— Шесть? — тупо переспросил Исаев.

— Как минимум, — подтвердила Арина. — Это с учетом того, что кабина лайнера-сцепки рассчитана всего на два человека. Так что никакой аварии не было. Это совершенно точно.

— А что было?

— Вот это мы с тобой и должны выяснить.

Восстановлением глобальной системы искусственного интеллекта занимался, разумеется, на только отдел Бориса Белоручкина в Новосибирском институте. Данная задача почти сразу же была объявлена приоритетной на государственном уровне и над её решением бились самые лучшие подразделения Сигматрона. Почти все научные Объединения, так или иначе, участвовали в восстановлении СУПЕР, ведь система представляла собой не только электронное сознание нового уровня, но и огромное количество приложений и утилит с ним связанное. Работы хватало всем. Не было дня, чтобы Борис не связывался с тем или иным филиалом для обсуждений рабочих моментов. Но всё же, самым главным и определяющим компонентом системы ИИ было сигма-ядро, нейро-процессор последнего поколения, способный воплощать собственно интеллектуальный принцип, главный признак саморазвивающегося сознания.

Поначалу казалось, что дублировать систему будет не так уж и сложно. За это говорил весь уже почти полувековой опыт создания Систем Управления и Поддержки Ежедневных Решений. Но как раз в этом-то и крылся подвох. Да, действительно, системные инженеры сразу же полезли в архивы, чтобы воссоздать по сохраненной там информации основу нового ядра. Но их ждало разочарование. Доступные материалы могли помочь еще раз сконструировать электронную систему ИИ не выше восьмого поколения. Она хоть формально и называлась искусственным интеллектом, но имела к СУПЕР весьма опосредованное отношение.

Это был даже не прототип действовавшей до последнего времени системы, а эрзац, требующий огромных энергетических затрат и способный лишь фрагментарно выполнять управленческие алгоритмы. От таких концепций в мире отказались ещё лет сорок назад и снова проходить этот долгий и медленный путь было совершенно нецелесообразно. Возникал резонный вопрос, почему же не использовать более современную информацию для переиздания Сигма-ядер? Ответ на него был очень прост — такой информации не было. Она исчезла с физических носителей в момент Июльского Откровения. Подсистема ИДЕ стёрла весь машинный код. Как автономная саморазвивающаяся система, СУПЕР уже давно самостоятельно контролировала нейронные обновления сигма-ядер, не требующих подключения извне. Одной из весомых причин неудачного глобального обновления как раз и был переход на новый уровень контроля, физические ресурсы были уже на пределе, что тормозило внутреннее развитие системы. Через обновление человечество должно было открыть новые горизонты для самосовершенствования СУПЕР. Как раз этот вопрос, в том числе, и решал АНГ с Борей, посещая Сигма-центры накануне глобального обновления. Знай тогда Борис, что произойдет, он бы наверняка смог получить необходимую для перезапуска информацию, но случилось то, что случилось. Вполне возможно, что при благоприятном развитии событий, система ИИ должна была после обновления перейти на следующую ступень развития практически самостоятельно.

Другими словами, накануне Июльского Откровения, что такое современное Сигма-ядро, и какова его нынешняя природа «знала» только сама СУПЕР. Поэтому и последствия оказались настолько катастрофическими. Система уничтожила не только код, но и все дублирующие подсистемы. Это было вполне логично, все усовершенствования внутри сетей за последние годы, даже десятилетия производились ресурсами СУПЕР. А самоликвидировавшись, система сожгла за собой «все мосты».

Разработчики и конструкторы оказались отброшенными назад на годы, если не на десятилетия. Да, осталось довольно много локальных разработок, но все они не несли систематического характера и были разрозненными. Сейчас в спешном порядке восстанавливали обычные электронные сети, которые, пусть и не могли сравниться с СУПЕР, но были способны восстановить хотя бы горизонтальные коммуникации. Однако, самый главный вопрос о восстановлении Сигма-ядер пока оставался открытым.

