Что-то несомненно влекло меня туда. Ну, еще бы! Чтобы Саяна да не залезла черт знает куда! Что там вообще может быть? Трясло нас ночью, музей же закрывается в 18.00, если не ошибаюсь. Да я и так чувствую, что ни людей, ни санклитов там нет.

Но мне туда таки надо! Хотя и не представляю, зачем. Я смиренно выдохнула, включила налобный фонарик и, встав на «четыре кости», полезла внутрь. Говорят, вниз ведут 52 ступени – запомнилось, потому что столько понедельников в году. Ага, скажите это моей пятой точке, которая как по горке проехалась вниз по раскрошившемуся, как печенье, бетону.

Больно ведь! Матерясь, мисс Хайд поднялась на ноги. Холодно ужасно – даже кольцо Соломона начало жечь кожу, будто шаловливый снеговик засунул мне руку за пазуху, темно, влажно, пахнет прудом, тиной и цементом. Но это физические ощущения. А вот с метафизикой начало твориться что-то невообразимое. Вибриссы вытанцовывали им одним понятный посыл. Ладно, разберемся по ходу дела.

Заинтригованная, я двинулась вперед. Кирпичный свод потолка поддерживали многочисленные мраморные колонны, которые хозяйственные турки перли в Стамбул отовсюду, безжалостно обворовывая завоеванные территории. Большинство устояли в объятиях недавнего землетрясения. Лишь немногие упали, расколовшись на несколько частей. Некоторые сложились косым «домиком», оперевшись на более устойчивых «подружек».

Непонятные шлепки отвлекли меня от размышлений о том, что раньше строили гораздо качественнее. Откуда идет звук? Не понять – из-за того, что вода и стены, как прекрасные отражатели, играли им в пинг-понг.

Я пошла на шум и вскоре поняла, откуда он – это весьма откормленные туристами розовато-желтые рыбки, каким-то образом выброшенные на полуразрушенный дощатый мостик, трепыхались без воды. Пришлось поднять их и выпустить в то место, где сохранился приличный уровень воды, прежде чем двигаться дальше.

Ближе к центру разрушений было намного больше. Многие колонны накренились. По ним змеились весьма многообещающие опасные трещины. Капли срывались с потолка и гулко ударяли о воду и камни, создавая ощущение того, что это не музей, а пещера. Особо вредные капельки норовили попасть мне за шиворот и по лбу – учитывая высоту, с которой они падали вниз, как камикадзе, и то, что они были ледяные, как слезинки айсберга, немудрено, что с моих губ срывался матерный шепот.

Тихое поскуливание я услышала после того, как поскользнулась, оперевшись на склизкую колонну, и чуть не растянулась, перелезая через дыру в мостике из досок. Может, послышалось? Или ветер? Чувствую ведь, что нет тут ни человека, ни санклита.

– Чертовщина! – прошипели губы.

Я поднырнула под накренившийся кусок мрамора, ударилась ногой о какой-то камень, и остолбенела, глядя на молодого парня, придавленного колонной с головой Медузы Горгоны, упавшей набок. Вода доходила ему до подбородка и, судя по всему, прибывала. В глазах бедняги металась паника. Вот тебе и вибриссы, которыми некоторые тут очень гордились!

– Ты как? – я поспешно спрыгнула с дощатого пешеходного мостика к нему в воду.

Ноги моментально свело. Холодная-то какая! Как же он в ней лежит? Под ступнями заскрипели монетки, накиданные туристами, попавшими под очарование мрачного места. Или они считали, что откупились таким образом от взгляда Медузы, обращающего в камень?

– Жив. – Выдавил он.

– Вот и хорошо. – Я достала из кармана еще один фонарик в помощь налобному.

Увиденное не вселяло оптимизма. Колонна буквально лежала поперек паренька, придавив его ко дну огромным весом. Рядом покачивались розовые облака крови.

– Давно ты так лежишь?

– Не знаю. – Почти неслышно прошептала жертва Горгоны.

Если снять кусок колонны, у него кровотечение может рвануть так, что до больницы не довезем. Да и другие последствия долгого сдавливания прогноз более оптимистичным сделать не позволят. Вот ведь чертенок, угораздило же его! Так, вариантов все равно нет.

– Открой рот. – Приказала я, достав скальпель.

