– Ты пойдешь со мной, Асуэл, – приказал Эор. – Они останутся в одной из комнат под стражей.

– Нельзя ли накормить моих друзей? Мы не ели со вчерашнего дня.

– Это решать Правителю. Идем.

Звякнул замок, пред ними распахнули дверь, обитую потемневшим металлом. Их провели в каменный мешок – прямоугольная комната размером два на три метра. Ни окон, ни мебели, ни факелов. Вот где мрачность так мрачность, хотя стены серого, бетонного цвета. Быстрым движением меча рассекли веревки. Когда дверь за эльфами захлопнулась, пленники очутились в полной темноте. Либо так специально создали для преступников, либо эльфы за неимением тюрьмы, приспособили для этой цели кладовку.

Помыкавшись, сели на пол. Камень холодный, Сергей сел на корточки. Влад все еще напоминал печку, поэтому остался сидеть на холодных камнях. Повисло тяжелая тишина. Спустя время Тораст заворчал. Ут перевел:

– Он говорит, все будет хорошо. Говорит, эльфы зря не убивают. Эльфы добрые. И сэр Орман тоже говорит, что надо доверять друг другу. Уважать друг друга, даже если мы совсем разные.

Спорить не стали, каждый погрузился в свои мысли. Влад, после слов урукхая сначала проникся уважением к магу-дятлу, потом одернул себя. «Кто его знает, зачем он этому воинов учит, – размышлял он. – Может, чтобы ему доверяли? Больше, чем себе. В любом случае, нельзя всем подряд верить. Разве эльфы все хорошие? Да так никогда не бывает. Один человек – ничего. Другой – с гнильцой. А бывает и лучший друг предаст. Научит вот так подданных, а их перережут, как котят, потому что доверяли. Нет. Надо только себе верить, на себя надеяться…»

– Тораст! Где мой пистолет? Тораст рыкнул и Ут перевел:

– Твое оружие? Все вещи забрали эльфы. Но ты все равно не заслужил оружие, так что хорошо, что его нет.

– Я его заслужу, блин, когда меня прирежут! – возмутился Влад.

– Он говорит: все будет хорошо. Надо успокоиться и ждать. Уж от синих тварей спаслись. А эльфы – они совсем нестрашные.

– Ну-ну, – ухмыльнулся Влад. – Надейся и жди. Вся жизнь впереди.

Снаружи послышался скрип засова. Дверь распахнулась настежь, и комнату вошел Эор с факелом, вслед за этим его команда, наставив луки на пленных.

– Встать!

Пленные нестройно поднялись, встречая самого главного – Правителя. Его длинная бордовая мантия прикрывала серебристые наплечники на таких же, как у прочих черных доспехах. На лбу у горного правителя коричневые татуировки. «Или рисунки», – поправил себя Влад. В правом ухе, видневшемся из-под каштановых волос, сверкнула золотая серьга.

Он окинул пленников пронзительными глазами, напомнившими Сергею синий свет Ока, и остановился перед Торастом.

– Орк? – Тораст чуть дернулся, но сдержался, лишь еле слышно выпустил воздух сквозь клыки. – И ты говоришь, что я должен отпустить их? – он чуть повернулся к двери. Влад глянул ему за спину.

Высокая тонкая фигура в изумрудном платье очень простого покроя. На голых плечах золотая, причудливо сплетенная цепочка, поддерживающая восьмиконечную звезду. Медальон ослепительно сверкал в свете факелов. В отличие от мужчин волосы собраны в высокую прическу, подчеркивающую длинную, стройную шею. Глаза сверкнули изумрудами. «У нас такие глаза только благодаря контактным линзам бывают…» – подумалось Владу, у которого сбилось дыхание, при виде такой красоты. На плече у девушки сидела диковинная птица с черной головой и изумрудным телом. Из-под обнаженной руки хозяйки торчали черные перья хвоста, которые удивительно гармонировали с прической.

Девушка величаво прошла вперед. Влад следил за ней, впитывая каждое движение. Казалось она жила в каком-то другом измерении, где каждый шаг продуман и гармоничен, так что не может вызвать ничего кроме восторга у присутствовавших. Черты лица казались тонкими, но не кукольными. На белой коже, как крылья черной чайки разлетались брови. «Ах, какая женщина! – Влад скрипнул зубами. – Такой у меня точно никогда не будет».

