В межзвездном пространстве есть лишь один четкий ориентир — звезды. И это очень плохой ориентир. Пользоваться им для выбора точки рандеву значило обрекать себя на погрешность в миллиарды километров с риском никогда не найти друг друга. В случае с челноком А все было проще. Всего несколько дней минуло с тех пор, как он покинул левый борт буксира Ноль-Девять, и эти несколько дней были слишком малым промежутком времени, чтобы погрешности в расчетах помешали им снова встретиться.

Эти несколько дней изменили все. Странно было думать о встрече с людьми, с которыми успел навсегда попрощаться. Странно было возвращаться к ним после того, как сам же их бросил на попечение далекого и абстрактного МФБ. Странно было возвращаться на рабочее место после того, как сам же взорвал заказы на транспортировку ценных товаров от семи различных организаций. И все же в Радэке взыграла почти детская радость, как только Ирма объявила, что нашла их родной буксир. Еще ничего не кончилось, и судьба их товарищей до сих пор была под вопросом, но что-то в Радэке отстукивало победоносный ритм, словно он заглянул в будущее и увидел, как сжимает Эмиля в дружеских объятиях, хвалит Ирму перед Ленаром и злорадно учит Петре тому, как плохо доверять свою судьбу какой-то монете. Он перескочил через несколько ступенек, на секунду допустив до себя беспечную мысль, что все решится само собой. Злодеи повержены, друзья спасены, и все будут жить долго и счастливо. Это была минута детского предвкушения праздника, которая не может существовать без столь же детской наивности. Он радовался этой минуте, как радовался тому, что Ирма придумала весь этот безумный план.

А затем пришла пора стать немного серьезнее.

Вынудить корабль сбросить сверхсветовую скорость было не сложно. Стоило всего лишь послать сигнал бедствия, и ни один управляющий интеллект в зоне приема не мог пролететь мимо. Ирма включила радиоканал и начала вызывать буксир. Никто не отвечал. Это было нормально. Посреди межзвездного пространства никто не был обязан дежурить на мостике или в радиорубке, потому что в великой межзвездной пустоте обычно не с кем было болтать по внешней связи. Стоило лишь проявить терпение. Было время обдумать слова, которые окончательно определят судьбу этого злосчастного судна. Было время испугаться, что за прошедшие дни произошло что-то ужасное. А еще было время обдумать последствия, ленивыми хмурыми тучами всплывающие из-за горизонта.

Радио ответило мужским голосом, от которого у Радэка внутри все сжалось в холодный комок:

— Да, Ирма, я тебя слушаю.

Он испугался гораздо раньше, чем понял, чего именно он должен был пугаться. Человеческая мысль сильно уступала в скорости инстинктам, интуиции и рефлексам, которые уже трубили тревогу, но не могли объяснить, в чем причина этой тревоги. Ирма посмотрела на него полным растерянности взглядом, словно спрашивая, правильная ли у нее реакция на этот голос. Радэк ничего не ответил. Он не знал, возможно ли было вообще на такую ситуацию реагировать более правильно.

— Ленар? — уточнила она на всякий случай. — Это ты?

— Разумеется, это я. Ирма, ты зачем вернулась?

— Спасать наш корабль, — сглотнула она слюну и добавила, — от космических пиратов.

— Поздно, — прозвучал смертный приговор, и интерьер челнока заметно помрачнел. — Корабль снова под моим контролем, и опасность, кажется, миновала. Но я рад, что вы вернулись.

— Ага… — обреченно вставил Радэк. — Мы тоже очень рады…

После того, как вселенная перевернулась с ног на голову, корабль казался чужим. Разглядывая его контуры через экран лидара, Радэк с другом узнавал в них родные узоры. Звук, с которым стыковочные зажимы выдавливали стоны из металла, казался чуждым и отдаленным. Воздух, который встретил его при выходе из шлюза, казался неестественно влажным. Он чувствовал, что заново открывает для себя судно, на котором прослужил несколько десятков лет, и взошел на палубу робкими шагами, словно на неизведанную территорию, таящую в себе много опасностей.

Он понял, что еще ни разу не покидал родной буксир на такое продолжительное время.

