Трое жандармов вломились внутрь, не обращая ни на кого внимания. Первым вошел лейтенант Леспинас — борода взъерошена, форма расстегнута. И направился прямо к Нектеру.

Боколом струсил. Так они к нему? Его разоблачили? Но они бы не стали из-за этого являться с таким шумом. Да и Леспинас показался Нектеру просто… удрученным.

— Лесники, обходя Шодфурскую долину, заметили рядом с Клыком квадроцикл. А когда подошли к нему, услышали крик.

Нектер закусил губу. Савина, поддавшись безотчетному желанию его защитить, встала рядом.

— Крик?

— Да. Кричала твоя сестра.

— Астер?!

От изумления Нектер опрокинул чашку, травяная заварка растеклась по полу, у ног секретаря могли бы утонуть сотни муравьев.

— Не волнуйся, с ней все в порядке, — поспешно прибавил Леспинас. — Мы пришли не из-за нее, а из-за того, что она нашла.

Савина, Нектер и все служащие мэрии, которых теперь собралось не меньше десятка, замерли.

— Труп. В тридцати метрах от квадроцикла. Похоже, это Жонас Лемуан. И похоже, его убили.

Осторожно воткнув иглу в руку Амандины, я ввела ей двадцать миллиграммов валиума и сказала лейтенанту Леспинасу:

— Теперь она проспит до завтра.

Капрал Лушадьер, единственная женщина в участке, помогла мне уложить Амандину на кровать в ее спальне. Когда жандармы сообщили ей о смерти Жонаса, у нее началась истерика. Они вчетвером едва сладили с ней и срочно вызвали меня.

Том на первый взгляд никак не отреагировал. Закрылся у себя в комнате. Он явно слышал, что его отец умер, но неизвестно, что он из всего этого понял. Жандармы решили — пусть Амандина сама с ним поговорит, когда проснется. А до тех пор Лушадьер побудет с ними на ферме. Она, как оказалось, прослушала курс психологии. Лушадьер меня заверила, что у Тома все хорошо, он играет, она наблюдает за ним.

Я едва сдержалась. Лушадьер нет и тридцати. Записалась, наверное, на психфак, прослушала три лекции в аудитории вместе с тремя сотнями студентов, а потом бросила университет и поступила на работу в полицию.

— Я бы хотела увидеть Тома, — сказала я. — Я сумею найти слова. Я нужна Тому.

Но лейтенант Леспинас не позволил.

— Спасибо, доктор. Мы позвоним вам, если понадобится, а сейчас дадим поработать судмедэкспертам.

Вежливо дал понять, что я должна уступить им место. Гном Леспинас с его дремучей бородой явно был из тех, кто предпочтет погрозить пальцем, а не жать на спусковой крючок. Похоже, для него полиция — это десять процентов власти и девяносто процентов сочувствия. Он протянул мне мощную волосатую руку:

— Спасибо. Как бы там ни было, после второго за четыре дня убийства не пройдет и двух часов, как клермонская полиция выведет нас из игры.

Тем не менее жандармы тщательно обыскали дом. Что они рассчитывали найти в таком бардаке? Я неохотно направилась к двери. Если бы я постаралась задержаться, это показалось бы странным, к тому же я подозревала, что вскоре увижу их всех снова, меня ведь тоже допросят. Должно быть, то, как мы несколько часов назад сцепились с Жонасом, незамеченным не прошло. Кто-нибудь в деревушке непременно должен был нас услышать, Шове или кто другой, закрытые ставни не помеха… Но даже если это не так и свидетелей не было, Амандина, проснувшись, заговорит. Я подумала, не опередить ли ее, рассказав все жандармам.

Но что я могла им сказать? Что Жонас набросился на меня из-за того, что я привезла Тома на своей машине? Что я его привезла, потому что он похож на моего сына, но не только похож, лейтенант, это не простое сходство, а реинкарнация? И его отец наверняка был убит из-за этого — точно так же, как и Мартен Сенфуэн? Что вы говорите, алиби? Нет, у меня нет алиби — в то время, когда зарезали Жонаса, я была одна, на озере Павен.

Жандармам и в самом деле надо это слышать?