Красавица небрежно скользнула взглядом по пленникам и встала напротив Правителя.

– Они не несут зла, Иситио. Они хотят мира. Я говорила тебе, – голос звучал властно.

– Предлагаю обсудить это в другом месте, Илоа, – Правитель галантно подал ей руку. Она оперлась на нее чисто символически и сладкая парочка покинула темницу. Охранники вышли следом. Дверь лязгнула, забирая последний луч света. Пленники опустились на пол.

– Даже вольфов нет, чтобы погреться, – стуча зубами, констатировал Серый. – Ну и как тебе прием, Тораст? Меня лично впечатлило, как они на нас смотрели. Примерно так вор-домушник смотрит на книжную полку: вроде как этот хлам ни к чему, но вдруг в какой книжке тайник спрятан… Вместо угрюмого урукхая откликнулся Ут.

– Если Илоа здесь, все будет хорошо.

– Эта птичка что ли? – хмыкнул Сергей. Хоббит покосился на него.

– Илоа – дочь правителя лесных эльфов. Она здесь неслучайно.

Тораст упорно молчал. Влад тоже. Вот когда порадуешься, что утренняя болтливость прошла: он не хотел, чтобы кто-то заметил, как потрясла его эта эльфийка.

Молитву Мар-ди услышали. Когда зар, брошенный Ланселотом, остановился, багровые точки рубинов на его боках показывали Дерд-чар. Ланселоту ничего не оставалось, как отправить одного из рыцарей вперед, открывая диригенсу маленький шанс для спасения белого войска. Он сделал усилие, чтобы бросить бриллиантовые кубы. Они поддались с заметным усилием и, сделав всего пару оборотов, замерли. Все напрасно. Он не может воспользоваться предоставленной ему лазейкой.

– Ты думаешь, если у тебя есть творческое поле, ты можешь состязаться со мной? – послушался раздраженный голос Ланселота. – Если ты такой умный – послал бы сюда учеников-минарсов. Или вообще художников, у которых ты впервые обнаружил эту силу…

Как ни старался Мар-ди удержать сознание в битве, любое замечание Управителя выбивало его из колеи. Вот и сейчас мысли унесли его к тем событиям, что предшествовали Раныду…

…После двадцать третьего посещенного шабаша, он все еще надеялся, но после сотой неудачи отчаяние потихоньку вкралось в душу. Словно червячок-древоточец, что поселился внутри крепкого с виду стола и начал подтачивать его. Мар-ди крепился, но уже представлял – не насмешки, над такими как он не насмехаются – но острое чувство провала, ощущение, что он не справился, которое будет преследовать его всю оставшуюся жизнь…

Последний мир, где Мар-ди попытал счастья в поисках творческого поля – стал мир Эдельвейса. Один из миров, что они вырвали у сумасшедшего Управителя. В этом мире жизнь существовала лишь на вершинах гор и скал. Внизу, в долинах, растекались желтые туманы, испарения которых разъедали легкие и сводили с ума. Мар-ди шел на поиски, хотя надежды не осталось. Он любовался дивными, ажурными мостами, соединяющими одну вершину с другой – мосты, это первое, что сотворил Орден света, для того чтобы хоть как-то поддержать обитающих здесь. Справиться с туманами им так и не удалось.

Диригенс не заметил, как свернул в оливковый сад, насажденный недавно на склоне горы. Пожилой художник привел сюда воспитанников. Молодые юноши и девушки, отроки и отроковицы, мальчики и девочки сидели на скамейках под деревьями. Несколько мальчишек забрались на ветки и обхватили ветки ногами, прижав мольберты локтями к коленям и старательно выводя кистями.

– Напрягите воображение, – вещал старый учитель, неспешно раскачиваясь в кресле качалке. Он причмокивал узкими, бледными губами и приглаживал густые, кустистые брови. Глаза слепо смотрели на солнце. – Мир, это не то, что мы видим. Мир это то, что мы представляем. Раскройтесь, посмотрите и представьте, не то что есть, а то, что скрывается за сутью вещей. Всмотритесь в самую душу и пишите. Вы раскроете такой мир, каким он должен стать. Мир, каким вы хотите его видеть. Рисуйте, воображайте, творите. Мар-ди вслушался, а потом неожиданно почувствовал.