Время все способно изменить до неузнаваемости, а человеческие переживания лишь добавляют красок к переменам, но ни то, ни другое не объясняло, кто эта женщина, стоящая позади встречающих его старых друзей. Он хотел поинтересоваться, но от ступора отошел лишь тогда, когда Ленар крепко сдавил его руку в рукопожатии и спросил, делая акцент на шипящих и рычащих звуках:

— Вы что, совсем обалдели? Забыли уже, по какой причине улетели отсюда? Да наша единственная надежда была на то, что вы долетите до цивилизации и пошлете за нами помощь! Зачем вы вернулись, да еще и так просто взошли на борт?

— Но ты ведь сам сказал, что у тебя все под контролем, — уклончиво ответила Ирма.

— Еще раз, вы забыли, что корабль был захвачен? Да я мог что угодно вам сказать под дулом пистолета!

— Ленар хотел сказать, — перевел Эмиль, ухмыляясь, — что он очень рад снова увидеть вас.

— Вообще-то Ленар прав, — признался Радэк. — Мы действительно действовали не совсем осторожно.

— Так зачем вы вернулись? Как вы собрались нас «спасать»?

— Ленар, ты только не кричи, — одернула его Ирма за рукав и увлекла за собой вдоль коридора, туда, где нет свидетелей. — Я тебе все расскажу, но спокойно, цивилизованно, сидя за чашечкой чая…

Они скрылись за поворотом, оставив напоследок отзвуки от удаляющихся голосов и горсточку дополнительных впечатлений того, что Радэк стал на этом корабле чужаком. Он вернулся, не имея ни малейшего понятия, что происходит, и встречающие пребывали в очень похожих чувствах. Лишь Эмиль остался прежним, все так же непосредственно набросившись на Радэка, и, не смея таить при себе злобу или сомнения, просто сдавил его своей крепкой хваткой в отчаянных попытках оторвать ноги своего лучшего друга от палубы.

Это было немного неловко.

Когда ритуалы приветствия были соблюдены, Радэк смог вернуть свое внимание на незнакомую женщину. У нее была оливковая кожа и длинные смольно-черные волосы, свидетельствующие о том, что к дальнему космосу она имела весьма посредственное отношение. На какой-то миг Радэк попытался разглядеть в ней Вильму. От нее можно было ожидать всякого. Она могла выпрямить и перекрасить волосы, а освещение могло сыграть дурную шутку со всем остальным… Но нет, настолько радикальных перемен за неделю произойти не могло, решил Радэк и протянул ей руку.

— Радэк, — представился он.

— Я Линь, — представилась в ответ женщина и обменялась с ним рукопожатиями. Ее голос был доброжелательным, улыбка приятной, а взгляд пытливым. Она рассматривала его почти так же бесстыдно, как он ее, и без лишних прелюдий задала самый главный вопрос. — Вы что, нашли в космосе тигров?

— Да, кстати, — согласился с ней Эмиль. — Радэк, ты чего весь такой исцарапанный?

— Ах, это… — смущенно потер он свои борозды на шее. — Да, встретил одного тигра, но вы не волнуйтесь, тигр не пострадал.

— Зато вы, я вижу, пострадали за двоих, — подошла Линь вплотную и легким касанием подбородка заставила Радэка отвести голову в сторону. — А мне говорили, что в дальнем космосе скучно.

— Чаще всего так и есть. Но лишь те, кто находил в космосе приключения, способны в полной мере начать ценить скучную жизнь.

— Другие травмы у вас есть? — спросила она и решила не дожидаться отрицательного ответа, — Если есть, я могла бы за вами очень скучно поухаживать.

— Благодарю за предложение, но мне для ухаживаний не помешало бы еще пять минут знакомства.

— Чувство юмора есть, — с задором хлопнула она его по груди. — Хорошо, не буду давить на вашу гордость. Но постарайтесь больше не ссориться с тиграми.

— Спасибо за сочувствие, — бросил Радэк и зачем-то добавил, — кем бы вы ни были.

— Просто зовите меня Линь.

— А я Радэк.

— Да, я знаю, вы уже представились.

— Надеюсь, вы не против, — указал он на Эмиля своим носом, — оставить нас с Эмилем для небольшого неформального разговора.