— Вильма, — вновь перебил ее Радэк. — Можно без длинных вступлений? Нам до Фриксуса лететь всего лишь полгода.
— Хорошо. Если ты хочешь историю с самого начала, тогда слушай. Самое начало началось в тот день, когда Ленар объявил о своем уходе. Просто так взял и спокойно сказал, что собирается спрыгнуть с корабля и нарожать детишек, представляешь? Конечно, представляешь, ты ведь был там. Я до сих пор чувствую себя расстроенным пианино. То и дело где-то фальшивлю, и с каждым разом мне приходится прилагать все больше сил, чтобы взять себя в руки.
Постой…
Нет, я пропустила одно важное событие из этого рассказа.
Началось все чуть-чуть раньше. Когда Ленар с Ирмой вернулись, доставив нам припасы, гостинцы и несколько «хороших» новостей, которые должны были меня обрадовать. Вот тогда я начала чувствовать, что вопреки обещаниям психолога с Эридиса я начинаю сходить с ума. Я очень консервативный человек. Ну, это очевидно, ведь только консерваторы идут в коммерческий флот. Я люблю вещи, обкатанные временем, которые доказали свою надежность и достаточно успели наследить в человеческом культурном коде, чтобы стать чем-то родным, естественным и почти природным. Знаешь, что я почувствовала, когда узнала, что на Марсе перестали выпускать печатные издания? Сначала я ощутила гнев, разумеется, но потом я немного остыла и начала понимать, что все, что я люблю — это старье. А знаешь, в чем удел любого старья? Рано или поздно его выбросят на свалку, чтобы заменить чем-то новым. И «Гаялы» тоже исчезнут, когда придумают более совершенные корабли, способные тягать два миллиарда тонн в одиночку. Тогда я поняла, что в каком-то смысле и мне место на свалке. Возможно, что я уже на ней, ведь наш Ноль-Девять — то еще старье, которое спишут в ближайшие лет тридцать.
Я тоже очень старая. Мне сейчас семьдесят восемь лет, а знаешь, что такое возраст в большом мире? Это вовсе не твое душевное или физическое состояние. В большом мире возраст — это дата твоего рождения. Всем ведь будет наплевать, что я способна проплыть стометровку за пятьдесят шесть секунд, потому что я морально устарела для всех миров сразу, и я нигде не буду нужна так, как на этом корабле, еще более старом, чем я сама.
Я боюсь большого мира. Я так его боюсь, что пару раз задумывалась о том, чтобы продлить свой контракт еще на семьдесят лет. В коммерческом флоте мне будут только рады. Людей со столетним опытом работы там ценят, любят, уважают и не готовы ни на что променять. Возможно, мне бы даже оклад повысили. Вот только это совсем не жизнь. Ты ведь наверняка не для того в космонавты пошел, чтобы застрять в космосе до самой смерти? Все нормальные люди идут в эту профессию, чтобы через семьдесят вернуться очень богатыми и обеспеченными. А подвох в том, что никто не знает, куда именно он будет возвращаться, и будет ли его там ждать что-то хорошее. За это и платят хорошо. Но я недавно поняла, что платят явно недостаточно. Раньше я была глупой, наивной и думала, что за деньги можно купить все, кроме мужа и детей, которых можно обрести и бесплатно, но теперь я понимаю, что важные для меня вещи просто исчезнут с прилавков магазинов, а заодно и из самой жизни за то время, что я буду зарабатывать эти деньги. Это будет абсолютно чужой для меня мир, наполненный абсолютно чужими для меня вещами.
Примерно такие мысли я и увезла с собой из Солнечной системы.
Кстати, чуть не забыла сказать, сбились с курса мы из-за моей ошибки в навигации. Ну, это так, к слову…
Дальше ты сам знаешь, что происходило. Навязчивый корреспондент, свалившийся нам на головы, потом сигнал бедствия, поиски выживших и весьма затянувшаяся спасательная операция. Ленар постоянно подначивал меня, напоминал, что мне надо учиться быть капитаном, а какой из меня капитан, если я не могу взять под командование тараканов в собственной голове? Но я не могла отказаться. Знала ведь, что отказываться глупо, да и к тому же это могло неплохо освежить мои взгляды на службу, а заодно и на остальную жизнь. Я пыталась привыкнуть к новой ответственности, ну и заодно не забывала беситься из-за того, что Ленар не понимает, насколько ужасные перспективы его ждут, как только он освободит для меня свое кресло. Мог бы для приличия хоть немного приуныть и высказать мне свои переживания. Я бы выслушала его, утешила, и возможно, мне самой стало бы легче, но он был таким легкомысленным, что мне хотелось треснуть его по затылку и образумить. Если он не мог понять мои чувства, то никто бы не смог.
