Кейлех слушала. Когда Таира говорила, Кейлех чувствовала, что в ней нет ни злости, ни обиды.

— Кейлех, ты простишь меня?

Кейл пожала плечами.

— Мне нечего тебе прощать. Я уже знаю всё это. Когда Источник пробудил мою силу, ко мне перешла часть твоих воспоминаний. Мне очень жаль, что тебе столько пришлось пережить. Я всё также считаю тебя той, кто даровала мне жизнь, и благодарна тебе.

— Спасибо, моя милая.

— Теперь ты свободна, и можешь уйти на перерождение, — Кейлех улыбнулась.

— Еще не время, Кейлех. Я еще побуду рядом с тобой, порадуюсь за тебя.

Кейлех ощутила, как по телу проходит волна тепла. Складывалось впечатление, будто кто-то накинул теплый мягкий плед. Кейлех понимала, что это единственный телесный контакт, который позволит им межмирье. Но даже от него было хорошо и радостно.

Проснувшись утром, Кейлех поняла, что улыбается. Наверное, она всё-таки что-то хорошее совершила в своей жизни, раз ей даровали второй шанс. Шанс стать счастливой, создать семью. Она чувствовала поддержку той, что назвалась её матерью. И в груди зарождалось странное чувство к мужу. Неужели… любовь…?

Как же было страшно потерять это всё…

Утром все были немного напряжены. После завтрака в общем зале, Кейлех попрощалась с обучающими её данами, потом попрощалась анданой Эрнитой.

Утром Кейлех, как всегда, облачилась в жреческую скромную одежду. Но вместо кожушка и валенок сегодня Марика принесла ей дорогую шубу, подбитую серебристым мехом и удобные зимние сапожки. Похоже, эта одежда более сиротствовала жене лотара. Надевая её, женщина почувствовала, как плечи сами расправляются, а на губах появляется лёгкая снисходительная улыбка — надо было соответствовать статусу лотти. Пришедший за ней Эрнан, почувствовав настрой жены, одобрительно хмыкнул.

После недолгих сборов андана провела их в комнату для переходов. Кейлех уже знала, что её туман может перенести или в то место, в котором она бывала или в этот Храм. Об этом она прочитала, да «воспоминания» Таиры помогли прояснить. А приставленные к ней даны помогли попрактиковаться, выводя на прилегающие к Храму территории, и переносясь между ними.

Комната для переносов была похожа на обычную келью, только без окон и мебели. Стены на уровне глаз были испещрены слегка светившимися различными рунами и самоцветами с кулак. Казались, и камни, и руны были рассыпаны в хаотичном порядке, но это было не так. Всё здесь подчинялось системе. Подобные переходные комнаты строили жрецы Бога Треоса, они же и учили прочих пользоваться ими.

Андана Эрнита тепло попрощалась с Эрнаном и Кейлех, благословила их верных спутников, затем велела стать им в центр комнаты и нажала одной несколько рун и камней. В памяти Кейлех шевельнулись смутные воспоминания Тары — да, именно такая комбинация должна перенести их в зал стационарного перехода у столицы Дангора Аларесс-града. В целях безопасности, ближе ко дворцу переход открыть было нельзя.

Стены кельи пошли рябью. Миг — и они уже стояли в центре арочного строении. Шесть белых колонн поддерживали светлый купол. На каждой из колонн были чётко видны те же символы и камни, что и в келье. Стен не было. Вместо их было силовое поле, практически невидимое взгляду. Просто казалось, что между колоннами воздух чуть колебался, и всё, что было на этой невидимой преградой, казалось размытой картинкой. Эрнан сжал пальцы Кейлех и потянул её сквозь это марево. Они прошли спокойно, не встретив сопротивления. Кейлех тут же чуть прикрыла глаза — так ярко светило солнце, отраженное в белом снеге.

Их встретил молчаливый жрец Треоса в простом темно-сером теплом жреческом плаще с низко надвинутым капюшоном, скрывающим лицо. Он поклонился лотару и лотти и указал рукой в вязанной варежке в сторону ожидающих их людей. Эрнан поблагодарил его и, чуть сжав пальцы Кейлех, потянул жену за собой.

