Хуже то, что установилась некая связь. Я ощущал недоумение и ненависть Мола, страх и безумие Кристи, разум коей сейчас плавал в Изнанке. Чужие эмоции сбивали с толку, мутили сознание. Но я упрямо давил, пытаясь разрезать путы. Уколол, а затем навалился телом, заскрипел зубами.

У меня не получалось. Клинок завяз. Марионетка же, на секунду остановившись, начала медленно поворачиваться. Дрогнули окровавленные пальцы, напряглись мышцы шеи, глаза-стекляшки повернулись в орбитах, отыскивая меня, как механизм самонаведения торпед.

– Ну! – просипел я. – Ну же, тварь!..

Энергетическая игла вонзилась на волосок глубже, а управляющая нить беззвучно загудела и замерцала. Но я видел и знал, что не успеваю. Ни порвать путы, ни отпрыгнуть. Дальше будет хлесткий удар, и от лорда Мак-Морана останется лишь пара странных историй да коротенький некролог в газетах.

Умирать я не хотел. Не так. Не здесь. И холодок страха быстро превратился в очередную волну ярости, поднявшуюся из груди и промчавшуюся по венам. Я зарычал и надавил что есть сил, теряя сознание от боли. Мир вокруг истончился, посерел, как всегда, когда я касался Изнанки. Но в отличие от обычного погружения, я не контролировал обстановку, а вокруг метались знакомые желтоглазые Тени. Насмешливо скалились, шептали, трогали мягкими лапками одежду, царапали кожу.

И как никогда ярко я ощутил зуд в ладони. Скосил взгляд и поразился тому, что по пальцам бегут мелкие темные искры. Тени, надежно угнездившись в руке, медленно расплываются по костям и мышцам. Извиваются, клубятся, отвечают на мысли.

«Прими дар», – беззвучно шепнуло в голове.

Черные искры потянулись к лезвию из энергии Изнанки. Но не поглотили, а скользнули вдоль, ударив прямиком в управляющую нить Мола. Раздалось шипение, и целый фрагмент узора кукловода вспыхнул и погас.

Наваждение схлынуло, время побежало с обычной скоростью. И в следующий момент хлесткий удар служанки отшвырнул меня прочь, как тряпку, только огни люстр мелькнули в глазах. Короткий промежуток невесомости, и очередной удар, грохот, крики, боль. Вроде бы упал на убегающих людей, нас откинуло к диванам, расшвыряло по полу.

В последнем усилии я поднял тяжелеющие, почти свинцовые веки и успел увидеть куклу. Та замерла посреди холла, дрожала как в ознобе, недоверчиво смотрела на окровавленные руки. В Изнанке возникла рябь, стали заметны повреждения узоров. Печати выгорали и отваливались целыми фрагментами, управляющие нити лопались.

А затем Кристи горестно завыла. Именно она, а не кукловод. Стремительно развернулась и посмотрела куда-то в сторону дальней галереи под балконом. Закричала опять и взвилась в длинном, невозможном для обычного человека прыжке.

В нее стреляли. Пули рвали мышцы и кожу, теперь брызгала кровь. Кричала уже от боли, но бежала, прыгала. На бортик фонтана, оттуда на столы, зацепилась за низко подвешенную люстру и упала аккурат у подножия массивной колонны, поддерживающей балкон.

Там и скрывался гностик. Я успел увидеть, как воздух подернулся рябью, как из пустоты соткались фигура, лицо… Мол откровенно опешил. В глазах не осталось и тени той холодной мерзкой насмешки, что взбесила меня изначально. Лишь страх, непонимание, растерянность.

Он попытался бежать, но марионетка настигла. Тонкие женские руки легли ему на шею и затылок и с невероятной силой рванули. На стену полетели брызги крови и куски мяса, обломки позвоночника. Голова же взвилась в воздух и приземлилась на какое-то блюдо посреди праздничного стола. Тело гнозис-отступника безвольно шлепнулось на пол, пальцы заскребли камень в последних судорогах. А рядом упала Кристи, наконец истратив последние капли своей жизни, но отомстив.

Сквозь гул в ушах долетали чьи-то вопли. Я чувствовал, что вокруг меня бегают, кричат, толкают… Но мир утонул в спокойной темноте. И прежде чем окончательно кануть в небытие, перед внутренним взором появился образ бродяги Мерти с кружкой дрянного рома в руках. На губах старого туату играла улыбка, а в желтых птичьих глазах плескалась насмешка.