Когда мы начали вскрывать криостаты, я наконец-то смогла немного отвлечься от своих проблем. Разумеется, я не скажу, что в этом было что-то хорошее. Бьярне умирал на моих глазах, и это было почти похоже на тот случай с Андреем. Почти. Разница в том, что на этот раз я не стояла в стороне и пыталась вдохнуть в него жизнь так, будто это была моя собственная.
Бьярне умер.
Зато я попыталась ему помочь. Слабое утешение, но это тоже утешение. Наверное, я должна была гораздо острее на это среагировать, но почему-то этого не произошло. Видимо, все дело в том, что Бьярне был для меня чужим человеком, и я не испытывала к нему такой привязанности, какую испытывала к Андрею. Но Ленар решил иначе. Он, видимо, подумал, что это заставит мою старую рану снова кровоточить, и заставил меня проводить медосмотр для выживших. Сказал, что это из-за того, что у меня ничем не заняты руки, можешь себе представить? Мог бы придумать и поумнее оправдание тому, что посылает женщину осматривать троих мужчин.
Я была готова к небольшому всплеску гормонов, но все вышло как-то неожиданно. Густав вообще на меня не отреагировал, с Акселем мы немного повздорили (признаю, тут я была виновата), а вот Илья в наглую перешел в наступление.
И вот с этого момента в этой истории все очень сложно.
Мне тогда казалось, что он проявлял ко мне чисто мужской интерес, но теперь я понимаю, что он уже тогда задумывал очень хитрый, полный корысти план. Я вообще теперь не уверена, влекло ли его ко мне по-настоящему, но стоит признать, что он был убедителен.
Кстати, тебе любопытно будет узнать, что они все это время находились в глубочайшем отчаянии, и не только из-за смерти своего товарища. Они просто мастерски скрывали панику, от которой по ночам рвали на себе волосы, потому что… ну, ты в курсе. Они потеряли свой корабль, и их спасатели, сами того не подозревая, собирались доставить их прямо в тюрьму.
Илья придумал план. Стоит отметить, что это был сшитый на коленке план, полный ненужных рисков и состоящий почти целиком из чистой импровизации. У них была простая альтернатива — взять с «Магомета» оружие и провести штурм нашего корабля, но они выбрали крайне ненадежный план Ильи, потому что хотели провести захват как можно тише и без угрозы кому-то навредить. Думаю, это повод задуматься о том, что может они и преступники, но все же они не плохие люди. Просто немного лишние в этом мире.
Прямо как я.
Тогда Илья начал меня обрабатывать. Я до сих пор не могу точно сказать, действительно ли я ему нравилась, или это был холодный расчет, но он мне точно нравился, и вовсе не своим умением делать женщине комплименты. Он был вдвое старше меня, почти такой же одинокий, потерянный, но при этом не унывающий, полный жизни и энергии. Похож по описанию на Ленара, правда? А вот и нет. Он был способен меня понять. Он с самого начала не переставал напоминать, что не любит Ось. Он явно знал, что в большом мире он будет несчастен, и тогда я поняла, что нам с ним есть что обсудить. Для меня это был почти подарок судьбы.
Я уже говорила, что его план состоял из чистой импровизации?
Кто мог знать наперед, что Ленару вдруг взбредет в голову совершенно дикая идея — устроить мордобой на «Магомете»? Уверена, что никто. Если Илья действительно смог это как-то подстроить, то он просто какой-то Наполеон преступного мира. Но я уверена, что это было совпадением, причем таким же невероятным совпадением, как и молния, ударившая дважды в одно место в один и тот же день. Пока вы с Акселем пытались уложить друг друга, я случайно обмолвилась, что люблю плавание. Так он получил блестящую возможность реализовать следующий шаг своего коварного плана, и отлучился для того, чтобы, как мне тогда казалось, наполнить для меня бассейн. Красивый жест, не правда ли? Кто угодно способен потерять голову и тут же воспользоваться предложенными дарами. На самом деле он просто хотел меня раздеть. Нет, не для того, о чем ты подумал… хотя, возможно, и без этого не обошлось. Пока я плескалась в воде, плохо соображая и не видя ничего вокруг из-за того, что у меня были залиты глаза, он подобрал мою одежду и аккуратно сложил ее… Того, как он вынул из моей куртки пропуск, испортил его и засунул обратно, у меня не было возможности заметить. В тот момент я была слишком счастлива, чтобы заметить подвох даже перед самым своим носом.
