— Уезжаешь, Алёша? — спросила Анна Фёдоровна.
— Съезжу к Трубецкому на рыбалку, — ответил Император. — Развеюсь.
— Когда тебя ждать?
— Завтра вернусь. Вечернюю зорьку отсижу, в бане попарюсь, а утром — обратно.
— Храни тебя бог!
Императрица снова повернулась к экрану, на котором игроки столичной команды как раз пробивали штрафной.
Анна Фёдоровна увлеклась футболом уже после переезда в Россию. Европейские первенства её не увлекали. Все лучшие игроки стекались сюда, в Империю — здесь их ждала капризная мировая слава и миллионные контракты в твёрдой российской валюте.
Раз в год Императорская чета непременно присутствовала на финале первенства Империи.
Но Анна Фёдоровна была частым гостем на футбольной трибуне — разумеется, негласно и в сопровождении проверенных охранников.
Алексей Николаевич ещё раз поцеловал жену и вышел.
Во внутреннем дворе его уже ждал чёрный внедорожник. Померанцев стоял возле задней дверцы.
— Всё сделал, Ваше Величество, — доложил он. — Еда выброшена, грузовики к мастеру Казимиру отправлены.
— Спасибо, Николай Владимирович, — кивнул Император. — Садись!
Первыми, расчищая дорогу, рванули две машины ДПС. За ними шла машина сопровождения — внешне неотличимая от императорской. Ещё одна машина сопровождения летела сзади — бампер в бампер.
Померанцев, сидя рядом с Императором, не забывал поглядывать на водителя. Тот вёл образцово — не отрывая взгляда от дороги.
Когда выехали на свободное Карельское шоссе, Император, наконец, расслабился и откинулся на сиденье. Впереди сутки рыбалки. А государственные заботы… Да подождут они, в конце концов!
— А не хлопнуть ли нам по рюмашке, Николай Владимирович? — спросил он Померанцева.
— Запросто, Алексей Николаевич! — весело ответил Померанцев.
Из небольшого холодильника, который прятался в широком подлокотнике, он тут же достал запотевшую бутылку.
— Рябиновой?
— Можно и рябиновой, — кивнул Император.
На отдыхе он запрещал звать себя Величеством. В конце концов, у него есть имя и отчество, как у всех нормальных людей!
Померанцев разлил по хрустальным стопкам холодную рябиновую. Поставил на подлокотник тарелку с тонкими ломтиками розового сала, кусочками копчёного сига и четвертушками чёрного хлеба.
— Ну, Николай Владимирович, за рыбалку!
Император опрокинул стопку. Рябиновая мягко пошла внутрь, отозвалась теплом.
Хорошо!
— Алексей Николаевич, — осторожно начал Померанцев, прожевав ломтик сала, — может быть, есть смысл объяснить мне, что происходит в последнее время?
Император быстро посмотрел на Померанцева.
Вот бы кого проверить в первую очередь на наличие чужой матрицы.
Объясню, Николай Владимирович, непременно. Но чуть позже. Налей-ка ещё рябиновой!
* * *
Урядник Тихонький грозно выпучил глаза на щуплого фермера.
— Ну, куда ты прёшь со своими коровами? С утра тебе русским языком сказал — вечером Император на рыбалку поедет! Шоссе должно быть свободно!
— Так, ваше благородие, Серафим Петрович! Коровкам же не прикажешь! Они сами чуют, когда домой идти!
— Чуют! Вот я тебе в зубы дам, так у меня почуешь! Гони своих коров прочь!
Рация на ремне урядника зашипела.
— Тихонький! Кортеж проехал двадцать седьмой километр! Что у тебя?
Тихонький, отвернувшись от фермера, поспешно вдавил кнопку рации.
— Всё в порядке, ваше высокоблагородие! Дорога чистая!
— Смотри у меня!
Пегая корова, воспользовавшись минутой, выбрела на тёплый асфальт.
— Твою мать! — заорал Тихонький. — Убирай её, живо!
Вдвоём с фермером они принялись толкать скотину в раздутые бока.
Корова задрала голову и печально замычала.
— Пристрелю! — шипел Тихонький, хватаясь за кобуру.
— Дык, ваше благородие! Мёртвую-то мы вдвоём вообще не утащим!
Вдали, на серой полоске шоссе показались чёрные машины. Даже отсюда Тихонький разглядел вспышки проблескового маячка.
