Теперь Дракон развернулся к ней, и Даари ощутила на себе, насколько тяжел его взгляд.

— Ты понимаешь, что говоришь, Дайки? Центральный узел такой плетенки… при атаке сырой магией высока вероятность, что эта плетенка просто выгорит! И ее центральный элемент — тоже.

— В этом смысл задумки, да, — Даари ответила взглядом на взгляд.

— Ты — моя жена, — ровно произнес он. Неожиданно ровно, спокойно. — Мать моих дочерей. Ты думаешь, я пущу тебя в бой? Или буду использовать, как щит?

— А как я стала матерью твоих дочерей, помнишь? — спросила Даари. — Кроме того, твоего взрослого сына ты готов использовать в этом качестве.

— Лаор решает только за себя. Ты решаешь за наших девочек. Они могут остаться без матери.

— Без меня Фая и Юси будут горевать… особенно Фая, конечно, — у Даари сжалось сердце, когда она подумала об этом: не о своей возможной гибели, а о плаче и причитаниях ее дочери. Фаир, конечно, очень умна для своего возраста, но не бывает трехлеток, которые смирились бы с тем, что их мать героически погибла! Она просто ничего не поймет, пока не станет значительно старше — а до той поры будет просто безутешно страдать. — Без тебя им все равно не выжить. А остальное человечество проиграет. Твоя жизнь важнее, — хмуро сказала Даари.

— Ты недооцениваешь привязанность Тасеи, но допустим, — Владыка покачал головой. — А как же мои чувства?

— Ты жертвовал другими супругами для высшей цели.

— Да, и эта высшая цель — соединить драконий и человеческий роды. Я достиг ее благодаря тебе.

— Еще не достиг. Для этого надо, чтобы по крайней мере наши девочки выросли. А еще лучше, найти и подготовить должным образом других женщин с похожей на мою генетикой. Чтобы они родили тебе больше полудраконов.

Даари надеялась, что эти слова выходят у нее так же спокойно. Она вовсе не горела желанием погибнуть. Она бесилась от ревности и тоски при мысли о том, что кто-то еще займет ее место рядом с Владыкой, что Тайси, Фая и Юси не будут больше единственными в своем роде. И в то же время…

Много ночей лежала она без сна, обдумывая ситуацию, сложившуюся вокруг себя и дочерей. Да, объявленное соревнование между потенциальными женихами принцесс — кстати, отборочные соревнования должны были начаться уже через три года, к ним вовсю готовились — спустило пар в обществе. И вместе с тем Даари отлично понимала: то, что ее дочери наполовину драконы, делает их крайне, крайне уязвимыми. Вот если бы имелась еще сотня таких же… ну, хотя бы десяток…

Да, возможно, если появятся другие гибриды, когда-нибудь в отдаленном будущем ее дочерям будет сложнее бороться за власть. Но Даари, накушавшись уже этой власти, категорически не хотела никому из девочек судьбы правящих императриц! И вообще, надеялась, что Дракон проживет еще не одну сотню лет. А раз так, то куда важнее, чтобы они не были уникальными мишенями для любого психа или заговорщика. Или психа-заговорщика. Тех приключений, которые они пережили у нее в животе, вполне достаточно.

Судя по поджатым губам Владыки, по чуть нахмуренным бровям он прекрасно понял все то, что Даари не проговорила вслух.

«Слишком пышно играешь лицом, любимый, — грустно подумала Даари. — Ты жертвовал многими и пожертвуешь мной, если будет нужно. Привычка! Ты ведь прагматик до мозга костей, как бы ни притворялся этаким порхающим легкомысленным болваном…»

Вслух она сказала:

— Ты знаешь, что я права.

— Знаю, — согласился Владыка. — Но это не значит, что твоя правота мне нравится.

— Тогда будем надеяться, — сказала Даари, — чтобы нам не пришлось использовать этот… доспех. Просто не доводи до такого.

— А вот это мы сейчас и обсудим, — медленно произнес Владыка. — Этот ваш доспех… он способен выйти на высокую орбиту вокруг планеты?

— Да, разумеется, — сказал Сантир.

«Блин, — подумала Даари, — такого я не планировала».