Боря не верил, что СУПЕР забрала с собой в небытие все возможности своего восстановления. Во-первых, была не до конца ясна история с АНГом. Расследование этого дела давало реальную надежду, что СУПЕР-аватар сохранился и может быть использован. А, во-вторых, Белоручкин бился над задачей создания модели Сигма-ядра через математическое программирование. И кое-какие результаты обнадёживали. Его отделу почти удалось синтезировать оболочку ядра, это было уже что-то, хотя и впрямую не приближало к решению основной проблемы.

Материалов, что удалось раздобыть из КНВЦ «Прибой» по каналам обмена информацией в рамках проекта восстановления, Боре оказалось недостаточно. Помог случай. В одном из документов было указано, что Купрейчук Виктор Александрович, ведущий конструктор Владивостокского научно-внедренческого центра отбывает наказание в спецколонии СК-139/1. Случай заключался в том, что располагалось это учреждение мало того, что в Новосибирске, так ещё и совсем рядом с институтом, где работал Белоручкин,

Борис немедленно вспомнил свой аномальный 71% «везучести», перекрестно доказанный собственной теорией одного из разделов математической статистики и понял, что такой шанс упускать нельзя. Что это своеобразный знак, и что это неспроста.

Добиться свидания с заключённым по делу «обновленцев» оказалось сложно, но возможно. Вначале, правда, начальник отдела института восстановления упёрся в административный забор. Но помог Влад. Всего лишь пара его обращений по линии Юстициона волшебным образом открыли запечатанные до этого бюрократическим ключом двери.

Сейчас Виктор Купрейчук сидел перед Борей за пустым столиком в комнате свиданий. Бывший конструктор был в ярком форменном комбинезоне, а на его лице застыло скучающее выражение. Глаза его смотрели блекло, без огонька.

Боря представился, и, насколько мог лаконично, обрисовал общую проблему. Купрейчук усмехнулся, но ничего не сказал.

— Нам известно, что вы были главным разработчиком логических сенсетивных блоков для АНГа.

— А также двух его прототипов, — уточнил конструктор. — Мало кто в курсе, но перед АНГом было запущено девять его прототипов, два из них были созданы на «Прибое».

— Я тоже этого не знал, — признался Белоручкин. — И что, это были рабочие модели?

— Нет. Больше виртуальные. Концептуально они были обычными аватарами со встроенными экспериментальными блоками. Сами по себе — бесперспективные разработки.

— Понятно, — несколько озадачено протянул Боря. — Скажите, а вы не хотели бы продолжить такие исследования?

— Какие «такие»? — неприязненно поинтересовался Виктор, поднимая на Громилу взгляд.

— Насколько я знаю, эта спецколония оборудована научными лабораториями и здесь отбывает срок только специальный контингент, люди, так или иначе связанные с наукой.

— Разве это лаборатории, — с сожалением заметил Купрейчук.

— Я поэтому и спрашиваю, — продолжил Борис. — Что, если я подключу вас к нашей работе по восстановлению? Установим в одной из лабораторий дополнительное оборудование, снабдим вас последней информацией, поставим ряд задач. С администрацией я этот вопрос утрясу, за это можете не волноваться.

После этих слов Виктор посмотрел на нежданного визитера уже совсем другим взглядом, в котором промелькнули такие знакомые Белоручкину искорки.

— Я смогу заниматься исследованиями? — недоверчиво переспросил Купрейчик и нервно сглотнул.

Да, Боре было знакомо это состояние информационного голода, когда решение научной проблемы неотступно торчит в твоём сознании даже во время отдыха и сна. Когда ты нетерпеливо ждёшь пробуждения, чтобы сесть за рабочий стол и погрузиться в созданный тобой мир, законы которого ты упорно пытаешься осознать. И то самое удовлетворение, непередаваемое словами чувство, когда ты выявляешь новую закономерность бытия, фиксируешь ещё один новый закон, который создало мироздание. Получаешь еще один ответ из бесконечного перечня вопросов, что ставит перед человечеством вселенная. Такое может чувствовать только настоящий учёный. Учёный по призванию.