— Толкай!
Он изо всех сил наподдал корове блестящим сапогом под тощий зад.
Испуганная корова рванула прочь, оставив на дороге свежую кучу дымящегося навоза.
— Чёрт!
Кортеж уже был совсем близко.
Забыв про корову, урядник вытянулся по стойке «смирно», приветствуя Императора.
Вжих!
Первая машина пролетела, обдав урядника волной горячего воздуха.
Широкая шина размазала навоз по асфальту.
Вжих!
Вжих!
— Ну, слава богу! — пробормотал урядник, провожая взглядом удаляющийся кортеж.
Поправил фуражку и принялся отряхивать с белого мундира брызги коровьего дерьма.
Глава 8
Мы с Сёмой резали корневища золотого корня тонкими ломтиками и раскладывали их на толстой шуршащей бумаге. Бумага устилала бесконечные полки сушильной камеры.
Острый нож с трудом врезался в толстое плотное корневище, кромсая его на тонкие ломтики. Между большим и указательным пальцем уже саднила мозоль, а нож после каждого корневища приходилось подтачивать.
Из белого среза выступила капелька воды. Из любопытства я лизнул её — горькая!
Пряный вкус золотого корня почему-то напомнил мне баронессу. Интересно, что она сейчас делает? Наверное, сидит на лекциях в своей академии. Или тренируется на полигоне.
Своенравная девица. Вспыльчивая, страстная. И привлекательная до чёртиков. Ну, тем интереснее будет с ней встретиться.
Я был уверен, что баронесса не откажется от приглашения в «Форно Браво». Она не из тех, кто бежит от сомнений. Чем ей страшнее — тем решительнее она будет идти вперёд, лишь бы не показать свою слабость.
— Может, отдохнём, Костя? — с надеждой спросил Сенька, ширкая ножом по обломку наждачного круга.
— Давай добьём, Сёма. Тут ерунда осталась, а мне ещё на примерку надо успеть.
— Ты заказал костюм?
Сенька бросил нож и уселся напротив.
— В том ателье? И как?
— Заказал, — улыбнулся я. — И познакомился с портнихой. Сегодня идём в кафе.
— Ну, ты даёшь, Костя!
Через час мы всё-таки справились с неподатливыми корневищами.
Мастер Казимир в отчаянии бродил между опустевших грядок.
Оказывается, вчера грузовики с номерами Императорской транспортной службы вывезли весь урожай подчистую.
Мастер нежданно-негаданно заработал чёртову уйму денег. Но даже внезапно свалившееся богатство не могло его успокоить.
— Ну, что ты мечешься? — улыбнулся я, подходя к Казимиру. — Давай поставим на грядках парники и посадим всё заново. Глядишь — до конца лета успеем собрать второй урожай. Ты умеешь придавать картошке магическое ускорение?
— Тебе всё шуточки! — вспылил Казимир. — Иди к чёрту!
— Я примерно туда и собирался, — сказал я, радуясь, что разговор сам повернул в нужном направлении. — У меня тут намечается светская жизнь. Примерка костюма, поход с барышней в кафе.
Казимир топнул ногой.
— Исчезни, и чтобы глаза мои тебя не видели!
Костюм был смётан на живую нитку, но выглядел шикарно!
Я вертелся перед зеркалом, стараясь увидеть себя сзади. Задача почти невыполнимая, даже для вёрткого оборотня.
— Подожди, я второе зеркало придвину! — с энтузиазмом сказала Аня.
Её глаза блестели, на щеках горел румянец.
Я помог ей передвинуть второе зеркало и, наконец, увидел себя целиком.
Хоть сейчас во дворец!
— Ну, как? — с надеждой спросила Аня. — Нравится?
— Великолепно!
Левой рукой я осторожно притянул девушку к себе. Хотел чмокнуть в ямочку на щеке, но в последний момент передумал, и поцелуй вышел настоящим.
Я почувствовал, что Анины губы отвечают мне.
Ого!
Аня смущённо опустила взгляд. Я поцеловал её ещё раз.
— А теперь в кафе!
Несмотря на обеденное время, в кафе почти никого не было. Мы заняли столик подальше от входа и приготовились насладиться приготовленным на пару судаком, овощами соте, грибным жюльеном с белым мясом индейки и лёгким сухим «Алиготе».