Ближайший к логову Есуа город оказался Локаратом. Тарик никогда прежде в нем не бывал, не сложилось. Есуа никогда не отпускала его от себя иначе чем в Олуткан, и то в виде летающего монстра. А до «поступления на службу» к драконице он никогда даже не интересовался этими северными землями. Может быть, слышал название в новостях пару раз да на школьных уроках землеописания.

Однако за последние два с половиной года Тарику волей-неволей пришлось изучить этот район хотя бы в теории, потому что блуждающее Гнездо Есуа чаще всего располагалось именно здесь. Ей нравился безлюдный север, соляные пещеры, малое количество жителей, близость Проклятых земель — всего не перечислишь. Так что о Локарате он теперь знал довольно много бесполезных фактов: население около четырехсот тысяч жителей (зимой — больше, до пятисот, летом очень многие отправляются в леса на промыслы), довольно значительный процент из раконтхов — древней малочисленной народности, отличающейся от большинства жителей Цивилизации несколько более светлой кожей, рыжими волосами (не у всех) и невысоким ростом. Тарик смутно припоминал, что у него и у его брата с сестрой тоже есть отдаленное родство с раконтхами… а может быть, рыжеватые волосы и светлая кожа Даари пришли не отсюда, а из восточных земель, из бывших королевств Лооди и Стра.

Раконтхи до сих пор сохраняли свой диалект, хотя пользовались письменными знаками саарского, и некоторые элементы самобытной архитектуры. Если верить картинкам в Сети, эти их особые пирамидальные башенки, чем-то напоминающие Олутканский Храм Солнца, были натыканы по всему городу. Тарик вспомнил об этом, потому что две не то три такие башни — высокие, сложенные из местного розового песчаника — промелькнули за окном повозки, когда они ехали по центру Локарата. Среди современных многоэтажек смотрелись они весьма экзотично.

В Сети написано, эти башни очень древние. Странно было осознавать, что Есуа древнее. Раконтхи, как и остальные человеческие племена, стали строиться над землей только после Катастрофы. И вроде бы их сторожевые башни изначально были скопированы с драконьих Гнезд.

— Так себе пародия, — пробормотала госпожа под нос.

— Вы про башню? — осторожно спросил Тарик.

Неужели она все-таки читает его мысли? Нет, быть не может. Насколько он понимал, это процесс, который требует…

…взаимодействия на субплановом уровне клубка тонких энергий с параллельной дешифровкой условно-символьной архитектуры сознания, невозможного без высочайших скоростей вычисления, принципиально не реализуемых биологическим процессинговым юнитом, или т. н. «мыслящим мозгом», если в нем продолжаются биохимические процессы, условно именуемые «жизнью». Максимальное приближение результатов дешифровки к темпорально-развернутой бихевиористской модели условно осознающего себя биологического сознания достигается на уровне считывания влияния гормональных реакций на нервно-синаптическую оснастку организма…

Тарика словно ударило в голову тяжелой мягкой подушкой, перед глазами все поплыло. Это что сейчас было⁈ Развернулась часть информационного архива, надо полагать? Потому что язык изложения точно не походил на знакомый ему саарский — но при этом Тарик вроде бы понимал все… ну, большую часть… ну, очень условно, но понимал…

То есть получается, что Есуа, при всей ее способности подключаться к Сети, не могла проделать то же самое с Тариковыми — или чьими-то еще — синапсами. Она могла считывать только эмоции. Наверное. Если эмоции имелись в виду под этим… гормональным влиянием. Что, в принципе, подтверждалось всем предыдущим опытом общения Тарика с его госпожой. Есуа многое умела — в том числе блефовать.

— Именно. Жалкая дешевка, — сказала тем временем Есуа, явно не подозревая о том, что успело произойти в голове Тарика в эту долю секунды.

Тарик глубоко вздохнул, пытаясь обрести внутреннее равновесие. Его подташнивало.

Тарик привык, что от Есуа можно ожидать чего угодно. Но почему-то все равно не ожидал, что она привезет его в роскошную гостиницу. И тем более не ожидал, что она так уверенно выйдет из повозки, отдаст ключи швейцару, чтобы тот отбуксировал ее на стоянку, и спокойным шагом то ли кинозвезды, то ли жены высокорангового чиновника (впрочем, они часто женятся на кинозвездах) войдет в просторный холл с его десятиметровым стеклянным потолком.