Изъ замка Сельби, 4 Марта.

Твое состояніе, дражайшая моя племянница, безпрестанно терзаетъ насъ печалію. Сколь явное протиборствіе между естественнымъ твоимъ чистосердечіемъ и признательностію возраждающейся страсти… О любезная моя! удаляйся отъ всей притворной скрытности; она весьма худо приличествуетъ молодой особѣ, никогда незнающей притворства и лукавства.

По случаю Милади Д… ты приводишь насъ въ чрезвычайное замѣшательство; ибо она будетъ сюда въ наступающую Субботу. Я ничего къ ней не писала, хотя ты весьма того желала, поелику, мы судимъ всѣ, что ея предложенія заслуживаютъ гораздо большаго разсмотрѣнія, и поелику мы опасаемся, чтобъ какъ твое, такъ и наше благополучіе, не былибъ гораздо сумнительнѣе съ другой стороны. Совершенно невозможно, любезная моя, даже и вообразить, чтобъ такой человѣкъ, каковъ Сиръ Карлъ, не видалъ, прежде нежели спозналъ тебя, ни единой такой женщины, которуюбъ онъ могъ любить, или къ коей бы могъ возчувствовать склонность, по крайней мѣрѣ изъ благодарности къ той любви, которую она къ нему оказываетъ. Его сестра не сказала ли уже тебѣ, что естьли онъ жениться, то сдѣлаетъ великое число женщинъ нещастными? А сія то причина можетъ быть ему препятствуетъ и помышлять о бракѣ.

Ты видишь, съ коль любви достойною искренностію открылась намъ Графиня Д…. Видишь также и то, что твоя откровенность заслуживаетъ отъ ней особеннаго уваженія. Я ей сказала, что твое сердце свободно. Но отвергая ея предложенія, ты подаешь причину столь благоразумной женщинѣ судить о томъ иначе, или почитать тебя болѣе приверженною къ притворствамъ, нежели сколько она себѣ то представляла; и хотя мы читали не безъ прискорбія писанное тобою письмо отъ… до какой степени Миссъ Грандиссонъ угнѣтала тебя своими рѣчьми; то не сумнѣваемся, чтобъ Милади Д…… не учинила равномѣрныхъ замѣчаній, и не вывела бы изъ того таковыхъ же доводовъ. Чегожъ ты отъ меня желаешь, когда отказъ учиненный на ея предложенія, не зная, и равно никогда не видя ея сына, есть весьма сильнымъ доказательствомъ, что твое сердце уже занято? Единозначущія слова, и все то что поражаетъ справедливость, не достойна, любезная моя дочь, какъ твоего, такъ и моего свойства.

Милади Л… дала выразумѣть, говоришь ты, Графинѣ, что Сиръ Карлъ ни мало не препятствуетъ намѣрениямъ ея сына. И такъ, я не усматриваю нималѣйшей ради тебя надежды съ той стороны. Конечно судятъ, что твое богатство не весьма знатно. Сиръ Карлъ человѣкъ весьма великодушной. Но поелику его сердце нимало не прилеплено къ любви, то и не сумнѣвайся, чтобъ онъ по своему благоразумію не считалъ за нужное богатство. Сіе-то по крайней мѣрѣ должны мы предполагать съ нашей стороны, и мы находились бы принужденными принять такія мѣры, естьлибъ долженствовало имѣть съ нимъ дѣло.

Твоя бабушка желала писать къ тебѣ собственною своею рукою, но я совершенно въ томъ отношусь къ ней. Намъ извѣстно всѣмъ ея благоразуміе, и нѣжность, коею она къ тебѣ исполнена. Дядя твой обѣщается неупотреблять болѣе тѣхъ шутливыхъ изреченій, кои тебя оскорбляютъ. Мы уже всѣ рѣшились не приводить твоихъ склонностей въ безпокойствіе; и по сей-то причинѣ опасаемся подавать тебѣ совѣты о новыхъ предложеніяхъ. Но твоя бабушка весьма довольна тѣмъ, что я не учинила, какъ ты того желала, рѣшительнаго отказа Графинѣ.

