Я безучастно смотрел на неё, мои плечи поникли. Я слишком долго не спал. Я хотел найти где-нибудь славную кровать и с головой забраться под одеяло.

— Я не… Чего ты ждёшь от меня? Что я должен сделать?

Она подошла ближе и взяла меня за руку.

— Поговори со мной. Почему ты не идёшь увидеться с Мэгги?

Я опустил голову и расслабил пальцы в её руке.

— Я не могу. Просто не могу.

— Почему?

Я попытался ответить и не смог. Я покачал головой.

Кэррин шагнула ещё ближе ко мне и взяла в свои руки и вторую мою ладонь.

— Я здесь, — сказала она.

— Что если… — прошептал я. — Что если… она помнит?

— Помнит что?

— Она была там, — ответил я. — Она была там, когда я перерезал горло её матери. Я не знаю, была ли она в сознании, видела ли… но что, если да? Я уже тысячу раз проигрывал этот сценарий у себя в голове — она видит меня и начинает кричать или плакать…

Я пожал плечами:

— Это было бы… тяжело.

— А знаешь, что будет ещё тяжелее? — тихо спросила Кэррин.

— Что?

— Не знать, — она мягко сжала мои руки. — Оставить дыру в жизни этой маленькой девочки. Она твоя дочь, Гарри. И другого папы у неё не будет.

— Да, но если я появлюсь, и она вспомнит меня, то я уже не её отец. А её отец-чудовищный злодей. Дарт Дрезден.

— Она узнает тебя лучше, — сказала Мёрфи. — В конечном счёте. Если ты постараешься.

— Ты не понимаешь, — сказал я. — Я не могу… Я не могу сделать что-то, что может причинить ей боль. Просто не могу. Я едва знаю эту маленькую девочку… но она моя. Да я лучше разнесу себе сковородой обе коленные чашечки, чем причиню ей хоть толику боли.

— Боль проходит, — сказала Кэррин. — Если ты поразмыслишь над этим…

— Ты так и не поняла, — почти прорычал я. — Она — моя кровь, Кэррин. Она моя. Здесь не о чем размышлять. Она — моя маленькая девочка. Я не смогу снова смотреть на то, как ей больно…

Я внезапно замер с открытым ртом.

Адские колокола, да как я мог не понять того, что пытались сказать мне Матери?

Я не вынес бы вида своего ребёнка, испытывающего боль.

И, может быть, в этом я был не одинок.

— Звёзды и камни, — выдохнул я. — Так вот, что здесь происходит.

Кэррин заморгала, глядя на меня:

— Извини?

Я продолжил размышлять об этом, следуя за логикой:

— Вот почему Мэб послала меня убить Мэйв. Она такая же, как Титания. Она знает, что это нужно сделать, но…

— Но что? — спросила Кэррин.

— Мэйв всё ещё её маленькая девочка, — негромко произнёс я. — Мэб не человек, но во всех сидхе есть… следы влияния людей. Мать Зима назвала Мэб романтичной. Думаю, именно поэтому. Мать Лето всё говорила и говорила о том, как люди оказывают влияние на сидхе. Так вот о чём всё это было.

— Я не понимаю, — сказала Кэррин.

— Мэб любит свою дочь, — упростил я. — Она не станет убивать Мэйв, потому что любит её.

Я горько рассмеялся:

— В этом даже есть своего рода симметрия, которую так любят фэйре. Я убил прошлую Летнюю Леди. Сам Бог велел, чтобы Зимняя Леди погибла от той же руки.

Мысли бежали вместе с речью, и я умолк, чтобы осознать — то, что подсказывали мои инстинкты, или может, моё сердце, было правдой. Если Мэб не собиралась уничтожить мир, если её не захватил противник, тогда кто-то другой лгал мне. Кто-то, кто не должен лгать.

— Ладно, — сказала Кэррин, — Если не Мэб, то кто собирается устроить этот магический ритуал для апокалипсиса?

Я продолжал следовать логике и похолодел внутри:

— О. О,Боже. Всё это время.

Я направился к двери.

— Иные. В конце концов, это всё Иные. Нам нужно идти. Прямо сейчас.

— Гарри, — окликнула Кэррин.

Я обернулся.

— Почему бы тебе не объяснить…? — она нахмурилась. — Ты мне не доверяешь. И ты будешь держать меня поблизости, как и других.

Я опустил взгляд.

— Не принимай близко к сердцу. Сейчас я не доверяю даже себе.

