Но хорошие новости продолжают становиться еще лучше. Мы действительно жили в вечной Божьей «камере смертников». Как написал в Послании к римлянам (6:23) Павел: «Возмездие за грех — смерть», физическая и вечная смерть. Именно там мы и находились — в камере смертников. Как верующие мы знаем, что были избавлены от вечной смерти, однако все еще сталкиваемся с перспективой физической смерти. Но это еще не последнее слово. В том же послании Павел написал, что «мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим. 8:23, курсив автора). Это означает, что наше искупление из-под проклятия Закона и усыновление в Божью семью будет окончательно достигнуто в воскресение мертвых, когда мы получим нетленные тела и будем обитать вечно в непосредственном присутствии Господа. Более подробно мы исследуем эти благословения в 14 главе, но сейчас мы должны рассмотреть еще один вопрос.

Вернемся к истории о приговоренном к смерти преступнике, который был не только помилован, но и принят в семью судьи. Хотели бы вы быть членом этой семьи, которая радушно приняла убийцу в свой дом? Предположим, что он был осужден как серийный убийца, забивавший свои жертвы до смерти дубиной. Спали бы вы ночью в своей кровати спокойно, или же, прежде, чем пойти спать, предпочли бы закрыть дверь на ключ, да еще и запереть ее на засов? Независимо от изменения юридического статуса этого человека, мы, очевидно, были бы полны страха, размышляя о том, не станем ли мы его следующей жертвой. Мы согласны с тем, что этот человек нуждается не только в изменении юридического статуса, но также и в изменении сердца. Мы не хотим спать в одном доме с серийным убийцей.

И снова мы сталкиваемся с ограничениями человеческих примеров. Судья, принесший извещение о помиловании и принявший этого убийцу в свою семью, не может изменить сердце этого человека. Однако Бог может изменить наше сердце и делает это. Бог обещает забрать наши каменные сердца, которые духовно мертвы и нечувствительны к Нему, и дать нам сердца плотяные, которые духовно живы и чутки к Нему (см. Иез. 36:26). Бог изменяет не только наш юридический статус, но так же и наше сердце. Возвращаясь к прежней иллюстрации, мы больше не обладаем сердцем серийного убийцы. Это — тоже часть нашего искупления, обретенного для нас Иисусом.

В истории искупления основную роль играет избавление от наказания, выраженного в проклятии закона, однако это еще не вся история. Апостол Петр написал, что вы «искуплены от суетной жизни, преданной вам от отцов» (1 Пет. 1:18). Суетная жизнь — это наша прошлая жизнь без Христа. Независимо от того, была ли эта жизнь благопристойной или порочной по человеческой шкале нравственности, она была тщетной, бесполезной и пустой. Хорошее описание этой пустой жизни находится в Послании к ефесянам (2:2–3), где Павел пишет, что мы следовали путями мира и сатаны и постоянно исполняли желания нашей греховной натуры. Затем выкуп Христа обеспечил для нас не только искупление из-под проклятия Закона, но также и искупление от этого рабства греха. Эти два аспекта искупления всегда идут рука об руку. Искупление из-под проклятия неизбежно обеспечивает искупление от рабства.

Апостол Павел указал на эту абсолютную связь между искуплением из-под проклятия Закона и искуплением от рабства греха, когда написал, что Иисус Христос «дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам» (Тит. 2:14, курсив автора). Здесь мы видим, что замысел искупительного дела Христа не заканчивается спасением от вечного Божьего проклятия. Его цель — искупить нас от греха для Него, чтобы мы были народом, желающим доставлять Ему радость.

