«Ах да, оружие», вяло подумал Сергей. Гарольд внутри встрепенулся, воспоминания Парри о магах тоже снова начали подниматься на поверхность. В то же время Сергей ощущал, что эта мешанина внутри него сливается воедино, в нечто цельное, чему предстояло стать… новым Гарольдом Чоппером, пожалуй. Если маги способны на всё, то ему, пожалуй, лучше будет идентифицировать себя как Гарольда даже мысленно.

И тут же вдогонку пришла новая мысль — где его таланты к магии? Потенциал, о котором говорила Мать-Магия, это прекрасно, но толку с того потенциала, если он потратит всю тысячу жизней, даже не добравшись до Чоппер-мэнора?

― Хорошо, — все так же вяло изрек Гарольд. — Мне надо подумать.

Бёртон лишь склонил голову, снова занялся оружием. Гарольд смотрел в окно, где стремительно проносились какие-то домики, тут же сменявшиеся фермами, небольшими лесочками и прудами, на берегах которых стояли АЗС и какие-то магазины. Мелькали машины, деревья, люди, еще какие-то существа, стремительность поездки завораживала и вводила в транс, словно бы вымывала мысли.

В этой пустоте Гарольд ощутил в себе нечто кипящее, словно бы он выпил залпом чайник горячего чая, с тмином и кусочком сахара, как его делала по выходным мама, и теперь тот обжигал ему живот и грудь изнутри. Он ощущал эту кипящую, непокорную силу и не мог до нее дотянуться, точно так же, как не смог бы залезть себе в грудь, чтобы избавиться от чая.

Но все же, казалось, вот только протяни руку, и это озеро силы покорится тебе. Гарольд потянулся и не достал, ощущая покалывание в кончиках пальцев. Мимо промелькнула полицейская машина, и мысли переключились. Гнев, отчаяние, страх, любовь, эмоции помогали ему раньше, значит, стоило прибегнуть к ним и сейчас. Любовь Сергея к магии, любовь Парри к родителям и брату, страх Гарольда перед неизвестным и желание отомстить тем, кто убил его родителей, желание могущества, все это сплелось в канат, якорь, который он метнул в озеро и начал подтягивать себя к нему.

Озеро впереди забурлило еще сильнее, словно снизу забили сотни источников, взлетело фонтанами ало-багрового, бушуя, ходя волнами и осыпая метафорический берег брызгами. Оно было рядом, по-настоящему рядом, но в то же время Гарольд никак не мог дотянуться и окунуть лицо в этот красный бурлящий источник, словно перед ним воздвигли невидимую стену. Он сдирал руки в кровь о воображаемый шершавый канат, но не мог продвинуться. В кровь? Гарольд попытался ранить самого себя, чтобы обрызгать невидимую стену кровью, но у него не получалось. В приступе отчаяния он вонзил ногти в рану на щеке, впился в нее, раздирая, закричал от боли… и проснулся.

― Милорд! — в голосе Бёртона слышался страх.

Гарольд торопливо крутнул головой, осматриваясь, капельки крови со щеки сорвались, заляпывая сиденье. Сбоку от них мчался маголет, но в этот раз большой. Летающий автомобиль, с которого на них смотрела огромная штука, а наводящий ее на Гарольда боец, жестом показывал — остановиться или буду стрелять! За «Ровером» по дороге неслись две машины, с мигалками и громкоговорителем, из которого доносилось:

― Немедленно остановитесь!

«Почему они не стреляют?» мелькнула мысль на периферии и спала. Что-то бурлило в Гарольде, рвалось и трещало, просыпалось окончательно, и он знал, нет, не знал, просто ощущал, что сейчас не время думать и анализировать. Впереди тоже выстраивались машины, перегораживая дорогу, но Пэгги и не думала снижать скорость, лишь чуть пригнула голову, словно укрываясь за рулем.

Бёртон и Барри сидели, с оружием в руках, первый с пулеметом, второй с барабанным гранатометом, смотрели на Гарольда преданно, ожидая команды. Гарольд не знал, что им можно сказать, и не знал, нужно ли что-то говорить, но изнутри неожиданно пришел в ответ.

― Остановитесь, — приказал он.

Пэгги немедленно начала тормозить, Бёртон и Барри лишь чуть сильнее сжали оружие.

― Топор, — отрывисто скомандовал Гарольд.