Твой дядя освѣдомился о всѣхъ обстоятельствахъ Сира Карла. Все то, что онъ открылъ столь совершенно соотвѣтствуетъ нашимъ мнѣніямъ, что я его просила оставить таковый розыскъ, по крайней мѣрѣ для того, дабы не было вѣроятно, чтобъ ты принимала въ томъ участіе. Но ты, любезная моя, продолжай увѣдомлять насъ о всемъ томъ, что токмо можетъ увеличить наше почтеніе и уваженіе къ сему изящному человѣку. Превосходство души, побудившей его отвергнуть поединокъ, и сей знаменитой поступокъ, не могущій подать ни малѣйшаго сумнѣнія о его храбрости, суть примѣры благоразумія и честности, превозносящія его превыше человѣческаго понятія. Мы всѣ исполнены къ нему и удивленіемъ и уваженіемъ; и поздравляемъ его и сестръ его, съ благополучнымъ окончаніемъ такого дѣла, въ коемъ никто не долженствовалъ толико принимать участія, сколько мы.

Я надѣюсь, что ты не замѣдлишь увѣдомить меня о томъ, что дѣйствительно думаешь о новыхъ предложеніяхъ. Разсуди объ оныхъ обстоятельнѣе. Не торопись нимало. Я сожалѣю, что весьма мало щадила тебя въ послѣднемъ моемъ письмѣ. Твой дядя думаетъ, что уже не познаетъ въ тебѣ обыкновенной твоей искренности, изъ того признанія страсти, коего предмѣтъ кажется намъ тебя достоинъ, и я иногда вижу его торжествующаго своимъ мнѣніемъ, что онъ наконецъ открываетъ въ любезной своей племянницѣ нѣкую небольшую степень притворства. Мы всѣ весьма ясно усматриваемъ, во многихъ мѣстахъ твоихъ писемъ, то противоборствіе, о коемъ я говорила, между скромностію и откровенностію сердца; и мы приписываемъ нѣкую часть твоей скрытности той опасности, коей ты страшишься отъ шутливыхъ его изреченій. Но обьявивъ, что единый часъ въ недѣлю обращенія съ Сиромъ Карломъ и его сестрами [сестры не безполезны въ началѣ любви], предпочитаешь ты самымъ знатнымъ выгодамъ, къ коимъ ты не всегда имѣла такое отвращеніе; написавъ къ намъ, любезная моя, что сколъ ни унижено есть слово сожалѣніе, но ты предпочла бы его сожалѣніе любви всякаго другаго человѣка, по истиннѣ, а совершенно не понимаю, откуда бы могло произсходить толико замѣшательства, дабы намъ изьясниться. Прости меня, любезная племянница.

Я теперь лишь прочла письмо за симъ слѣдующее. Естьлибъ я предвидѣла что оно будетъ продолжительно, то я менѣе бы разпространялась въ моемъ. Все, что моя матушка къ тебѣ ни пишетъ, ея достойно; мы всѣ къ нему подпишемся. Между тѣмъ мы будемъ дожидаться твоего рѣшенія, дабы намъ согласиться какой должны учинить Графинѣ отвѣтъ. Естьли ты его любишь, то безъ всякой скрытности намъ въ томъ признайся: дѣло идетъ о Сирѣ Карлѣ.

Всѣ посылаютъ къ тебѣ свое благословеніе, а особливо твоя искреннѣйшая и паче всѣхъ тебя любящая

Маріанна Сельби.

5 Марта.

