О! Я что? Я краснею? Вот это номер. Но до чего же жарко!

Оттолкнув наглеца, я спешно расстегнула пару верхних пуговиц, чтобы вдохнуть. Лицо красавчика озарилось довольной улыбкой.

– Так рады меня видеть, что готовы прямо здесь?..

Пальцы сжались на ручке сумки как-то сами. Да, я так и держала ее. Там все, что у меня есть. Нахал опасливо отшатнулся, но его ноги были ближе, чем голова.

– Это вместо спасибо? – оскорбился он, охнув от пинка по голени. Брови сдвинулись, синие глазищи прищурились. – Однако, как быстро леди избавляется от воспитания, стоит ей лишиться покровате… покровителя и оказаться на улице.

– Что вы себе позволяете! – воскликнула я возмущенно, а хотелось бы матом. Жаль, ледям, даже при условии потерянного на улице воспитания, не положено, хотя ситуация, в целом, такая, что только выражаться. – Ударили меня, пола… помя… пальто помяли, руки распускаете и прочее, хамите и позволяете себе какие-то гнусные намеки в мой адрес. Кто вы вообще такой?

– Глупая бессмысленная игра, дорогая Изи. После всего, что между нами было, у меня более чем достаточно поводов для намеков любой категории.

– И что же между нами такое было? – снова вспыхнув, продолжила возмущаться я, задним умом и самым чутким местом, которое парой минут назад прижималось к бедрам паразита, поняла – покрователь.

Вывод: либо крошка Эльзбет и правда та еще штучка, и у нее таких синеглазок на каждой улице, либо это не кто иной как тот самый лучший друг маминого сына.

– Удивительная вещь – женская память… Хотя я тоже вас не сразу узнал, – снисходительно ухмыляясь проговорил “бульдозер”. – И раз уж так, позвольте представиться снова. Я, – долгая театральная пауза, шаг назад, поклон, взгляд, как контрольный в голову, – Риз. Риз Хант, ваш близкий друг. Очень.

Очень друг? Очень близкий? Очень мой? Или это аналог “рад знакомству” в его исполнении?

– Знаете что?..

Бдыщ… Это я так на взгляд опять реагирую. Будто обухом огрели. Оружие массового поражения какое-то, а не глаза.

Черная бровь приподнялась этак вопросительно, я и ответила:

– Не пошли бы вы, Риз Хант, в… куда вы там шли.

И вздернула подбородок, подражая героиням книг и сериалов, но осенний ветер начисто лишил сцену нужного эффекта, швырнув мне волосы на лицо.

– Видеть пф-ф… вас… ф-ф… не желаю, – добавила я, сдувая дурацкие кудри с носа.

– Даже так?

Мужчина в мгновение ока оказался рядом, схватил за запястье, заведя руку за спину и прижал меня к себе, нависая, будто мы танго собрались танцевать. Я почти не видела его лица из-за волос, но от этого было только еще волнительнее.

– Как вам свобода, дорогая Изи? – демоном искусителем вкрадчиво урчал над ухом Риз. – Удовлетворяетвсеваши потребности или нужноеще?

И так он это “еще” сказал…

Хрупкой девушке в трудную минуту может помочь только она сама. И сумка. Красивая, добротная сумка-саквояж с металлическими уголками. Снова двинула гаду по ноге, отскочила и махнула не глядя, потому что волосы на лице.

Шипение и процеженное сквозь зубы ругательство подтвердили, что куда-то я точно попала. Так и замерла, вцепившись в свою единственную защиту и опору. Потом потрясла головой, избавляясь от волос.

Репрессий не последовало. Обладатель убойного взгляда и сногсшибательной внешности удалялся.

Вид с этого ракурса тоже был хорош. Не удивительно, что бедняжка Эльзбет не устояла. Впрочем, запись на камушке можно было трактовать по-разному. Может они там по очереди перчатки примеряли или бижутерию. Мало ли где, у кого и в каких местах замочки тугие. Но диалог был представлен как доказательство измены, а подготовленная аудитория услышит именно то, к чему ее готовили.

