1909 Дельфы Стеснили путь хребтов громады. В долинах тень и дымка мглы. Горят на солнце Федриады И клекчут Зевсовы орлы. Величье тайн и древней мощи В душе родит святой испуг. Безгласны лавровые рощи, И эхо множит каждый звук. По руслам рвов, на дне ущелий Не молкнет молвь ручьев седых. Из язв земли, из горных щелей, Как пар, встает туманный дых. Сюда, венчанного лозою, — В долину Дельф, к устам земли Благочестивою стезею Меня молитвы привели. Я плыл по морю за дельфином, И в полдень белая звезда Меня по выжженным равнинам Вела до змиева гнезда. Но не вольна праматерь Гея Рожать сынов. Пифон умолк, И сторожат пещеру змея Священный лавр, дельфийский волк. И там, где Гад ползою мрачной Темнил полдневный призрак дня, Струей холодной и прозрачной Сочится ископыть коня. И где колчан с угрозой звякал И змея бог стрелой язвил, Вещает праведный оракул И горек лавр во рту Сивилл. И ветвь оливы дикой место Под сенью милостной хранит, Где бог гонимого Ореста Укрыл от гнева Эвменид. В стихийный хаос – строй закона. На бездны духа – пышность риз. И убиенный Дионис — В гробу пред храмом Аполлона! 1909 Призыв У излучин бледной Леты, Где неверный бродит день, Льются призрачные светы, Веет трепетная тень, В белой мгле, в дали озерной, Под наметом тонких ив, Ты, гранатовые зерна Тихой вечности вкусив, Позабыла мир наш будний, Плен одежд и трепет рук, Темным золотом полудней Осмугленный, знойный луг. Но, собрав степные травы — Мак, шалфей, полынь и чобр, Я призывные отравы Расточу меж горных ребр. Я солью в сосуде медном Жизни желчь и смерти мед, И тебя по рекам бледным К солнцу горечь повлечет. Время сетью легких звений Оплетет твой белый путь, Беглым золотом мгновений Опалит земную грудь, И, припав к родному полю — (Все ли травки проросли?), — Примешь сладкою неволю Жизни, лика и земли. 1908 Полдень Звонки стебли травы, и движенья зноя пахучи. Горы, как рыжие львы, стали на страже пустынь. В черно-синем огне расцветают медные тучи. Горечью дышит полынь. В ярых горнах долин, упоенных духом лаванды, Темным золотом смол медленно плавится зной. Нимбы света, венцы и сияний тяжких гирлянды Мерно плывут над землей. «Травы древних могил, мы взросли из камней и праха, К зною из ночи и тьмы, к солнцу на зов возросли. К полдням вынесли мы, трепеща от сладкого страха, Мертвые тайны земли. В зное полдней глухих мы пьянеем, горькие травы. Млея по красным холмам, с иссиня-серых камней, Душный шлем фимиам – благовонья сладкой отравы — В море расплавленных дней». 1908 «Сердце мира, солнце Алкиана…» Сердце мира, солнце Алкиана, Сноп огня в сиянии Плеяд! Над зеркальной влагой Океана — Грозди солнц, созвездий виноград. С тихим звоном, стройно и нескоро, Возносясь над чуткою водой, Золотые числа Пифагора Выпадают мерной чередой. Как рыбак из малой Галилеи, Как в степях халдейские волхвы, Ночь-Фиал, из уст твоей лилеи Пью алмазы влажной синевы! 1907 Коктебель Созвездия Так силы небесные нисходят и всходят, простирая друг другу золотые бадьи. Гёте Звенят Весы и клонят коромысла. Нисходит вниз, возносится бадья... Часы идут, сменяя в небе числа, Пути миров чертя вкруг остия. Струится ночь. Журчит и плачет влага. Ладья скользит вдоль темных берегов, И чуток сон в водах Архипелага, Где в море спят созвездья островов. Гнездо Гиад... и гроздь огней – Плеяды... Великий Воз и зоркий Волопас... Свой правя путь чрез темные Циклады — Какой пловец в уме не числил вас? И ваш узор пред взором Одиссея В иных веках искрился и мерцал, И ночь текла, златые зерна сея, Над лоном вод в дрожании зерцал. И, ставя сеть у древних стен Хавона, В тиши ночной видали рыбари Алмазный торс гиганта Ориона, Ловца зверей, любовника зари. Когда ж земля бессмертными иссякла, Лишь глубже стал и ярче небосклон. И Солнцу путь затмила тень Геракла, И Зевс воздвиг на небе льдистый трон. Все имена, все славы, все победы Сплетались там в мерцаниях огней. Над головой жемчужной Андромеды Чертил круги сверкающий Персей. В себе тая все летописи мира, В ночах светясь внемирной красотой, Златыми пчелами расшитая порфира Струилась с плеч Ионии святой. |
