Три танка 1-й роты 2-го полка, несколько «максимов» и противотанковых ружей, группы стрелков, не потерявшие своих командиров, две или три минуты сдерживали противника на линии деревни. Остальные три Т-34, отойдя к Повислянским рощам, открыли огонь из окопов. Вели огонь советские бронебойщики, с фланга стреляли четыре танка подпоручника Хелина.

Выделяющаяся длиной своей пушки «пантера», которая первой проскочила перекресток и, гонясь за польскими танками, подошла к деревне, была подбита 122-мм снарядом советского ИС и вспыхнула ярким пламенем.

Под этим прикрытием Гугнацкий, Гаврыч и Блихарский отступала с оставшимися солдатами. Поспешно отходили и три танка под командованием подпоручника Светаны. Они были уже метрах в пятидесяти от исходных позиций, с которых на рассвете начинали атаку, когда «фердинанд» со стороны кирпичного завода сорвал гусеницу у танка хорунжего Нестерука. Машина съехала с траков, пошла с разгона влево и свалилась в воронку от бомбы. Не успел экипаж выскочить из машины, как второй снаряд попал в ее правый борт, а два других пробили башню. Из открытых люков повалил густой дым.

«Осталось только пять», — подумал Светана. Он выглянул из танка, чтобы сориентироваться в обстановке, и зло выругался: с северо-запада приближались три шестерки самолетов. По двойному излому крыльев и шасси, что торчали, как лапы коршунов, он опознал немецкие пикирующие бомбардировщики. Стоящий в окопе танк они могли уничтожить только прямым попаданием, но для пехоты, застигнутой в поле, пехоты, которая только что перенесла ураганный огонь и отступает, появление пикировщиков означало смертный приговор.

Слыша, как свист воздуха, разрезаемого крыльями самолетов, заглушает вой двигателей, Светана захлопнул люк, припал к перископу, и сердце его радостно забилось. «Юнкерсы» один за другим сыпали бомбы на Студзянки. К небу поднялись облака пыли. Летчики прошивали их красными стрелами ракет, стреляя по своим танкам. С земли подавали опознавательные сигналы, но разноцветные огоньки тонули в дыму. Летчиков ослепляло солнце, низко висящее над горизонтом на востоке.

Подпоручник Светана на танке 213 занял позицию там, где перед утренней атакой стояла машина Янека Шиманьского, — в выдвинутом вперед леске. Здесь же находились два советских расчета 45-мм орудий. Отсюда можно было наблюдать за передвижением немцев в деревне.

Было уже половина десятого, когда прибежал капрал Гош и принес листок от Козинеца. На нем было нацарапано несколько слов: «Хозяин спрашивает по радио, намерены ли фрицы атаковать. Если нет, приказывает провести разведку боем. Что делать?»

Владек нахмурился. Ведь в Студзянках и в лесу за деревней у немцев около тридцати танков. Без потерь такая демонстрация не обойдется. Начал писать на обороте записки: «Приказ есть приказ. Я пойду на №213 и…»

— Фрицы пошли, — доложил ему заряжающий.

— Возвращайся, Мариан, галопом. Ответ не нужен, — приказал Светана Гошу и, захлопнув люк, прильнул к перископу.

Немецкие танки двинулись на наш правый фланг. Шли под прикрытием садов. Были видны только клубы пыли да сверкали на солнце отполированные землей гусеницы. Машинально пересчитал — шесть или семь.

«Тигр» свалил яблоню, выполз из сада и свернул, чтобы укрыться за трубой. Светана нажал на рычаг спуска. Пушка дернулась назад. Из ствола выпала гильза. Вдыхая резкий пороховой запах, Владек увидел, как по вражеской броне пробежал голубой огонек. «Тигр» остановился, крышка люка отскочила, из танка выпрыгнул сначала один, а потом и второй немец — оба в темных комбинезонах.

— Осколочным!

Владек выстрелил вслед бегущему экипажу из пулемета, а сам уже видел следующую машину, появившуюся из-за деревьев.

— Бронебойным!

Подпоручник заметил, что снаряд сорвал крылья и отскочил рикошетом. «Тигр» несся полным ходом. Капрал Фридман выдергивал снаряд из тесных зажимов. Шли секунды. На броне танков Светана увидел десант гренадеров. Нашим автоматчикам было далеко, но противотанковые ружья и пулеметы уже стреляли. Били также орудия всех окопавшихся танков.

