— Да где же она? Где яблоня? — спросила она на бегу колобка.

Тот что-то пропищал, но именно в этот момент горничная снова увидела её с соседней дорожки и завопила во весь голос:

— Держи воровку!!

В общем, Виренея так и не услышала ответа. На её счастье, аллея сделала очередной крутой поворот, а слева от неё показались розовые кусты. Закрыв лицо руками, царевна протиснулась меж колючих веток, села на корточки, притаилась и разжала потную ладошку, в которой держала колобка:

— Где яблоня, Кристиан? — прошептала она принцу, который выглядел не очень хорошо.

— Ты пронеслась мимо её, — вяло ответило мучное создание.

— Как? Как я могла не заметить огромное дерево?

— Оно не огромное. Яблоня маленькая, с тебя ростом. А плоды вообще висят на уровне опущенной руки.

— Раньше не мог сказать?

— Я не ожидал погони! — развёл тонкие ручки Кристиан.

— Ладно, пойду искать яблоню и пытаться не угодить в лапы нашей рыжей преследовательницы.

— Не спроста мне сегодня рыжая снилась, — жалобно пропищал принц.

От упоминание Кристианом своей невесты-лисицы, у Виренеи в сердце кольнуло. Захотелось сказать ему что-то недоброе, но памятное. Вот только на разговоры времени не было.

Царевна медленно выползала из розовых зарослей. При этом пришлось встать на карачки — при ближайшем рассмотрении розовые ветки наверху оказались слишком уж колючими, а у неё и без того руку саднило.

«И блузка порвалась,» — с досадой заметила Виренея.

И съёжилась, когда над головой раздался торжествующий голос горничной:

— Ага! Попалась!

Виренея быстро поднялась на ноги с намерением продолжить удирать. Вот только бежать оказалось некуда. С одной стороны узкой аллеи на неё шла рыжая служанка с граблями наперевес, с другой — новое лицо — усатый дядька, с садовыми ножницами в руках.

— Ну всё, приплыли, — прошептала Виренея, быстро пряча Кристиана в карман. — Прошу прощения, — поднимая руки, обратилась она к прислуге виконтессы. — Я тут немного… заблудилась.

— Стоять! — крикнула девица. — А ну показывай, что в карман засунула!

«Теперь точно приплыли,» — Виренея громко сглотнула.

Кристиан

Принц Тридевятого сжался в комочек, пряча конечности и глазки от пристального взора горничной.

— Что это у вас? Пирожок? — удивилась служанка.

«Не местная,» — догадался Кристиан. — «Местные-то меня даже в мучной ипостаси сразу узнают. По фото в газетах».

— Ага, — подхватила её версию Виренея и снова сунула принца в карман.

— Вот говорила я повару, гостей нужно пирогами с мясом потчевать или на худой конец ватрушками с творогом, — возмутилась вдруг горничная. — А они: макаруны-макаруны. А что те макаруны? На один зуб. Правда, Петер?

— Ага, — отозвался садовник.

«Этот местный. Просто, видимо, газет не читает».

— Ну не позорище, а? Гости вынуждены по углам прятаться, да своими пирожками закусывать, — продолжала ворчать рыжая горничная. — Вы нас извините, барышня. Мы-то что, мы с пониманием. Только порядок надо соблюдать.

— П-проводите меня, пожалуйста, в малахитовую гостиную, — прикинулась робкой ланью Виренея.

— Идёмте, барышня, — буркнула горничная. — Петер, а ты?

— Тут останусь. Надо кусты в порядок привести, чтобы госпожа не лютовала.

Юбка зашаталась. Кристиан уже и не пробовал умоститься поудобнее. Он понял, что это нереально, и теперь просто терпел. Гораздо сильнее его беспокоило, что время заканчивалось. Под взмокшей коркой уже зудело, и надо было скорее возвращаться к виконтессе, прощаться с ней и убираться отсюда.

Виренея же, как назло, шла медленно, постоянно останавливаясь. Да ещё и разговор с прислугой завела: то про цветочки, то про фикус диковинный, то про ватрушки. А то увидела лягушку, случайно оказавшуюся в оранжерее, и как давай про них чесать.

Кристиан тоже чесался, как всегда, перед превращением.

— Виренея, поторопись! — попробовал он пнуть её из кармана своими слабенькими ножками, но куда там.