Из-за обрушившихся на меня без малого двух метров красоты все ценные указания по ориентированию на местности улетучились, будто их там и не ночевало. Я добыла основательно помявшуюся листовку из кармана пальто, и принялась сверять названия улиц. Ничего похожего не нашлось, как не нашлось и прохожих, вызывающих достаточно доверия, чтобы к ним обращаться. Понятно, что этот простоватый парень с котомкой, вертящий головой по сторонам, не будет знать город. И к неопрятной тетке на другой стороне улицы я не пойду, хотя от лотка с пирожками, покоящемся на ее внушительном животе, пахнет очень даже аппетитно. Утренние конфеты тут же принялись просить себе в компанию пирожок, и я сбежала от соблазнов за угол.

Счастье, как и красота, даже такая шокирующая, как “бульдозер”, явления недолговечные. И удача. Ее непременно нужно ловить за хвост. За жесткий черный хвост, крылья, лапы. За что пропадется! Изловить и наподдать, цеплючей пернатой заразе! Отвратная птица все-таки увязалась следом.

Когда я крутила головой, пытаясь сообразить, где лучше перейти улицу и не попасть под шальной экипаж, ворон налетел и выхватил из рук мой счастливый билет. В отместку я умудрилась попортить птице хвост. И кажется, два пера, что остались у меня в руках, были какие-то важные в полетном деле, потому что воришка не взмыл вверх с добычей в клюве, а ломанулся в сторону, вдоль по улице, то взлетая выше, то проваливаясь. Пару раз ворон ронял листовку, но тут же подхватывал и рвался вперед, уходя из моих рук.

Я мчалась следом. Двух перьев в качестве возмездия мне было мало. Вестника-вредителя хотелось как минимум ощипать и за теперешнюю выходку, и за предыдущие. Особенно за “дуру”. Ведь именно это гад выкаркнул, уворачиваясь от моей очередной попытки сцапать его в прыжке. А значит, в прошлый раз мне не показалось.

Вышло как в басне: сыр, он же мое направление на работу, выпал, ветер – дунул, объявление залепило глаза. Природа сегодня так и норовит меня зрения лишить, хулиганка. Ветер, вороны и бегучие парнокопытные.

Дыша как скаковая лошадь после заезда, я, радуясь хоть такой, но победе, в изнеможении оперлась спиной на фонарный столб, зачем-то посмотрела вверх и глаза в глаза встретилась взглядом с вороном. Черный, по голубиному глядя на меня одним глазом, растопырился на длинной витой загогулине, на которой висела клетка фонаря. Прицельно приподнятый хвост с прорехой обещал счастье здесь и сейчас, много и обильно. Именно это читалось во всей его позе. Магические птицы гадят?

Решив не проверять на своем единственном пальто, бодро отбежала в сторону и оказалась прямо перед входом в нужный мне магазин.

“Погода в доме”, – гласила левая вывеска, на которой снежинки сменялись капелью и расцветали розовыми цветочками. “Семейное счастье – это просто”, – утверждала правая и завивалась язычками огня, намекая на горячее.

Однако… Что же здесь такое продают? Фраза про покладистый характер стала вызывать разумные опасения, но ноги уже попрали ступеньку с ковриком, а рука толкнула дверь.

Мелодично звякнул колокольчик. Я, затаив дыхание в готовности увидеть внутри от интим-шопа до Нарнии, вошла и… разочаровалась. Передо мной был обычный торговый зал с витринами по обеим стенам. За стеклом на полочках лежали, стояли и покоились в выгодных ракурсах разные непонятные штуки, штучки и штучечки. Стойка вроде барной делила помещение пополам. На ней имелись стенды с проспектами в кармашках, а за ней угадывался стол. Дальше – похожий на комод низкий шкаф с парой открытых верхних полок и фальшивая стенка, увешанная, как водится, сертификатами и всяческими наградами в рамках.

И никого. Заходи, бери, что хо… Прозрачное стекло витрины налилось угрожающе красным, стоило, любопытствуя, протянуть руку. Ладно, не очень-то и хотелось.

Я прокралась к стойке. Было тихо, только из-за перегородки доносилось невнятное копошение с оттенками озадаченного ворчания.

Ручной звонок-колокольчик для вызова продавца, пузатый и важный, так и манил начищенным боком, я потянулась. За стенкой грохнуло и раскатилось. На секунду воцарилась гробовая тишина, затем там, в неизвестной глубине оглушительно чихнули и ругнулись одновременно. Рука дрогнула. Звонок сработал.