Немецкие машины сбавили скорость, обошли неподвижный «тигр» и спрятались за руинами. Один все-таки выскочил в поле и мчался, ни на что не обращая внимания.

— Готово, — послышалось в наушниках одновременно со щелчком орудийного замка. Разогнавшийся танк все время держали на прицеле, а сейчас дали поправку на опережение и выстрелили. Попадание! «Тигр» прошел по инерции еще несколько метров и остановился неподалеку от леска. Открылся люк, но какое-то время никто не вылезал.

— Механик, вперед! — скомандовал Светана. — К этому ящику.

Взревел мотор. Ваня Барылов прибавил газ. Подошли к неподвижному танку. Огромная махина «тигра», как щит, прикрывала их от снарядов. Светана выпрыгнул с пистолетом в руке, одним прыжком перескочил на броню «тигра» и вытащил за воротник раненого немецкого командира. Подбежавшим советским пехотинцам Светана передал двух других членов экипажа, оглушенных попаданием.

— Давай обратно!

Команда оказалась очень своевременной, так как немцы сосредоточили на них огонь и машина начала дымиться под ударами снарядов. Под прикрытием этого дыма танкисты вернулись в окоп.

Говорить с пленным даже не стали, не было времени. Гитлеровцы теперь маневрировали, ведя огонь из-за деревни, и нужно было внимательно следить за ними. Взятый в плен унтер-офицер сидел в танке тихо и покорно, уверенный, что близок конец. Его взяли солдаты Гугнацкого, пообещав доставить в штаб бригады целым и невредимым.

Из леса южнее Студзянок ударили тяжелые минометы, загнав пехоту в окопы, а танкистов — в машины. Прислушиваясь к свисту крупных, как поросята, мин, танкисты сидели, обливаясь потом, считая взрывы и ожидая новой атаки гитлеровцев. Осколки стучали по башням, срезали ветки деревьев.

На рассвете 11 августа линия фронта в лесу Остшень имела странную форму: на правом фланге 142-го полка гитлеровцы остановились в 500 метрах от перекрестка дорог в Выгоде, проникли на западные склоны холмов в районе высоты 112,2 и, натолкнувшись на сильный узел обороны вокруг командных пунктов майора Горшанова и командира 1-го танкового полка подполковника Чайникова, были остановлены. Южнее линия окопов круто поворачивала к западу вдоль северного края лесных участков 111 и 112, где укрепились батальоны старших лейтенантов Ишкова и Илларионова, упорно оборонявшие этот узкий перешеек, окруженный с трех сторон.

Последняя атака противника началась вчера в 15.00, а прекратилась, когда на западном фланге прорыва 137-й гвардейский стрелковый полк захватил Студзянки и его 1-й батальон, продвигаясь по обе стороны дороги на Грабноволю, приблизился к южной опушке леса Ленги. Введенная сегодня гитлеровцами в район прорыва боевая группа 19-й танковой дивизии не могла атаковать Выгоду: ее главные силы были связаны боем за Студзянки, которыми овладели группа Светаны и роты Гугнацкого и Козинеца. Тактика «тянуть кота за хвост» принесла ожидаемый результат.

И именно теперь, когда поступили первые донесения, что гитлеровцы начали атаку на Повислянские рощи, генерал Глазунов приказал командиру 140-го полка нанести удар.

Более ста артиллерийских стволов начали артподготовку, накрыв огнем немецкие позиции в лесу Остшень. 1-й и 2-й батальоны полка майора Галанина, миновав высоту 112,2, прошли через боевые порядки обескровленных в боях рот капитана Ткалунова и выдвинулись вперед. Когда через двадцать минут артиллерия перенесла огонь далее к западу, на поляны и перекрестки дорог, гвардейцы нанесли удар.

Их удар не был эффективным, он напоминал не вчерашнюю удалую атаку 37-го полка, а, скорее, разрушение ломом прочной кирпичной стены.

Сначала наибольшего успеха гвардейцы достигли на правом фланге: дорогу им пробивала артиллерия, расположившаяся на восточной окраине Басинува.

Солнце было в зените, когда гвардейцы вышли к высоте в 150 метрах от лесной сторожки. Здесь их встретил сильный огонь окопавшихся «фердинандов» и пулеметов. С трудом отразив контратаку гренадеров, гвардейцы были вынуждены перейти к обороне.