Об этой абсолютной связи между искуплением от вины и, как следствие, от проклятия греха и освобождением от правления или царствования греха в нашей жизни известный исследователь Нового Завета Леон Моррис написал: «Ошибочно отделять юридический статус, полученный через полное освобождение от претензий к нам со стороны закона, от обретенной новой жизни. Единственным искуплением, известным Павлу, было то, в котором люди живут как полноправно принятые в Божью семью».[19]

Мы увидели еще один аспект неисследимого богатства Христова. Мы были выкуплены из камеры смертников, приняты в семью Отца и получили новые сердца с тем, чтобы основным нашим стремлением было жить для Него. Все это рассматривается на темном фоне проклятия закона за любое непослушание, которое, несомненно, действует на каждого из нас. Точно так же, как бриллианты на прилавке ювелира сияют ярче, если их поместить на темную бархатную подушечку, искупительное действие Христа сияет ярче, когда сопоставляется с нашим грехом и, как следствие, проклятием, которое лежало на нас.

Факт, однако, заключается в том, что даже будучи верующими, мы продолжаем грешить, хотя больше и не находимся под властью греха. А когда согрешаем (даже самые лучшие наши дела запятнаны грехом), мы делаем то, что вне Христа навлекло бы на нас Божье проклятие. Наша совесть знает об этом и будет постоянно выдвигать против нас обвинения. Единственным правильным решением для нас является признание этих обвинений без попытки приуменьшить их. Сделав так, мы должны опять вернуться к Евангелию и напомнить себе о том, что проклятие Закона больше не имеет к нам притязаний. И затем с благодарностью за то, что Бог сделал для нас во Христе, мы начинаем силой Святого Духа умерщвлять те грехи, за которые совесть осуждала нас. Только таким способом мы сможем непрестанно хвалиться крестом и радоваться неисследимому богатству Христову.

Джастин Картер был вне себя. Ему только что запретили водить семейный автомобиль — и не на неделю, и даже не на месяц, а вообще навсегда. Всего лишь несколько недель назад Джастин отпраздновал свое шестнадцатилетие — день, когда он (наконец-то!) получил водительские права. Теперь же его оштрафовали за превышение скорости — 50 миль в час в зоне, в которой действует ограничение до 30 миль в час. Его не слишком беспокоили четыре штрафных отметки в водительских правах или большой штраф, который ему пришлось заплатить. В определенном смысле, в той компании, с которой он общался, это было знаком чести и в некотором роде ритуалом посвящения.

Что действительно задевало Джастина, так это потеря права водить семейный автомобиль. Что подумают его друзья? Вместо того чтобы выглядеть «крутым», теперь он станет объектом насмешек. И что еще хуже — в тот момент, когда мама и папа вынесли свой приговор: никакого автомобиля до тех пор, пока Джастин не изменит своего бунтарского поведения, рядом находился его лучший друг Тони.

Стенания Джастина скоро переросли в яростный крик, а затем в открытую агрессивность. Это был не первый его конфликт с родителями. По сути, с тех пор, как у него в школе два года назад появилось несколько новых друзей, его поведение становилось все хуже и хуже. Родители неоднократно пытались обуздать его — но тщетно. Но в данном случае этот запрет стал для Джастина последней каплей — он не собирался далее терпеть к себе такого отношения.

«Я уйду отсюда, — вызывающе заявил он родителям. — Я буду жить с Тони. Его родители не такие дремучие и строгие, как вы. Они позволяют Тони делать все, что он хочет. Вот уйду и буду жить по-настоящему».

С этими словами Джастин ринулся в свою комнату, впопыхах бросил в рюкзак что-то из одежды. Возвращаясь через гостиную, он не удостоил родителей ни взглядом, ни словом на прощанье. Хлопнув входной дверью, он направился к стоящему у обочины тротуара автомобилю Тони.

Дома у Тони Джастин столкнулся с тем, чего совсем не ожидал. К примеру, Тони все время дрался со своими двумя младшими братьями. Что еще хуже — родители постоянно кричали на мальчиков и друг на друга. Однажды ночью отец Тони пришел домой пьяный, начал сквернословить и угрожать им. Джастин был потрясен. Раньше с ним никогда так не обращались, однако он все равно не мог вернуться домой. Он бросил вызов своим родителям и не мог отступить. Гордости у него было хоть отбавляй.