— Тогда… — он поколебался. — Подумай об остальных, кому будет тебя не хватать.

Он произнес это быстро, скороговоркой, и как будто сразу пожалел. Даари почувствовала, как теплеет лицо. Она не то чтобы знала наверняка, но догадывалась… и что ей было делать? Приятно, с одной стороны, — а с другой, даже зная, что Дракон не запрещает своим супругам интрижки (если те ведут себя с должной осмотрительностью), и тем более не стал бы попрекать ее Сантиром, которого очень ценил, она не менее твердо знала — никто кроме Владыки ей не нужен.

— Я не собираюсь погибать, Сантир, — твердо сказала она. — Просто в первую очередь нам нужно спасти Владыку и Цивилизацию, понимаешь?

— Я-то понимаю, — кивнул он. — Но для меня Цивилизация — это ты.

Он взмахнул рукой, выпуская нити магических каналов; тут же белый пар из-под вагонов взвился особенно плотным клубом, закрыл их двоих завесой. Всего на секунду, не более — но этого хватило Сантиру, чтобы крепко и быстро обнять Даари, прижимая к себе.

Потом он так же быстро сделал шаг назад, распуская импровизированную плетенку. На лице окаменела привычная маска.

Даари вспомнила: Владыка среди прочего говорил ей, что так и не выбрал времени посетить Сантира в женском обличье — потому что у того сменились приоритеты.

Слезы, которым она так долго не давала воли, все-таки пролились, потянулись горячими дорожками по щекам. Пусть; косметика не поплывет — то, что на глазах, особо стойкое, а остальное все Даари стерла. Что она сделала такого, чтобы стать для Сантира олицетворением всего государства?.. Да ровным счетом ничего — не было у Даари таких заслуг. Может быть, просто оказалась в нужное время в нужном месте: романтику в душе, Сантиру нужен был живой символ его высоких порывов. Слишком личным делом было для него служение Родине.

Сперва эту роль для него выполнял Владыка, и тот факт, что Дракон мог принимать любой человеческий облик — в том числе молодой прекрасной девушки — несомненно, действовал на воображение Алата. Но потом появилась Даари, вполне себе настоящая молодая девушка — и его воображение переключилось на нее. Понятно, объяснимо… но все-таки дергает душевные струны.

Все это Даари додумала уже потом, в поезде. А пока она только и успела сказать Сантиру:

— Ты тоже выживи. Это приказ твоей Императрицы.

От Таальского вокзала до Флюоритового дворца Даари, как и прежде, везли на защищенных повозках — на сей раз неприметных, распространенных марок. Она с тоской вспомнила, как в прошлый раз, когда возвращалась домой после серьезной переделки, Дракон перехватил ее на полпути, просто чтобы побыть вместе немного. Кажется, такие спокойные и понятные были времена, так все было хорошо!

Теперь же у Владыки никак не могло найтись времени на такую выходку. Да и сама Даари была бы не рада, отчебучь он что-нибудь подобное. Во-первых, империя нуждалась в нем больше, чем она. Во-вторых, у Даари хватало дел и без Владыки. Появись он, ни о чем другом нельзя было бы думать.

Она все-таки позвонила Инге. Разговор вышел не очень легким, потому что Инге спросил, не известно ли чего-то нового о Тарике. Деталей о работе их самого младшего брата на контрразведку он не знал. Три года назад, когда Тарика, превратившегося в результате какого-то безумного самопального ритуала в непонятную тварь, похитила Есуа, Даари сказала Инге только, что младшенький попал в переделку в связи с подавлением мятежа ООЧР и что она постарается его вызволить, но ничего не обещает.

— Пока обстоятельства не изменились, — только и сказала она брату.

— Ясно, — ответил Инге после паузы. — Ну… береги себя. И моих племянниц.

— Конечно, — ответила Даари. — Ты тоже… Когда я-то племянников дождусь? До меня доходили слухи о твоих амурных похождениях.

Инге легко засмеялся. Даари ничуть не преувеличила: она знала, что в этом смысле ее брат оказался весьма популярен, вокруг него в Университете кипели настоящие страсти.

