Кристиан

— То есть, вам нас не жалко, — Кристиан, пожалуй, только сейчас начал осознавать, на какие риски идёт, и куда тащит Виренею.

— Помилуйте, ваше высочество, будто вас кто-то заставляет, — развёл руками Чернокнижник. — Я лишь обещаю всяческую помощь и содействие в случае удачного исхода.

— А то, что добыча пера василиска сама по себе не гарантирует удачный исход, вас не смущает, не? — поднял бровь Кристиан.

— Кто ж вас просит вырывать искомое перо из… мгм… тела чудовища? Найдите старое, отвалившееся. Наверняка рядом с его пещерой куча таких валяется. Мне ведь и нужно всего одно. Ма-аленькое василисковое пёрышко.

— Угу, — почесал подбородок принц. — Значит, предлагаете собираться в поездку на Северный полюс.

В этот момент в дверь кабинета Кристиана заколотили, и Чернокнижник буквально поскакал к стене со сдвинутой панелью.

— От отца пришли, — нахмурился принц.

— Не вздумайте идти к нему! Иначе до самого Нового Года из дворца не выберетесь! — крикнул Чернокнижник, прежде чем исчезнуть в тайном ходе.

— Кто там?! — громогласно уточнил Кристиан, тщательно задвигая за отцовым советником стенную панель.

— Телеграмма! От царевны! — прокричал Ёрик в замочную скважину. — Откройте скорее, с верхних этажей уже стража несётся.

Кристиан понял, что не успеет отпереть и запереть дверь и прокричал в ответ:

— Сунь её под дверь!

В тот же миг по мраморному полу скользнул маленький конвертик. Кристиан схватил его. Меж тем за дверями уже слышался тяжёлый перестук сапог, затем раздался командный бас и Ёриков фальцет, пытающийся объяснить, что принца нет в кабинете, и в двери замолотили уже не руками, а кулачищами.

Не дожидаясь, пока доблестная папенькина стража выломает дверь, Кристиан воспользовался тайным ходом. Телеграмму Виренеи прочитал буквально на ходу. А потом ввалился… нет, не в комнату, где его наверняка уже ждали, и не в собственную подсобку с одеждой простолюдина, о которой папеньке тоже наверняка было известно, а в кухню.

— Гретта, целуй! — обратился он сразу к главной поварихе.

— Опять чегой-то натворили, ваше высочество? — всплеснула руками Грета, но в щёку поцеловала.

А потом аккуратно уложила колобка на сложенную хлопковую салфетку и поместила в просторный карман передника.

Кристиан, правда, дружил с кухарками. Но не в том смысле, в котором это представлялось Чернокнижнику и прочим, а в самом обычном. Причём дружил он с поварихами с детства. С тех самых пор, когда строгие гувернёры пытались посадить маленького принца на строгую овсяно-салатно-котлетную диету, а он продолжал упорно любить пирожки. Кухарки тогда постоянно его подкармливали. И теперь частенько выручали.

Виренея

В лавку царевна вернулась к вечеру.

Она могла бы и раньше, но днём были дела, к тому же в кофейне напротив подавали отличный кофе и пирожные с ореховой помадкой. А ещё там был отличный вид.

«Тот кадр, где Кристиан стоит, облокотившись на стойку, сделали отсюда,» — Виренея и сейчас осторожно осмотрела кафе в поисках людей, похожих на журналистов.

Но никого не увидела.

«Верно, теперь уже незачем прятаться».

Репортёры толкались здесь днём, толпились на лестнице в ожидании её тридесятого высочества. Кое-кто отлавливал выходящих из лавки продавщиц, а те с удовольствием давали интервью.

Об этом ей рассказал Тихомир, когда забирал её из гномьего квартала.

Теперь же лавка была заперта. А на лестнице зябли два самых упёртых журналиста.

Выходя из кафе, Виренея, развязала платок, вывернула его на другую серую сторону, накинула на голову, чуть согнула спину и не торопясь потопала к двери.

Поднялась на ступеньки и достала ключи.

— А вы кем Виренее Змеёвне будете? — оживился один из репортёров.

— Внимание, важное включение! — активировал второй журналист яблочное блюдце. — К лавке «Всё для зелий» подошла женщина, подозрительно похожая на царевну. И она… открывает дверь!

