Вернувшись с вою комнату, Скифар лёг на кровать, и закрыл глаза. Он пытался вспомнить, и осмыслить каждый эпизод этого дня. Прокручивая в голове всё произошедшее, он понял две важные вещи.

Во-первых, император труслив до невозможности. Минград окружён стеной, вход в него только через мощнейшие ворота, способные выдержать долговременную осаду. Внутри города стоит дворец, больше похожий на крепость, внутри которой надо пройти ещё две бронированные двери, чтобы попасть не к самому императору, а к его двойнику! Более того, он не доверяет вообще никому, не отпускает своих верных гвардейцев, отборных воинов, что служат его личной охраной, за пределы замка. Более того, согласно тому, что рассказывал Алдус, он ещё и хранит одну из печатей Тьмы, которую использует в том случае, если всё пойдёт наперекосяк. И это ещё не учитывая то, какой репрессивный аппарат он изобрёл, чтобы не подпускать врага на территорию Империи Восхода.

Во-вторых, к Скифару пришло осознание того, насколько он чувствует себя не правильно. Когда Харан начал говорить о женщинах, которыми можно пользоваться в замке, парень тотчас вспомнил Кси. Она сначала была его подругой, а потом — женой, хоть они и не смогли прожить больше одного дня в браке. «И что потом? Она умирает. Сколько длилось горе? Несколько дней?» Потом пришла пустота. «Да, жалко. Но что поделать? Все умирают» — именно эта мысль была намертво вкопана в голове Скифара. Он понимал, что это не правильно. Ему казалось, что в такие моменты люди должны горевать месяцами и годами. Но он провёл в горечи и раздумьях недели две, если не меньше. «С каких это пор я стал бесчувственным?» — вопрошал он себя. Ответ на этот вопрос напрашивался сам. Слишком много времени проведено в боях. Слишком много людей умерло. Сначала — отец, большая утрата. Затем — предательство и бегство из племени. Далее — около десятка убитых противников и сотни мёртвых товарищей. Амина, и всё то, что приключилось с этой бедной девушкой. Испепеление сотен (если не тысяч) людей, которые стояли подле него в тот роковой день. Созерцание бедности, неравенства. В итоге, к моменту гибели супруги, воин оброс таким «панцирем», что уже ничто для него не могло быть неожиданностью и ударом. Более того, Скифар даже не знает, любил ли он Кси по-настоящему, ведь решение о браке было спонтанным, и было принято исключительно для успокоения девушки. Они были просто друзьями, и знали друг друга меньше года. Тем не менее, парень чувствовал вину.

За советом он мысленно обратился к трём своим наставникам: ныне покойному отцу, майору Чжоу и Алдусу. «Что бы они мне сказали?» — задался вопросом Скифар. Он размышлял на эту тему, пытаясь в деталях вспомнить характер и философию каждого человека. «Оцени ситуацию здраво. Она не ценила свою жизнь. И не важно, что там было между вами. Если бы ты действительно умер, то она должна была бы жить за вас двоих. По таким людям не надо скучать» — говорил отец. «Если ты очень быстро вышел из состояния печали, это ещё не значит, что не любил эту девушку, и не уважал её. Это означает лишь то, что ты стал сильнее, научился быстро отметать ненужные эмоции, и концентрироваться на настоящем, не оглядываясь на прошлое» — таков был вердикт наставника Чжоу. «Не существует неправильных эмоций и реакций. Ты — это ты. Кто-то будет упиваться горем, а другой лишь сделает для себя очередной вывод» — так бы сказал ему Алдус.

За своими рассуждениями Скифар не заметил, как его веки начали слипаться. Дивные картины рисовал разум парня, дрейфующий по просторам царства морфея. Но не успел он сконцентрироваться на прекрасных видениях, как тут же в его сон вторглись. Алдус стоял перед ним в полный рост, развеивая все прочие изображения.

— Скифар, я выхожу с тобой на связь, чтобы поддержать и наставить. Это будет не часто, но я постараюсь это делать по мере необходимости, — говорил колдун размеренным тоном. — Во-первых, я тебя поздравляю с успешной инфильтрацией. Однако знай, что чем глубже ты попадёшь в это окружение, тем лучше будет для нас всех. Не останавливайся.