Открой намъ свое сердце, возлюбленнѣйшая моя, безъ всякаго затрудненія и стыда. Ты конечно увѣрена въ нашей къ тебѣ нѣжности. Молодая особа не должна почитать себѣ за нещастіе то, что любитъ добродѣтельнаго человѣка. Любовь есть естественная и пылкая страсть, Ты изьявила отличнѣйшими засвидѣтельствованіями, что неблагоразуміе и легкомысленность суть пороки неприличные твоему свойству. Г. Гревилль, со всею своею веселостію, Г. Фенвичь, со всѣми своими ласкательствами, Г. Ормъ, коего я гораздо болѣе почитаю, съ своимъ уваженіемъ и преданностію, ни покорный Фулеръ, ниже лютой и злой Поллексфенъ, не могли открыть въ тебѣ даже нималѣйшей тѣни слабости или тщеславія. Сколь благополучно избѣгла ты всѣхъ тѣхъ опасностей, въ кои удивительная сія страсть часто вовлекаетъ другаго свойства душъ. Съ какою учтивостію и достоинствомъ ни обрѣла ты правъ надъ почтеніемъ и уваженіемъ даже отъ самихъ тѣхъ, коихъ предложенія ты отвергла? И какія же были побудительныя твои причины къ отверженію оныхъ? Конечно сіе произсходило не отъ гордости, но отъ превосходства главныхъ твоихъ причинъ, то есть: что ты не почитала за долгъ слушать тѣхъ, къ которымъ чувствовала, что не можетъ никогда ощущать такой любви, какую необходимо должна оказывать честная супруга своему мужу. Наконецъ, когда ты повстрѣчалась с такимъ человѣкомъ, которой достоинъ твоей любви, которой могущественно защищалъ тебя отъ презрительнаго и подлаго злодѣянія, которой есть превосходнѣйшій изъ братьевъ, друзей и господъ, самый храбрѣйшій и добродѣтельнѣйшій изъ всѣхъ человѣковъ; то удивительно ли что сердце, даже до сего времени непоколебимое, изьявляетъ чувствительность признательность такому сердцу, которое ему уподобляется? Какую же причину имѣла бы ты отъ того краснѣть? И для чегожъ, любезная моя Генріетта, скрываешь ты внутренное свое чувствіе отъ такихъ ближнихъ, коихъ склонности совершенно сообразны съ твоими? Ты видишь, любезная моя внука, что неизвѣстность, въ коей мы находимся, ни мало намъ не препятствуетъ говорить съ удивленіемъ о такомъ человѣкѣ, коему весь свѣтъ отдаетъ сію справедливость. Мы не усматриваемъ въ себѣ нималѣйшаго лукавства; и ты не имѣешь необходимости быть руководимою столь презрительнымъ учтивствомъ. Твое воспитаніе, любезная моя, не позволяетъ тебѣ имѣть никакого лукавства. Притворство совершенно тебѣ не прилично. Кажется и самое малое дитя, познаетъ изъ большей части послѣднихъ твоихъ писемъ, что ты чувствуешь любовь. Но хотябъ твоя склонность была щастлива или нѣтъ, когда ты почитаешь за славу ощущать оную къ такому предмѣту, которой исполненъ нѣжными чувствованіями, имѣетъ хорошіе нравы, и произходитъ отъ знатной породы, и коего всѣ твои ближнія равно какъ и ты любятъ; то предмѣтъ нѣжности моея, дражайшая Генріетта, украшеніе моея жизни, и утѣшеніе моея старости, старайся, изъ любви ко мнѣ и всей твоей фамиліи, возъимѣть надъ своимъ сердцемъ столько власти, что естьли успѣхъ не будетъ соотвѣтствовать общимъ нашимъ желаніямъ, чтобъ твое здравіе нимало чрезъ то не пострадало; здравіе толико намъ драгоцѣнное! и чтобъ ты не причислена была къ тѣмъ нещастнымъ дѣвицамъ, которыя предаются во власть слѣпой страсти. Чѣмъ болѣе предмѣтъ возъимѣетъ силы воспламѣнить твои желанія, тѣмъ побѣда будетъ славнѣе, естьли ты оную одержишь. Однако, любезная моя дочь, рѣшись открыть намъ свое сердце, дабы мы были въ состояніи вспомоществовать тебѣ нашими совѣтами, и нимало не опасайся шутливыхъ изрѣченій твоего дяди; онъ составляетъ себѣ изъ оныхъ увѣселеніе, которое иногда и насъ развѣселяетъ; но вѣрь, что его разсужденія не произведутъ надъ вами никакого впечатлѣнія. Тебѣ небезъизвѣстно, что честное его сердце равно соединено какъ и наши, съ сердцемъ любезной нашей дочери; онъ такое же будетъ принимать участіе какъ и мы въ ея скорьби, естьли случиться какое ниесть нещастіе его племянницѣ.