться.

Когда я наконец остановился, страх немного унялся, осталась только боль. Я оказался в совершенно непривычной ситуации.

Я не знал, что будет дальше. Я не знал, что от меня ожидалось.

Приходилось думать, полагаясь только на себя.

Я свернул с дороги в глубокий кювет и съежился там, пытаясь отдышаться и добиться хоть какой-то работы от комка мокрой бумаги, в который превратились мои мозги.

Все мысли мои вертелись вокруг того, что я мог, должен был догадаться. Со времени смерти моих родителей никто в этом мире и пальцем не пошевелил ради меня. По сравнению с этим доброта Джастина — пусть даже сдобренная необходимостью изучать магию — должна была бы показаться мне подозрительной. Я просто не мог не догадаться.

И Элейн. Она сидела и смотрела, не вмешиваясь, на то, что он собирался сделать. Она даже не пыталась предупредить меня или ему помешать. В жизни я еще не встречал никого, кого любил бы так, как Элейн.

Я мог бы догадаться, что и она слишком хороша, чтобы оказаться правдой.

Я немного поплакал. Я устал, замерз, и грудь сводило от боли утраты. За какую-то пару минут я лишился дома. Вся моя жизнь рухнула.

Однако я сердито тряхнул головой, вытер глаза и нос рукавом куртки. Мне все еще угрожала опасность. Не время хныкать — время думать.

Машины у меня не было. Денег тоже. Я не имел ни малейшего представления о том, куда мне податься. Блин-тарарам, мне повезло еще, что я не оставил дома свое новенькое водительское удостоверение. Кончался ноябрь, так что рассчитывать на то, что моя школьная кожаная куртка согреет меня ночью, я тоже не мог. В желудке явственно бурчало, так что в список неотложных проблем пришлось занести и голод.

Кров над головой. Пища. И убежище от моего наставника — по крайней мере до тех пор, пока я не придумаю, как его одолеть. Для всего этого требовались деньги. И срочно.

Поэтому, дождавшись, пока стемнеет, я... гм...

Поймите, мне только-только исполнилось шестнадцать.

Дождавшись, пока стемнеет, я вломился в магазинчик при автозаправке.

За отсутствием пристойной маски-балаклавы я повязал на лицо свою пропотевшую футболку. Из другой верхней одежды у меня оставалась только кожаная куртка, которой более чем хватило бы полиции, чтобы меня опознать. Я мало что мог с этим поделать — разве что ободрать с нее все при-бамбасы и надеяться на лучшее. Разобравшись с этим, я достал из мусорного бака бумажный пакет, высыпал его содержимое обратно в бак и сунул в него правую руку.

Покончив с приготовлениями, я покосился на фонари, сиявшие перед «Квик-стопом», и наскоро сложил заклятие, погасившее их все.

Обучаться магии нелегко, однако, освоив даже самые нехитрые заклятия, вы обнаружите, что выводить из строя технику проще простого. В первую очередь это относится к любому устройству, в состав которого входит хоть немного электроники, но, постаравшись немного, можно вызвать сбои и в работе техники попроще. В шестнадцать я и близко не подошел к уровню настоящего чародея — каким я стал только лет через пять или шесть, — но фонарям это не помогло. Два фонаря на стоянке перед магазином мигнули и вырубились.

Вслед за этим я разделался с фонарями у входа и двумя камерами наблюдения. Я изрядно нервничал, поэтому последнее заклятие вывело из строя еще и холодильники с плафонами внутреннего освещения. Теперь магазин освещался только экранами нескольких старомодных игровых автоматов.

1131
{"b":"661499","o":1}