Ни слова ни говоря, он послушался. Кровь из щедрого разреза на запястье толстой струйкой полилась на его язык. Нет, правда, пора краник вшивать! Буду как бочка с вином! Великолепный ангельский букет и железное послевкусие в конце. Как-то так.

– Теперь все точно будет хорошо! – я попыталась звучать бодро, лихорадочно соображая, как сдвинуть колонну. Даже если найду что-то на роль рычага, мне ее и на миллиметр не спихнуть. Его стон вывел из раздумий. – Держись. – Прошептала я.

– Саяна! – заметалось во тьме водохранилища гулкое эхо.

– Горан! – понесся мой крик в ответ. – Помоги!

– С ума сведешь, безумный Ангел! – Драган сжал меня в объятиях. – Все в порядке?

– Успокойся! У нас тут… вот.

– Черт. – Пробормотал хорват. – И как его угораздило?

– Это неважно. Как спасать будем?

– Я у нас красивая, а ты – умный. Думай.

– Давай так, – мужчина достал из спасательской сумки веревку и обвязал край колонны. – Я тебя подниму, а ты перекинешь ее через вот тот железный прут под потолком. Держи.

– Что-то это мне напоминает. – Пробормотала мисс Хайд, вспомнив, как швыряла розовый шарф на скале, чтобы уцепиться за дерево и подтянуться наверх.

Руки моего санклита как пушинку подняли меня в воздух, обняв чуть ниже ягодиц. Легко справившись с задачей – опыт сказался, видимо, я вновь вернулась на землю.

– Саяна, когда мне удастся ее немного приподнять, тащи его на себя, только очень быстро.

– Поняла. – Я опустилась на колени в воду рядом с парнем.

– Поехали! – Драган начал осторожно тянуть веревку.

Сначала злосчастная колонна не поддавалась, несмотря на все его усилия. Но когда я пошла на меры «ниже пояса» и посоветовала хорвату представить, что он спасает свою Кару Господа, Горан, разразившись бурчанием в мой адрес, одним махом дернул веревку так, что колонна на добрых полметра взмыла вверх. Вцепившись в паренька, я рванула его на себя, и, как только он оказался в безопасности, санклит со стоном отпустил веревку. Колонна рухнула в воду, окатив всех троих с ног до головы.

– Как ты? – спросила я у жертвы Горгоны, держа его на руках, как дитя.

– Хорошо! – он расплылся в блаженной улыбке.

– Ничего не болит?

– Нет. – Глаза паренька сияли.

– Отлично. – Я расстегнула рубашку со странными пуговицами. На животе должна была быть гематома, но от нее и следа не осталось. У него скорость регенерации даже лучше, чем у меня самой! – Давай попробуем встать. – Заняв вертикальное положение, я помогла ему подняться. – Все хорошо?

– Даааа! – протянул он. – Ух, ты!

– Голова кружится? Сядь. Отдохни, и пойдем наружу, на свет божий. – Я обернулась к Горану. – Покажи руки. И не спорь! – мужчина со вздохом протянул вперед ладони, изрезанные веревкой до костей. – Господи!

– Даже не думай! – Драган покачал головой, улыбаясь. – Все хорошо, заживет.

– Спасибо, родной! – я порывисто обняла его.

– Всегда к твоим услугам, любимая! – прошептал он, со стоном прижимаясь ко мне. – Все, что пожелаешь!

– Дома пожелаю! – прошептали мои губы ему на ухо.

– Давай ускоримся! – он обжег меня фирменным взглядом.

– Будешь так смотреть, прямо тут изнасилую!

– Безумно этого хочу, но пора выбираться. Если нас завалит, ты надо мной надругаешься, лишь когда нас откопают!

– Плохая перспектива! – пробормотала мисс Хайд. – Бегом на выход. А где он? – мой фонарь высветил пустые глаза Медузы Горгоны, парень исчез. С наполовину обвалившегося кирпичного свода посыпались мелкие осколки.

– Родная, все может обрушиться. – Горан прикрыл меня собой. – Раз этот чертенок смог сбежать, то с ним все в порядке.

С трудом уговорив Драгана принести нам ужин в комнату, я первая пошла в душ. Нежные теплые струи воды унесли усталость и заставили предвкушать то, чем мы планировали заняться после. Но все испортило то, что я увидела, открыв глаза.Большущий, черный и до ужаса противный!