— Уборщица я, — отмахнулась от репортёров Виренея и добавила скрипучим голосом: — У меня собственные ключи. Ввечеру все уходят, а за день-то натоптали.

Она попыталась закрыть двери от любопытных парней, но не тут-то было. Те навалились на дверь и вбежали за ней в магазин.

— Как есть, натоптали! — не выходя из образа, всплеснула руками и закачала головой Виренея. — А вы чего тут? Мешать мне вздумали?.. Ничёси грязи нанесли! А ну гэть отседова!

Выпучив глаза, царевна-уборщица схватила швабру, которая всегда стояла за кадкой с фикусом, и пошла на незваных гостей. И толи их её выражение лица напугало, толи знатно изгвазданная за день тряпка, но парни попятились.

А Виренее только этого и надо было. Отбросив швабру, она поспешила задвинуть внутренний засов.

Свет решила не включать. Подняла швабру с пола и вернула на место. Потом достала из-за стойки коробку бытового порошка, рассыпала по полу и прочитала заклинание, которое быстро приводило помещение и её обувь в идеальный порядок. И только после этого сняла платок и поднялась наверх, чтобы взять кое-что из вещей, а заодно проверить сделанное гномками.

Ровно в десять вечера ко входу подъехал Тихомир. И даже если к тому моменту кто-то ещё следил за лавкой, максимум, что они увидели — укутанную в сто одёжек женщину с сумкой, которая вышла из магазина, заперла дверь и села в карету без гербов.

Через некоторое время карета заехала в плохо освещённый гномий квартал, где будто растворилась…

Однако за час до полуночи новая карета Виренеи стояла примерно в километре от столицы, у круглого замёрзшего озерца.

А вот Кристиан опаздывал.

«Может телеграмму мою не получил? Или ему выехать не дали? А может… он передумал?» — последний вариант почему-то расстраивал больше всего.

В каретное окошко под потолком постучался гном:

— Барышня, ждём ещё или едем?

Виренея задумалась. Гнома-кучера, конечно, согревали магические грелки и три тулупа, но ему ехать целую ночь. Да и заставлять перерабатывать не сильно хотелось.

В этот момент мимо них проехала повозка, гружённая мешками с мукой. Внезапно она приостановилась. Из телеги на дорогу спрыгнул человек с рюкзаком. Возница повозки стеганул мулов, и повозка продолжила свой ход. А Виренея смогла наконец ответить гному:

— Как только вот этот сядет к нам, трогаемся с места.

Кристиан

— Доброй ночи, — Кристиана так и распирало от радости.

Во-первых, он увидел Виренею. Во-вторых, вытекало из первого пункта: у царевны всё получилось. У него, впрочем, тоже.

— Доброй ночи. Сияешь, как царский золотой, — отметила его настроение Виренея.

— Просто рад, что выбрался из столицы.

— А мог не выбраться? — подняла бровку Виренея с видом «у меня всё схвачено-проплачено, не то, что у некоторых лузеров».

— Да. Если б не королевская кухня… если б не Грета с подружками, — Кристиан блаженно потянулся, чувствуя, как тело отогревается в магическом тепле кареты. — Представь, они и спрятали меня, и помогли в путь-дорогу собраться, и выезд за ворота организовали, да ещё и пирогов с собой выдали.

— От пирога я бы сейчас тоже не отказалась, — странно, но Виренея не выглядела впечатлённой или поверженной чужими успехами.

Она была… уставшей и голодной.

— Сейчас всё будет, — Кристиан открыл рюкзак, из которого уже доносились аппетитные ароматы, достал плоскую корзинку с пирогами и протянул царевне.

— М-м-м, вкусно, — произнесла Виренея, когда расправилась с половиной куска.

— Рад, что смог угодить.

— Не ты, будем честными, а твои кухарки, — сделала уточнение царевна.

— А я всё равно рад, — подобрался Кристиан. — Рад, что увижу, наконец, Тридесятое. Что побываю на северном полюсе. Даже рад, что познакомлюсь с прочими твоими родственниками и пойму, наконец, в кого ты такая…

— Язвительная? В маму.

— Следовало догадаться. С батюшкой-то твоим я виделся неоднократно, производит впечатление здравомыслящего… кхм-кхм… полудракона. Кстати, какую причину нашего совместного приезда ты озвучила своим родителям?