Наконец, они вышли из оранжереи. Колобок даже в кармане почувствовал, что стало суше и прохладнее.

Виренея же, на счастье, ускорилась.

— Что с вами? — спросила виконтесса, когда царевна добралась-таки до гостиной.

— Ах, Эмма, от этой газетной статьи я сама не своя, — ответила жалобно Виренея.

«Вот только не надо рассусоливать. У нас мало времени! Виренея!! Да, Виренея же!!!» — закопошился в кармане Кристиан.

— Что там у вас? — кажется, виконтесса услышала гораздо больше, чем следовало.

«В отличие от одной девицы!»

И тут до Виренеи дошло:

— Который час? — встревоженно спросила она.

— Без четверти одиннадцать, — ответила виконтесса. — Однако вы не сказали, где были. Ваше высочество, не сочтите меня слишком уж подозрительной, но у вас юбка в земле, и рукав блузы изорван. Простите, но я не отпущу вас без объяснений.

— Ах, нечего объяснять, — начало было Виренея.

«Виренея, умоляю, уходи!!!!»

— Барышня с пирожком по углам пряталась, — пояснила та самая рыжая горничная. Видимо, проводив Виренею, она осталась зачем-то в гостиной.

— С каким ещё пирожком? — виконтесса окончательно растеряла политес. — Виренея, что происходит?

— Простите, но мне правда пора! — крутанувшись на каблуках, царевна помчалась из гостиной к парадному выходу из дома виконтессы.

«Наконец-то!» — выдохнул Кристиан.

Правда, тут же понял, что уже слишком поздно, ему уже стало тесно в кармане. Слишком тесно. А значит обратное превращение началось…

Виренея

«Не успели! Не успели!!» — поняла Виренея, выбегая в холл.

Оставалось всего несколько шагов до двери из особняка! Но в кармане уже стало слишком тяжело. Ткань сбоку хрустнула и разорвалась с треском, отваливаясь от Виренеи и оставляя её практически в одной нижней юбке. Она и глазом моргнуть не успела, как рядом с ней на ковре валялся Кристиан. Естественно, в чём мать родила.

Оглянувшись назад, Виренея уже знала, что увидит: виконтесса, её дочка и рыжая служанка уже высыпали в холл и теперь застыли с изумлёнными лицами. Довершал эту картину дворецкий, который оказывается, всё это время неслышно стоял у парадных дверей, а теперь прочистил горло и чопорно промолчал.

Виренея зажмурилась и отвернулась от Кристиана, только подвинула ему ногой кусок собственной юбки — хоть что-то, чтоб прикрылся.

— Ваше величество! — Элла рухнула в реверансе, опустив низко голову.

— А вот и пирожок, — зато виконтесса, на правах давней приятельницы принца, нахмурилась и скрестила руки под грудью.

— Виконтесса Древелл… дамы, прошу прощения за столь ненадлежащий вид, — Кристиан всё-таки обмотался куском синего шёлка. — Эмма, я всё могу объяснить.

— С удовольствием послушаю, — поджала губы виконтесса.

Виренее же вдруг стало интересно, какую небылицу выдумает Кристиан? История должна быть такая, чтобы в неё поверили и виконтесса, и её дочка, и прислуга, и общественность. Ещё было бы здорово узнать её подробности заранее, чтоб случайно не выдать друг друга.

Царевна даже сделала шаг навстречу принцу, и тот шагнул к ней. Но в этот момент из перекрученного кармана бывшей юбки Виренеи выпало позолоченное яблочко.

«Вот же ж!..»

Оно ударилось со звоном о мраморный пол, отскочило и покатилось к своей настоящей владелице.

«Плакали все мои усилия,» — Виренея сжала кулачки, вспоминая, как отвлекала рыжую горничную разговорами да мороками, чтобы найти и незаметно сорвать заветный плод.

— Никак не унимаешься, Кристиан, — виконтесса невозмутимо подняла с пола яблоко. — В прошлый раз ведь тоже не за генеалогическими древами приходил. И теперь вот явился не запылился… Даже её высочество на кражу подбил. Скажите, Виренея, — Эмма обратилась к царевне, — неужели нельзя было просто подойти и попросить?

— И вы бы признались, что имеете столь редкий компонент от нашего проклятья? — печально улыбнулась Виренея.