«Освободи куклу», – прошелестело в ушах.

Откуда, демоны побери, знал?.. Про Тени? Про марионетку? Откуда?..

Одно из промышленных поселений Ньювотера

За четырнадцать лет до текущих событий

– Ну и что ты творишь, парень?

Я вздрогнул от неожиданности. Крепко сосредоточившись, не заметил подкравшегося со спины Старика. Даже голову в плечи вжал, ибо как наяву пригрезился сочный подзатыльник, которыми тот обожал награждать нерадивых ученичков, то бишь меня и Лиама по поводу и без оного.

И судя по хитрому блеску в глазах, по характерной ухмылке, именно это Дампир и задумал провернуть. Однако как бы ни скрывал свои эмоции и присутствие, но я почуял буквально за пару секунд до того, как он сделал замах, и обернулся.

Во взгляде Старика промелькнуло разочарование. Но виду не подал, нахмурил седые брови и посмотрел строго, несколько зло. На меня, сидящего в углу мастерской за стеллажами и ящиками с инструментами, на развернутые на полу книги и раскиданные листки бумаги с эскизами и пометками.

– А что я такое делаю?

Недоумение побороло опаску, и я ляпнул первое, что вертелось на языке.

– Это я у тебя спрашиваю, – хмыкнул старый пират. – Что?..

Разговор начал попахивать абсурдом. К тому же контур, который я долго и мучительно собирал, с раннего утра вырисовывал в Изнанке, начал стремительно расползаться на составляющие.

Спохватившись, я вновь сосредоточился и потянулся на ту сторону, пытаясь удержать неродившуюся печать. Но поплатился, вполне закономерно получив долгожданный подзатыльник. Да такой, что голова чуть не слетела с плеч.

– Ай! – досадливо воскликнул я, клюнув носом. Потер затылок и оглянулся, пылая возмущением. – За что?

– За то, что дурак, – пояснил Старик. – Причем круглый, раз не сознаешь, к чему могло привести то, что вздумал провернуть.

Кажется, он надеялся на то, что догадаюсь самостоятельно. Но тщетно. Я не понял, так как больше сосредоточился на собственной обиде, впустую потраченных усилиях и боли в шее. Крепкий удар у него. Даром что на вид хлипкий дед. Мозолистые пальцы с толстой шершавой от работы кожей способны гнуть стальные пруты, а удар поставлен так, что свалит любого силача.

А ведь я очень надеялся, что меня не найдут. И место выбрал соответствующее – укромный уголок очередной съемной мастерской вдали от рабочей зоны самого Дампира. Тонущий в полумраке, защищенный с двух сторон стенами, а с третьей – стеллажом и ящиками. Время улучил такое, когда Старик отправился по каким-то делам. Да и Лиам воспользовался случаем, улизнул, явно намереваясь пробежаться по злачным местам крупного промышленного поселения, где мы торчали месяц.

Я искренне верил в то, что никто не помешает. И смогу наконец опробовать идеи, много недель крутящиеся в уме. Но просчитался, работа затянулась. Ко всему прочему слишком увлекся и не заметил, как вернулся Дампир. А Старик не поленился пролезть между полок стеллажа, чтобы гарантированно зайти со спины и воспользоваться эффектом неожиданности.

Вот отвратительно получилось. Отвратительно и чертовски унизительно.

На глазах слезы навернулись от обиды и несправедливости мира. Но я не подал вида и принялся молча собирать книги и заметки, сохраняя непроницаемое выражение лица. Ну или по крайней мере так казалось.

– Проклятье, когда ж из тебя жизнь выдавит аристократические замашки? – проворчал Старик. – Орм… то есть Эбер! Включи наконец мозги и подумай: а почему я вообще задал вопрос? Или считаешь, что отвесил оплеуху потому, что вот так ни с того ни с сего захотелось?..

– Разве не так? – буркнул я.

– Господь и древние короли туату! – вздохнул он. – Нет! Вот расскажи, чем ты тут занимался? Давай!

Говорить не хотелось. Не признаваться же, что, недавно занявшись искусством гнозис и сделав первые успехи, решил проверить кое-какие идеи? Я сознавал, что с точки зрения Дампира являюсь наглым мальком, решившим проявить норов. Но признаваться в том, что вознамерился рискнуть построить собственную печать, не позволяли упрямство и самолюбие. Еще больше не хотелось показывать, какую именно схему замыслил реализовать и насколько сложную.