Барри подал небольшой топорик, которым они, бывало, рубили сухостой, когда выезжали «на природу» — то есть совершали пешие походы с тяжелыми рюкзаками, преодолевали препятствия и выживали. Теперь Гарольд отчетливо видел это, понимал, что Туки готовили его, как могли (для Парри все это так и осталось веселым туризмом с вкусными пикниками). Они не могли дать ему магии, не могли обучить его быть магом из Рода Священной Полусотни, но все, что могли — они для него сделали.

Остальное зависело только от него. От него и от крови Рода внутри.

― Каков девиз Рода Чоппер? — спросил он, сжимая топорик.

Тот светился. Машина замедлялась, уже практически остановилась.

― Руби, не глядя, — чуть сдавленным голосом отозвался Бёртон.

― Когда я выкрикну его — действуйте!

Гарольд коснулся двери, и та вспыхнула, а сам он спрыгнул на камни обочины. Сила внутри не подвела, срезала дверь с петель, напитала собой, и Гарольд рванул в атаку, прикрываясь дверью, ставшей теперь щитом. Ошеломление в маголете, зависшем метрах в десяти, длилось секунду, Гарольд успел преодолеть большую часть расстояния и заорал громко, не жалея легких:

― Руби, не глядя!

Штука в маголете еще успела выстрелить два раза, но дверь легко отразила выстрелы, а потом топорик в руках Гарольда развалил ствол, словно мокрую бумагу. Гарольд даже не подумал тормозить, и ворвался, запрыгнул на летающую платформу, а топорик его раскроил череп стрелка, еще быстрее, чем его оружие. Пилот машины еще попробовал развернуться, выстрелить, но Гарольд успел развернуться первым. Топорик разрубил пилота вместе с креслом, прорубил днище машины и она немедленно тюкнулась носом в землю.

Гарольд выпрыгнул, благо до земли было не больше метра, заорал, вскидывая к небесам окровавленный топорик:

― Руби, не глядя!!

Нет, молния не ударила в него с небес, но вот невидимая стена внутри словно разлетелась, и внутренний Гарольд влетел со всего размаха в бурлящую алую жидкость, скрылся в ней с головой, ощущая, как его переполняют восторг и мощь. Крик восторга, слившийся с воплем в реальном мире.

― Милорд! — донесся выкрик Бёртона.

Гарольд успел развернуться, прикрылся дверью, об которую бессильно застучали пули. Курсы уже выпрыгнули из машины, и Бёртон стрелял из пулемета по врагам впереди, пока Пэгги приближалась к ним стремительными бросками по дренажной канаве. Барри подорвал одну из машин сзади и стрелял, стараясь подавить огнем, не дать высунуться.

― Руби, не глядя!!! — захохотал Гарольд, кидаясь в атаку.

Сергею было тошно. Нет, он не блевал, но все равно ему было тошно. Понятно было, что вроде действовал как бы и не совсем он и вообще, эта «инициация кровью» была необходима для пробуждения магии, но все равно внутри мутило. Взять и хладнокровно снести черепа — это просто не лезло ни в какие ворота!

И поведение Туков — Курсов туда же, лыко в строку. Ведь они убивали, давили, резали, отбирали и грабили без всякой жалости. Словно разбойники с большой дороги, а не добропорядочные горожане, которых всегда ставили в пример другим соседям! Но так как они сейчас были его единственным шансом добраться до безопасных мест, Сергей помалкивал, опять глядя в окно и размышляя.

Машину Бёртона повредили в перестрелке и магия Гарольда не смогла ее починить. Машина вспыхивала светом магии, но работать отказывалась. Как подозревал Сергей — требовалось нечто большее, чем просто сила крови, дабы починить автомобиль. Попутно ему вспомнились слова об использовании палочек — возможно, в этом было дело? Обыскивать тела тех, кто преследовал их, было бесполезно, магов среди них не имелось.

Память Парри подсказывала, что это общая практика: заколдованные предметы и оружие, вручаемые обычным людям, облеченным доверием магов. Не исключено, что существовал и черный рынок таких предметов, ведь откуда-то у Туков взялись те же транаты? Но в любом случае, магическое оружие и предметы сразу давали огромное преимущество перед теми, кто пользовался обычным — из-за чего, собственно, обычное оружие вполне спокойно и свободно продавалось. Добропорядочным гражданам, конечно, но все же.