Парень ничего не мог ответить. Это сновидение было полностью завоёвано Алдусом. Даже если бы он и хотел что-то сказать, то не стал бы. Он знал, что за ним и так пристально следят. Но вот послушать мудрого наставника куда важнее.

— Помни всего три вещи: каждое знакомство будет полезно, ищи любые способы приблизиться к императору, не бойся действовать.

16. Новые друзья

«Теперь, когда я, наконец, научился нормально писать, я могу сделать то, что давно планировал. После своего третьего боя я нашёл в одной из палаток дневник одного ренессанца. Там не было ничего толкового, но мне понравилась идея записывать все свои мысли и действия на бумагу, тем более, что теперь она есть в избытке. Знаю, что этим занимаются многие люди, которые могут себе позволить трату чернил и времени. Посмотрим, к чему это приведёт.

Меня зовут Скифар Нур-Хакеш, и я — Имперский Гвардеец. Нет смысла описывать моё прошлое, ведь эти записи предназначены только для меня самого, а память у меня хорошая. Хотя, может, когда-нибудь и напишу свои мемуары. Об этом странно думать. Вообще, воину не положено задумываться о будущем в хорошем ключе, ведь тогда ты не будешь готов к худшему сценарию. Жить нужно сейчас, тщательно анализируя обстановку, готовясь к худшим ситуациям, и предотвращая их развитие. Если остаётся время — стремиться к большему.

Меня поставили в третью смену. Я несу службу с четырёх утра до двенадцати дня. Да, такие странные правила у гвардейцев: сутки начинаются с полудня. Как мне рассказал Харан, это сделано для того, чтобы никто не стоял вахту с двенадцати ночи до восьми утра, ибо это плохо влияет на организм. А так, первая смена — с 12 до 20, вторая — с 20 до 04, третья — с 04 до 12. Таким образом, каждый успевает поспать ночью, и, как говорит наш придворный врач, «биологические часы не сбиваются». Понятия не имею что это, и как это работает, но это всяко лучше, чем охранять ворота от заката до рассвета. Хоть где-то забота о людях в этой стране.

Меня будят за полчаса до вахты. Я надеваю на себя латы, начищенные с вечера. В отличие от той брони, которую нам выдавали в старой военной части, на этой не было болтов и множества заклёпок, всё держалось на удобных ремнях. Потом я иду в столовую, где мне выдают завтрак: овощи и мясо на хлебе, а так же — чай. Очень вкусный напиток, кстати. Каждый день место службы меняется. В этот раз я оказался во внутреннем дворе. Я был там один, больше второй гвардеец стоял на другой стороне, и мы друг друга не видели. Вечерний воздух — прохладен. Не могу сказать, что в саду чем-то пахло. Лёгкие ароматы витали где-то там, близко к цветочным клумбам. За то повсюду слышались трели сверчков. Чуть позже к ним подключались и утренние птицы. Хоть горизонта и не было видно, но восходящее солнце было всё так же красиво, несмотря на то, что поднималось оно из-за стены замка. Его лучи заливали сад, заставляя проснуться тех утренних птиц, что ещё не начали горланить ранее. Я же стоял, прислонившись спиной к белокаменному дворцу, в стенах которого всё ещё видит сон император Догэн Мин. Интересно, он выглядит так же, как и двойник, или всё же есть существенные различия?

Каждый день, сразу после службы, я иду тренироваться. Для этого у нас есть полигон. Бегу два круга в одну сторону, и ещё два в другую, при этом стараясь не сбавлять скорость. За тем — силовые тренировки. Пресс, отжимания, приседания, подтягивания, упражнения на все мышцы рук. Количество разов не считаю, делаю пока не устану. Однако, раз в два дня делаю ослабленную тренировку, чтобы тело могло немного отдохнуть. Потом — упражняюсь фехтованию. Благо, есть несколько бойцов, которые готовы вставать со мной в пару. Иногда пытаюсь победить противника, не используя правую руку, но получается очень редко. После всех тренировок иду в библиотеку. Выбираю любую книгу на полке, и читаю её до того момента, пока не наступит обед. Уже успел закончить один роман про историю любви. Немного грустно, но я смирился с тем, что пока не хочу ничего подобного. Быть может, позже.