Дагон смутился, и Кейлех кивнула. Мужчина, поняв, что больше вопросов не будет, облегченно вздохнул, тронул Марику за плечо и стал рассказывать о жилищах дангорцев.

Постепенно перешли на Богов. Пусть некоторым богам и молились отдельно, но храмы были общими. В любом храме размещалось несколько святилищ для каждого бога — обычно это были статуи, изображающие аватары Богов (а если приход был бедным, ставились просто камни с высеченными рунами, символизирующими самого Бога), у подножия каждой находились алтари. Боги были защитниками и покровителями.

Для женщин такими были Богиня Милера, покровительница плодородия, деторождаемости и счастливого брака, для мужчин — Саргол, супруг Милеры и также Бог плодородия и ремесла. Кроме этого, были Бог оружия и войны — Эсидис, богиня подземного мира и она же Богиня правосудия — Улаара. Бог искусств, поэзии и музыки Алерей. А над всеми ими возвышался Треос, верховный Бог невидимого, покровитель магии ипостасей дангорцев.

Боги были едины для всех трех рас, и у каждого из них было доброе и злое начало. То есть, почти у каждого. Улаара была нейтральна и стояла за справедливость и возмездие.

Периодически жрецы — голоса богов на земле, вступали в транс и сообщали венценосным особам волю Богов. И иногда эта воля не совпадала с волей этих самых особ.

Беседа так увлекла их, что только по спазмам в животе, Кейлех поняла, что проголодалась, а время уже близилось к ужину, и, судя по всему, её спутники также голодны, но, видимо, не решаются предложить поесть госпоже.

Вернувшись, Марика накормила Кейлех сытным супом и помогла раздеться. Усталость сразу навалилась на женщину. Как не делился Эрнан с ней аурой, но все-таки, она не полностью восстановилась после восьмимесячного сна. Поэтому, женщина заснула, едва голова коснулась подушки.

И приснился ей сон.

Знакомое заснеженное ночное капище, едва освещаемое скупым огоньком. И три стража Кладбища Проклятых: Йорни Угольная Пыль, Дарна Свободный Полет и Вогул Белая Береза.

- Все закончится хорошо, — сказал Йорни.

- Скоро ты уйдешь из этого мира, но в другом… обретешь новых покровителей, — предрекла Дарна.

- Ты будешь счастлива там, — объявил Вогул.

Она проснулась от удушья. Ошейник сдавил шею, заставляя царапать кожу, пытаясь содрать его, но тут же ослабил хватку, едва путы сна полностью покинули женщину. С трудом, приходя в себя, Кейлех всхлипнула. Еще долго, сжав зубами кулак, она давилась непрошенными рыданиями, понимая, что Стражи навсегда покинули ее, попрощались. И как бы Эрнан не считал их будущую жизнь подарком предназначенный судьбой, это было самообманом, иллюзией. Скоро Уго убьет ее.

И все-таки Кейлех удалось заснуть. Утром её разбудили естественные позывы, и женщина бодрой рысцой пробежалась до ширмы, где уже были приготовлены свежая вода, чистое полотенце и вожделенный горшок. Если учесть, что весь утренний моцион, Кейлех проделала без посторонней помощи, то она, даже была довольна.

Выйдя из-за ширмы, Кейлей тут же столкнулась нос к носу с Марикой, улыбка которой чуть померкла, едва она увидела царапины на шее и след зубов на руке (ничего не утаилось от бдительного взгляда!). Но девочка, без лишних расспросов принесла приятно пахнущую целебную мазь, и прокомментировав «до свадьбы заживет», щедро намазала поверх ранок.

Весь день прошел во все той же прогулке по садику, рассказах Марики и Дагонта про нравы и обычаи, а также этикет Дангора. Иногда Марика переругивалась со служанкой, приставленной Уго, а великан пугал своим взглядом мальчика-мага.

Также пролетел и третий день. С той лишь разницей, что Дагонт и Марика показали ей местную часовню… дангорский храм. Это было одноэтажное строение с остроконечной крышей и небольшими оконцами, украшенными разноцветным витражным стеклом. Дагонт отворил тяжёлую дверь, пропуская Кейлех вперед.