Стационарный переход находился на перекрестке по центру снежной пустоши. Озираясь, Кейлех отметила, что в нескольких часах ходьбы с одной сторону виднеется лес, с другой горы, с третьей — город. Видимо, летом пустошь превратиться в разнотравье или засеянное поле. Кейлех отметила, что дороги были очищены от снега. А на обочинах снег был утрамбован. Именно на такой стоянке их ждали эскорт из десятка вооруженных конных воинов и карета с княжеским гербом — силуэтом золотой мантикоры, ставшей на дыбы и расправившей крылья. В карету была впряжена двойка самых огромных вороных коней, которых Кейлех видела в своей жизни. Их мощные спины прикрывали черные попоны с вышитыми мантикорами, а шикарные грибы и хвосты были заплетены в косицы, уложенные так, чтобы не мешались при беге. Воины были облачены в кольчуги и шлемы с бармицами. Видимо под железным облачением были шерстяные одёвки, потому как воины совсем не выглядели замерзшими. Также каждый их них, был облачен в черный теплый плащ, застегнутый через плечо. Кони, на которых они восседали были меньше запряженных, но при этом нее внушительные. Темношкурые тяжеловесы неподвижно стояли, выделяясь на фоне снега. К седлу каждого был прикреплен меч, а у некоторых еще и арбалет. Один из воинов спешился и поклонился. Как и все, он был высок и широк в плечах. Но при этом он был старше всех, поверх бармицы выпуклую грудь спускалась черная с проседью борода, а усы были заплетены в две косы. Крупный нос явно когда-то был сломан и плохо сросся, но черный глаза-кляксы своей яркости не утратили.

— С прибытием, лотар Эрнан. С прибытием лотти Кейлех.

При этих его словах воины склонили головы и стукнули кулаками правой руки по левой груди.

— Здравствуй, Каннан. Кейлех, — Эрнан отпустил её пальцы, но только для того, чтобы обнять за плечи. — Перед тобой тот, кто с пелёнок учил меня воинским премудростям. Честнее и отважнее его я воина еще не встречал. Представляю тебе титуна Каннана Барата, побратима моего покойного отца.

— Рада встречи с вами, титун Барат, — улыбнулась Кейлех.

«Титун» — значило обращение к дворянину, имеющему офицерский чин, «тит» — дворянин.

— А я как рад быть одним из первых, кто увидит своими очами прекрасную лотти. Весь двор Великого Князя уже слухами изошёл — второй холостяк Дангора нашёл свою энитэ, таинственную дочь покойной анданы Улаары, — воин улыбнулся, сверкнув белыми чуть крупноватыми зубами, и поклонился, — Позвольте проводить вас в карету.

Он повернулся и шагнул к карете, открыв дверцу. Кейлех не могла не отметить интересную конструкцию. По бокам кареты ниже дверцы, крепились полозья. Она когда-то читала про такие — в случае необходимости колеса стопорились, и к ним крепились полозья, превращая карету в сани. Конструкция получалась не очень надежная, но в сложных временных ситуациях вполне годилась. Также Кейлех обратила внимание, что колеса этой кареты были шире обычных. Дагонт быстро вспрыгнул на козлы. Эрнан подсадил Кейлех, затем Марику, и только потом сам уселся внутри.

Это была самая удобная карета, в которой Кейлех путешествовала в своей жизни. Она сидела на мягком сидении, ход был плавным, в самой карете было тепло. Окна были открыты и затянуты тонким стеклом, поэтому Кейлех спокойно могла видеть окрестности. Марика тут же сбросила свой кожушок, и Эрнан, севший рядом с супругой, помог ей снять шубу. Сначала Кейлех удивилась, что лотар не стал садиться на свободном сидении, позволив довольной Марике занять всю мягкую лавку, но, когда он притянул Кейлех к себе и поцеловал в макушку, она разомлела от охватившей её неги.

— Меньше, чем через час, мы будем в замке, — шепнул Эрнан.

Кейлех смотрела в окно и невольно вспоминала, как почти вечность назад ехала в столицу Орлении. Невольно вспомнилось, и чем это закончилось. Она немного нервничала, но близость мужа и его крепкие объятия успокаивали. Это была другая жизнь. Сейчас её ждало новое будущее.

Снежная пустота сменилась небольшими строениями. Кейлех рассматривала всё вокруг, почти впечатавшись лицом в окно кареты. Эрнан только посмеивался её почти детскому любопытству и отвечал на вопросы. Недалеко от Аларесса располагались «чадящие» производства — кожевенные, кузни, смоловарни, углекурни. Потом на удалении от этих производств показались заснеженные крыши белокаменных домов, из труб которых вился в небо белый дым. В Дангоре города возникали стихийно вокруг замков господ. И звались по родовому имени своего сюзерена. Например, вспоминая причинённые книги, Кейлех припомнила, что ближайшее такое городище был Барат-град. Значит, сопровождающий их титун был или младшим братом, или младшим сыном главы рода. Приставки «град» не было только у столицы.