3 Кристалл любви! Алтарь ночных заклятий! Хрустальный ключ певучих медных сфер, На твой ущерб выходят из пещер, Одна другой страшнее и косматей, Стада Эмпуз; поют псалмы проклятий И душат псов, цедя их кровь в кратэр; Глаза у кошек, пятна у пантер Становятся длиннее и крылатей. Плоть призраков есть ткань твоих лучей, Ты точишь камни, глину кирпичей; Козел и конь, ягнята и собаки Ночных мастей тебе посвящены; Бродя в вине, ты дремлешь в черном маке, Царица вод! Любовница волны! 4 Царица вод! Любовница волны! Изгнанница в опаловой короне, Цветок цветов! Небесный образ Иони! Твоим рожденьем женщины больны... Но не любить тебя мы не вольны: Стада медуз томятся в мутном лоне, И океана пенистые кони Бегут к земле и лижут валуны. И глубиной таинственных извивов Качания приливов и отливов Внутри меня тобой повторены. К тебе растут кораллы темной боли, И тянут стебли водоросли воли С какой тоской из влажной глубины! 5 С какой тоской из влажной глубины Всё смертное, усталое, больное, Ползучее, сочащееся в гное, Пахучее, как соки белены, Как опиум волнующее сны, Всё женское, текучее, земное, Всё темное, всё злое, всё страстное, Чему тела людей обречены, — Слепая боль поднятой плугом нови, Удушливые испаренья крови, Весь Океан, плененный в руслах жил, Весь мутный ил задушенных приятий, Всё, чем я жил, но что я не изжил, — К тебе растут сквозь мглу моих распятий. 6 К тебе растут сквозь мглу моих распятий Цветы глубин. Ты затеплила страсть В божнице тел. Дух отдала во власть Безумью плоти. Круг сестер и братий Разъяла в станы двух враждебных ратей. Даров твоих приемлет каждый часть... О, дай и мне к ногам твоим припасть! Чем дух сильней, тем глубже боль и сжатей! Вот из-за скал кривится лунный рог, Спускаясь вниз, алея, багровея... Двурогая! Трехликая! Афея! С кладбищ земли, с распутий трех дорог Дым черных жертв восходит на закате — К Диане бледной, к яростной Гекате! 7 К Диане бледной, к яростной Гекате Я простираю руки и мольбы: Я так устал от гнева и борьбы — Яви свой лик на мертвенном агате! И ты идешь, багровая, в раскате Подземных гроз, ступая на гробы, Треглавая, держа ключи судьбы, Два факела, кинжалы и печати. Из глаз твоих лучатся смерть и мрак, На перекрестках слышен вой собак, И на могильниках дымят лампады. И пробуждаются в озерах глубины, Точа в ночи пурпуровые яды, Змеиные, непрожитые сны. 8 Змеиные, непрожитые сны Волнуют нас тоской глухой тревоги. Словами Змия: «Станете как боги» Сердца людей извечно прожжены. Тавром греха мы были клеймены Крылатым стражем, бдящим на пороге. И нам, с тех пор бродящим без дороги, Сопутствует клейменный лик Луны. Века веков над нами тяготело Всетемное и всестрастное тело Планеты, сорванной с алмазного венца. Но тусклый свет глубоких язв и ссадин Со дна небес глядящего лица И сладостен, и жутко безотраден. 9 И сладостен, и жутко безотраден Безумный сон зияющих долин. Я был на дне базальтовых теснин. В провал небес (о, как он емко-жаден!) Срывался ливень звездных виноградин. И солнца диск, вступая в свой притин, Был над столпами пламенных вершин, Крылатый и расплесканный, – громаден. Ни сумрака, ни воздуха, ни вод — Лишь острый блеск агатов, сланцев, шпатов. Ни шлейфы зорь, ни веера закатов Не озаряют черный небосвод. Неистово порывист и нескладен Алмазный бред морщин твоих и впадин. 10 Алмазный бред морщин твоих и впадин Томит и жжет. Неумолимо жестк Рисунок скал, гранитов черный лоск, Строенье арок, стрелок, перекладин. Вязь рудных жил, как ленты пестрых гадин. Наплывы лавы бурые, как воск, И даль равнин, как обнаженный мозг... Трехдневный полдень твой кошмарно-страден. Пузырчатые оспины огня Сверкают в нимбах яростного дня, А по ночам над кратером Гиппарха Бдит «Volva» [13] – неподвижная звезда, И отливает пепельно-неярко Твоих морей блестящая слюда. |