Пока они не обращали на меня внимания, были заняты делом — раскладывали по пластиковым пакетам все, что могло послужить орудием. Кухонные ножи, ножницы, отвертка, кочерга…

В конце концов лейтенант Леспинас обернулся и удивился, увидев меня:

— Что-то еще, доктор?

Я улыбнулась, покачала головой, показывая, что все в порядке, и вышла. Сколько времени у меня оставалось до того, как я окажусь в центре этого дела?

Час? Ночь? Сутки?

Я пересекла двор фермы, села в машину и тронулась с места.

Я знала, что мне следует сделать.

Я вошла в мэрию. Так и думала, что застану там неразлучную парочку. Самый странный дуэт расследователей: недоверчивая и энергичная соцработница и педантичный и хитрый секретарь мэрии сидели рядышком. Трудно их представить в одной упряжке, однако им это не мешает.

Я вежливо отказалась от горячего чая, который предложил мне Нектер Патюрен, отказалась и сесть, когда Савина Ларош придвинула мне стул. Спасибо, ничего не надо, пока что я всего лишь прошу их меня выслушать, не перебивая.

И я коротко изложила последние события, начиная с того момента, как Астер Патюрен нашла в Шодфурской долине труп Жонаса Лемуана. Рассказала, что Леспинас и его бригада вызвали меня, чтобы успокоить Амандину, и обыскивают ферму, пока не явились полицейские из Клермона, а Тома оставили под присмотром капрала Лушадьер.

— Вы о Женнифер, девочке из Сен-Виктор-ла-Ривьер? Ну-ну.

Савина Ларош явно ее знала. Похоже, она знала здесь всех и не держала Женнифер Лушадьер за Кей Скарпетту.[14]

Выбора у меня не было, пришлось играть в открытую. Мне нужны были Савина и Нектер, я уже поняла, что они далеко опередили полицейских. Я в нескольких словах рассказала, что произошло за день: Том с его велосипедом в моей машине, резкое вмешательство Жонаса, объяснение на ферме, долгая прогулка вокруг озера Павен…

— Короче, — закруглилась я, — у меня есть мотив и нет алиби, я идеально подхожу на роль преступницы.

— А от нас вы чего ждете? — спросила Савина.

Проницательная социальная работница догадалась, что я пришла клянчить. Я заметила, что Нектер Патюрен что-то пишет на листке и незаметно подталкивает его к коллеге, словно я ничего не замечаю или не могу прочитать записку вверх ногами.

Я пристально следила за Савиной Ларош, стараясь не пялиться на листок. Она в этом дуэте главная, Нектер — всего лишь исполнитель.

— После всего, что вы обо мне узнали, вы, должно быть, считаете меня ненормальной. Хочу вас успокоить — я не прошу вас верить мне, я вас прошу только мне помочь.

Савина едва взглянула на каракули секретаря мэрии.

— В чем помочь?

— Спасти Тома!

Нектер тут же спросил:

— Потому что вы думаете, будто ваш сын перевоплотился в этого мальчика? И что все повторится — побег, утопление… Простите, если вы пришли поговорить про реку в царстве мертвых, сансару, бесконечный круговорот проклятых душ и прочий бред, вы ошиблись адресом. Вам лучше обратиться к моей сестре, в магазинчик «Галипот», дом номер семь на площади Потерны, Бесс. Не промахнетесь.

И ухмыльнулся с довольным видом.

— Продолжайте, — сказала Савина, будто секретарь мэрии не вмешивался. — Почему Том в опасности?

Спасибо!

Я попыталась разом вывалить все остальное, все, что было на душе, зная, что у меня лишь один шанс ее убедить.

— Мы имеем дело с чудовищем! Монстром, который затаился в тени. Это он с самого начала все запрограммировал. Том станет следующей жертвой! И у нас остается только один день, чтобы его спасти. Понимаю, в это трудно поверить, но я знаю, что десять лет назад Эстебан стал жертвой этого хищника. Эстебан его знал! И сейчас он пытается нас предупредить, именно для того он и влез в голову Тома, он зовет на помощь! Для того чтобы… чтобы разорвать круг проклятия.