– Подумайте сами. – Старик развел руками. – Мой отец переплавил клинок, чтобы сделать мать бессмертной. И кем, по-вашему, она стала, если он добавил в серебро свое сердце и кость от ребра?

– Ангелом Смерти. – Прошептал Драган. – А я использовал тот же кинжал.

– Значит, пророчество все-таки верно? – почти неслышно сорвалось с губ. – Мне суждено погубить мир?

– Да что вы так привязались к этому пророчеству?! – громыхнул Якоб. – Знаете, сколько их по земле ходит? Ангелы вообще очень говорливы, а при наличии аудитории, готовой внимать, их не заткнуть! У пророчеств такая же судьба, как у религий, их нещадно извращают до тех пор, пока они не обретут полностью противоположный смысл. Пророчество! Хочешь еще одно? – его глаза полыхнули. – Твой путь к свободе лежит через столкновение со всепоглощающей бездной небытия. Лишь все отдав, упав на ее дно, ты воспаришь до небес!

– Уже бояться? – съехидничала мисс Хайд.

– Драган, ты, наверное, святой! – хохотнул Якоб. – Как терпишь это несносное создание?

– Я ее люблю.

– А как мне терпеть эти постоянные недомолвки? – я возмущенно посмотрела на древнего санклита. – Витиеватые расплывчатые формулировки, словно чем непонятней, тем лучше! Почему нельзя сказать просто и понятно?!

– Хочешь, открою секрет? – старик поманил меня к себе, – скажу на ушко.

– Слушаю.

– Потому что так неинтересно! – он расхохотался. – Поверь, это сейчас все воспринимается в черном цвете. Но нынешние проблемы – ничто по сравнению с тем, что вас ждет.

– Спасибо, утешил!

– У вас такие враги будут – я даже завидую!

– Так присоединяйся.

– Интересное предложение!

– Подумай.

– Саяна, тебе вырыли огромную яму. Есть два варианта: либо она станет твоей могилой, либо ты сделаешь из нее бассейн.

– Олимпийских размеров бассейн получится.

– Или можно всех врагов в этой яме закопать! – прошипел Драган, но увидев мой взгляд, вздохнул, – понял, не будем закапывать.

– Якоб, не хочу задавать глупый вопрос «почему я?», но не слишком ли большая ответственность для меня одной? Хоть на какую-то помощь можно рассчитывать?

– А ты думаешь, тебе до сих пор все удавалось, потому что ты такая гениальная? – он расхохотался. – Многие себе самые нежные места рвут, чтобы ты из всех передряг живой вышла!

– А конкретнее?

– Высшие силы, скажем так.

– Метафизика не мой конек. Не была, по крайней мере. Зато теперь я по уши в мифологии.

– Открою тебе секрет: Бог не любит, когда его называют мифологией.

– Ты тоже смотрел «Догму». – Я понимающе кивнула. – Кстати, тебе что-нибудь известно о твоей дочери, которая чуть младше меня?

– Их столько по свету бегает! – он равнодушно отмахнулся.

– Смотри, предъявят тебе иск на неуплаченные алименты!

– Пусть найдут сначала! – Якоб встал. – Так, на сегодня игра в вопросы-ответы закончилась.

Ясно, пора и честь знать.

– Спасибо тебе. – Я чмокнула его в щеку и обняла, стараясь не замечать, что рука наглеца вовсе не на моей талии.

– Пожалуйста. Позволь мне сказать кое-что твоему санклиту. – Он отвел Горана в сторону, что-то прошептал на ухо и вернулся ко мне. – Боль в груди, Саяна – это твоя обида грызет тебя изнутри. Прими ее и выпусти на волю.

– Как?

– Только ты можешь это выяснить. – Он положил ладонь на мою грудь, – проживи до рассвета без нее и сравни. Это мой тебе дар. Вернее, – старикан лукаво улыбнулся, подмигнув Драгану, – вам обоим.

Если даже эта ночь не навсегда,Я знаю, что я не одинока.Где угодно, когда угодно,Я знаю, что я не одинока.Нежный девичий голосок стих. Alan Walker «Alone», пробежалась в последний раз строка по экрану плеера. Я отложила его, встала и открыла дверь до того, как Горан успел постучать.

– Саяна…

– Молчи. – Моя ладонь легла на его рот, и он привычно втянул один пальчик внутрь.

Самое сложное всегда – найти слова, облечь в эту заскорузлую форму чувства, эмоции, сжать Вселенную до нескольких букв. Иногда проще молчать. Тот, кто хочет, нырнет в твой взгляд и все поймет без слов. Мне удалось. Горану тоже.