Просторное пятиугольное помещение, освященное факелами и солнечными лучами, из-за витражей, отбрасывающих разноцветные блики на стены и каменный пол. Вдоль стен стояли скамьи. А в дальнем углу (как раз напротив двери) на возвышении находился темно-серый камень в человеческий рост. Камень был похож на мрамор, только с небольшими вкраплениями металла. На камне были нанесены символы, обозначающие шесть Богов Дангора.

Синий символ походил на косы (не женские, а косаря), соединенные в концах косовищ (так называемый — «острый коловорот») обозначал всесильного Треоса.

Черная перевернутая буква А означала воинственного Эсидиса.

Белый серп, на лезвии которого висели равнополочные весы — справедливую Улаару.

Красный символ — круг, наложенный на руну, похожий не то на букву Ж, не то на снежинку — милостивую Милеру.

Зеленая арфа — беззаботного Алерея.

Перекрещенные желтые молот и плуг — трудолюбивого Саргола.

Над этими обозначениями, была выдолблено странное соединение, представляющее сплетенные шесть овалов — символ единства богов. А в самом основании камня — символ, похожий на перевернутую ёлочку (как дети рисуют) — древо жизни.

Перед камнем на треноге стояла жаровня, на которой потрескивал веселый огонь.

Даргон слегка тронул Кейлех за плечо и кивком указал на угол у двери. На медном подносе, установленном на подставку, лежали мелкие сухие веточки. Марика и Дагонт уже взяли по шесть штучек. Выразительно взглянув на женщину, Даргон бросил веточки в жаровню и дотронулся рукой сначала до своих губ, потом до лба и до сердца. То же самое сделала и Марика. Уважила чужих Богов и Кейлех. Какое-то время они стояли перед камнем, и Кейлех слушала слова тихой молитвы дангорцев, просящих и поддержки и благословении Богов, потом все трое поклонились и двинулись к выходу. Посещение чужого храма принесло Кейлех покой и умиротворенность.

Как-будто стало легче дышать…

Утро началось необычно. Кейлех разбудила чья-то возня в её комнате. Оказалось, Марика распоряжалась слугами, вносившими металлическую бадью, предназначение которой, судя по всему, состояло в замене ёмкости для омовения. В конце концов, появился Дагонт, надавал всем (даже Марике чуток перепало) подзатыльников, выгнал слуг и единолично внес тяжеленную бадью. Спустя мгновение дверь распахнулась, и, спиной вперед, вошел мальчик-маг. На удивление, Марика не кричала на него. Впрочем, сразу стало ясно почему.

После мальчика, сосредоточенного донельзя (аж язык высунул от усердия), в комнату вплыл, нет, влетел, источающий пар неровный водяной ком. Даже Кейлех затаила дыхание, когда мальчик усилием воли, осторожно, чтобы не расплескать, аккуратно опустил этот ком в бадью.

Марика даже забыла про их вражду и захлопала в ладоши, а Кейлех обнаружила свое бодрствование, громко заявив:

— Вот здорово. Прямо мастер!

Мальчик зарделся от похвалы, а обернувшаяся девочка взвизгнула и выпроводила всех мужчин из комнаты.

— Доброго утречка, моя госпожа. Прекрасный день, чтобы начать счастливую жизнь.

Кейлех улыбнулась, пряча за улыбкой печаль. Ах да, сегодня же её свадьба. Точнее свадьбы: сначала по ритуалу орленийцев, потом — дангорцев.

— Не мешал ли вам ночной шум, госпожа?

— Шум? — Кейлех, признаться, спала как зачарованная, поэтому ничего не слышала.

— Ночью прибыл дядя вашего жениха, дират Веллер Варинтейн. Поскольку после свадьбы лотар отбудет с вами в Дангор, на посту его сменит дират. К тому же на свадьбе кто-то должен быть от правящего дома…

Кейлех кивнула, вспоминая, ту скудную информацию, которую Дагонт и Марика накануне рассказали ей про обряд бракосочетания.

Марика тут же развела бурную деятельность. И, глядя, как девочка старается, Кейлех с улыбкой позволяла ей все. Итак, сначала Марика добавила в ванну трав (уловив знакомые запахи, Кейлех улыбнулась: свадебные традиции везде одинаковы), затем выдраила хозяйку так, как будто от чистоты тела зависела судьба девочки (хотя кто его знает, вдруг Эрнану запах не понравиться, и он накажет служанку). Волосы также омыли и завернули в тюрбан из мягкой ткани (такая лучше вего впитает влагу).