Оно и неудивительно: Ингеорн Сат сильно возмужал с тех пор, как ему пришлось жить самостоятельно и нести ответственность за младшего брата. Особенно же тяжело ему дались месяцы, когда он считал Даари погибшей. Трудности рождают характер, и характер Инге тогда установился многим на зависть. В нем не было броского авантюризма Тарика, не было агрессии или видимого огня. Но спокойствие и твердая воля привлекают не меньше, особенно, если их рассмотреть. А к Инге присматривались: как-никак, брат старшей супруги, позже Императрицы — такое не скрыть.

В ответ на вопрос Даари Инге отшутился:

— Когда найду девушку не хуже тебя.

— Таких… — Даари прикинула и решила не скромничать, — три из десяти.

— Нет, старшая сестрица, скорее уж, две из сотни. Но мне они пока не попались.

— Не, ну льстец! Неудивительно, что девушки сбегаются… А был такой скромный мальчик.

— Так ведь твое воспитание.

Они поговорили еще немного, не о чем, так просто. Инге еще раз пообещал держаться от неприятностей подальше. Даари еще раз пообещала сообщить ему, как только будут хоть какие-то новости. И отдельно сказать, если ему нужно будет эвакуироваться из Ло-Саарона.

После разговора с братом Даари немного подремала, ответила на письма и звонки по делам космодрома — а там, несмотря на ночное время, кипела работа. Даари управляла своим хозяйством отнюдь не в ручном режиме — ей не хватило бы ни времени, ни квалификации — и ее замы все без исключения понимали в деятельности Саар-Долома куда больше, чем она; но все-таки во многих вопросах без ее подписи или хотя бы устного согласия не получалось обойтись. (Теперь Даари по-другому смотрела на вечное отсутствие принцессы-академика Таи на космодроме и даже немного ей сочувствовала. Ей самой отлучаться становилось все сложнее с каждым годом, по мере того, как она все больше вникала в работу космодромного хозяйства и все больше переделывала его под себя. А отлучаться, конечно же, приходилось. Стоит ли вообще назначать на такую ответственную должность политически ангажированных людей?).

К счастью, никто не просил Даари уволить Анни Раталан. Как показало торопливое расследование, прокол, из-за которого в программное обеспечение спутника пробрался вредоносный код, падал на совесть сразу нескольких отделов — и увольнять из-за него кого-то значило обескровить весь космодром. Сам же спутник, точнее, везущий его космический корабль, пока летел, и, по словам программистов, еще оставались шансы успешно доставить полезный груз на нужную орбиту. Только это произойдет позднее, чем первоначально обещали.

Таковы были хорошие новости. Но имелись и плохие, а именно — как Даари смутно подозревала еще после первых докладов, с Саар-Доломского космодрома в ближайшие года два сколько-нибудь нагруженные ракеты не запускать. Это беда, но не катастрофа: Даари знала, что у Сантира припрятаны в глуши совершенно секретные замаскированные космодромы — небольшие и хуже оборудованные, но вполне подходящие для легких ракет. Вот только такой ракеты недостаточно для вывода человека на орбиту.

Что это значит для Цивилизации и ближайших планов Дракона, предстояло обсудить с ним самим, но Даари и так знала, что ничего хорошего.

Испытательный запуск сверхтяжелой ракеты с манекенами должен был состояться через два месяца, запуск в космос тройки специально подготовленных магов — через полгода. Следующий после этого запуск — еще через девять месяцев (и Даари догадывалась, что Дракон планировал сам заменить одного из космоплавателей, приняв его — или ее — облик). Возможно, Владыке удалось бы там найти способ проникать в параллельные миры. Это открыло бы путь для атаки Идеальных на их территории. Без такой же атаки нечего и думать отстоять Цивилизацию. Лучшая защита — нападение. Можно отбить сколько угодно нападений, но если не ликвдировать угрозу, рано или поздно она истощит нацию.

Эх, еще хотя бы год!..

Но, если Даари верно помнила уроки истории, так всегда и происходит: к катастрофе никто никогда не готов и не хватает пустяка.