Взгляд моего санклита полыхнул, заставив меня прижаться к мужчине еще теснее. Стальное нерушимое кольцо сжало талию. Руки взлетели вверх и обвили его шею.

– Саяна… – хрипло прошептал он. – Безумно тебя люблю!

Поцелуй сбил дыхание, заставив стонать в голос. Вкус этих губ никогда не забыть, не отказаться, не променять на чьи-то другие. Только их вкус, нежности и страсти, как наркотик, заставляет хотеть еще больше, еще, еще, еще!

– Я должен… – хрипло прошептал Драган, неизвестно каким усилием воли прекратив поцелуй. – Должен рассказать тебе…

– Все потом, – отмахнулась мисс Хайд, злясь. – Не сейчас.

– Я должен. – Прошептал он, отстраняясь. – Ты должна узнать это сейчас.

– Что именно? – я заглянула в его лицо. В глазах плескался ужас и обреченное согласие принять возмездие. – Горан?

– Саяна, я… – он помолчал и, видимо, поняв, что нет другого способа, быстро договорил, словно шагнул с обрыва в бездну. – Я знал, что ты станешь Ангелом Смерти до того, как воткнул кинжал в твое сердце.

– Ты обрек меня на такое?.. – я отшатнулась от него, словно кто-то вновь ударил клинком в грудь.

– Да. – Почти беззвучно ответил он, побледнев.

– И молчал? Пока я мучилась, искала правду? Знал и молчал?!

– Я идиот, Саяна. Не знал, как сказать. – По лицу санклита потекли слезы. – Сразу не сказал, потом ждал подходящего момента и… струсил. Не сказал вовремя, а потом никак не мог решиться, боялся такой реакции.

– Так вот почему ты не удивился, когда появился Архангел! А я списала все на ревность, дура!

– Я был в ужасе, что возложил на тебя такую неподъемную ношу! Но…

– Замолчи! И так услышала больше, чем хотела. Это конец всему, что еще оставалось между нами. – До крови прикусив губу, я развернулась и пошла к выходу.

Его стон перетек в рыдания. Моя ладонь потянулась к дверной ручке и… замерла, зависнув над ней. Горан стих, затаив дыхание. Если сейчас я выйду за дверь, это будет жирная точка. Никто и ничто не сможет изменить этого. Мы навсегда разойдемся в разные стороны.

Слушай свою душу. Только она знает все ответы. Слушай свою душу.

Я повернулась, подошла к нему, с размаху отвесила тяжелую пощечину, от которой он, пошатнувшись, едва не упал, потом притянула мужчину к себе и поцеловала. Кровь из его разбитой губы смешалась с моей кровью. Даже в этом мы были едины…– Одна ночь. – Прошептала я, оторвавшись от его рта. – На рассвете ты уйдешь. То, что произойдет здесь, здесь и останется. Согласен?

– Да, любимая! – потрясенно выдохнул санклит. – Но…

– Молчи! – я вновь поцеловала его и запустила руку в волосы, наслаждаясь дрожью горячего тела и протяжным стоном.

Я подтолкнула Горана к кровати. Он сел на нее и притянул меня к себе. Сердца выбивали бешеный ритм. Руки рванули его рубашку. Пуговицы полетели во все стороны. Кожа на груди обжигала ладони. Мой хорватский вулкан!

Я прикусила его шею. Он отвернул голову до упора вбок и сладко застонал, позволяя зубкам войти в плоть. Только в стальном кольце его рук я чувствую себя на своем месте, в безопасности, в гармонии с остальным миром. Только с ним живу.

– Люблю тебя! – выдохнул мужчина и одним движением переместил меня на спину.

Его горячие руки были везде. Как мы оба остались без одежды, я не заметила. Желание было таким сильным, что в голове не оставалось места для иных мыслей.

– Боже! – выдохнул Горан, медленно наполнив меня собой. – Что же ты со мной делаешь, Саяна! Родная…Как я скучала по этому ощущению! Любимый мужчина внутри. Его атласная спина под ладонями, тяжесть тела, обжигающее дыхание, сдавленные стоны. Мой, только мой! Всегда!

Его чувства свободно лились в меня, а мои перетекали в него, словно не было между нами никаких преград, словно не существовало законов земного мира, словно мы были единым целым. И это больше не пугало, только восхищало и сводило с ума, даруя бесконечную нежность. Блаженство надвигалось на меня волной мощнейшего цунами.