Она покачала головой:

— Вот она, твоя благодарность.

— Сейчас Хеллоуин, — сказал я, — ночь, когда каждый кажется тем, кем он не является.

Я повернулся к двери:

— Но скоро я начну срывать маски. И мы оба увидим, кто где стоит. Идём.

Выйдя наружу, я перекинулся парой слов с Тук-Туком, и к тому времени, как Монстромобиль выкатился с парковки, нас окружал крошечный и незаметный глазу эскорт, готовый прогнать любого вражеского шпиона, посланного следить за нами. Я, разумеется, понимал, что внимания вражеских представителей Маленького Народца нам не избежать, но в данном случае, когда важно соблюдать скрытность, все средства хороши.

Когда Кэррин вновь увидела раскраску машины, она закатила глаза и отказалась от поездки. Она проследовала за нами на своем Харлее. Молли поехала со мной, устроив у себя на коленях рюкзак с дробовиком. Молли была из тех, кто верит, что будущее можно улучшить, таская всё необходимое с собой в рюкзаке. Сегодня он выглядел особенно полным.

Пока я вёл, всякий раз, когда я использовал сцепление или давил на тормоз, жжение в голени под бинтами, намотанными Баттерсом, усиливалось. Остальная часть ноги тоже покалывала и зудела, но, по крайней мере, рана не кровоточила сквозь повязку.

Что это был за дротик? Зачем в меня стрелять, если только Красная Шляпа не думал, что этим убьёт меня?

— У меня, эм, — сказала Молли, когда я поставил Кадди на парковку у берега, — у меня для тебя кое-что есть.

— А? — спросил я.

— Я сделала срочный заказ утром, и уже к полудню всё было готово. В смысле, ну ты же знаешь — пока я ещё могла пользоваться кредиткой Томаса.

Я моргнул:

— Ты присвоила деньги Белой Коллегии, чтобы сделать мне подарок?

— Я предпочитаю думать об этом скорее не как о присвоении, а как о непреднамеренном добровольном пожертвовании, — заявила она.

— Поосторожней, — посоветовал я. — Ты же не хочешь быть втянутой в дела Лары и её команды. Даже одалживать у них деньги не очень умно.

— Я не брала их взаймы, босс. Я их украла. Если они не были достаточно осмотрительными, чтобы остановить меня, то это не моя проблема. Они должны более осторожно подходить к тому, кому передавать эти кредитки. Кроме того, это не очень большой удар по их бюджету, они вполне могут себе это позволить.

— Вот он, подход современной молодёжи, — сказал я. — Ловко.

Я нашёл место, достаточно большое для Монстрмобиля, и припарковался, а затем поставил машину на ручник и заглушил двигатель.

— И что это?

Молли выбралась из машины.

— А ты сам посмотри.

Я уже было двинулся к ней, но она тут же нетерпеливо сама поспешила мне навстречу, обходя машину и одновременно копаясь в своём рюкзаке. Я захлопнул за собой дверь машины, и она вручила мне бумажный свёрток, перетянутый шпагатом.

Я открыл его, разорвав шпагат и бумагу, и у меня в руках оказалось что-то длинное и кожаное.

— Та-да та-да-дам, — пропела Молли, изображая первый гитарный риф из «Bad to the Bone».

Я понял, что улыбаюсь, и расправил длинный тяжёлый плащ из чёрной кожи, похожий на старый ковбойский пыльник, за исключением длинной накидки, свисающей с плеч. Он пах новой кожей и блестел — поверхность его была идеально гладкой, без единой потёртости.

— Где, чёрт возьми, ты отыскала такой плащ с накидкой? — спросил её я.

— В Интернете, — ответила она. — Парень из охраны помог мне с покупкой.

— Ты не знаешь, как его зовут? — спросил я.

— Его зовут Парень, и он из охраны здания, — сказала Молли. — Парень из охраны.

— И он сделал это для тебя, потому что?.. — спросил я.

— Потому что я симпатичная, и потому что он мог получить за это подарочный сертификат.

— Напомни мне никогда не давать тебе в руки своих кредитных карт, — сказал я и надел плащ.

Вес кожи на моих плечах был знакомым и успокаивающим, но этот плащ не был точно таким же, как мой старый. Рукава были немного длиннее и сидели лучше. Плечи были немного уже и на самом деле совпадали с шириной моих плеч. Накидка была чуть длиннее. Карманы были в немного другом месте. И, самое главное, у него не было слоя защитных чар, чтобы наложить которые требовалось несколько дней работы.