Левый фланг постепенно выравнивал фронт и, охватывая сторожку, медленно продвигался вперед. Около часу дня продвижение было остановлено контратаками, носившими особенно ожесточенный характер на лесном участке 102.

Из глубины леса по просеке на большой скорости выскакивал «тигр», обстреливая осколочными снарядами пехоту и быстро отходил. Через несколько минут на его место выползал другой, стрелял и тоже отходил. Взятый в плен унтер-офицер показал, что неподалеку находится командный пункт гренадерского батальона.

Гвардейцы вызвали на помощь танки. Пришли три машины. Услышав шум двигателей и треск ломаемых ветвей, немцы начали бить по лесу минами и снарядами и перестали стрелять, только когда танки остановились. Их хотели сразу же бросить в атаку, но капитан Тюфяков, сориентировавшись в обстановке, заявил:

— На верную гибель машины не пущу! Здесь не силой, а хитростью надо. Полчаса подождать можете?

Командир советского батальона согласился и добавил:

— Но если хитрость не поможет, через тридцать минут трогаемся.

Виктор не ответил. Он приказал экипажу обмотать тряпками ролики, поддерживающие гусеницы, чтобы не стучали. Осёвый, который сменил смертельно уставшего механика, забинтованными ладонями взялся за рычаги управления. Виктор, босой, с непокрытой головой, с закатанными рукавами комбинезона, стоял, опершись на броню, и крутил в пальцах веточку вереска, покрытую фиолетовыми цветами. Он так внимательно ее рассматривал, будто его ничто другое не интересовало. На просеке заурчал «тигр», гремя траками гусениц. «Цыган», кивнув Осёвому, двинулся вперед, а за ним его Т-34, совсем как зверь, огромный, но послушный. Забрались в густой молодняк. С боков машины пристроились советские автоматчики. Когда немецкий танк, сделав несколько выстрелов, включил задний ход, Виктор остановился и снова начал разглядывать ветку вереска.

Повторив этот маневр, Т-34 приблизился к немецким позициям. Машина спрятала правый борт за корнями сваленной сосны. Капитан подозвал одного из автоматчиков.

— Скажите командиру батальона, что, как только я пущу в вашу сторону зеленую ракету, мы трогаем.

Потом взобрался на броню и закрыл люк.

Командир 2-го батальона смотрел в бинокль. «Тигр» снова, пожалуй уже в пятнадцатый раз, шел по просеке. Уверенный в прочности своей брони, он швырял снаряды по советским позициям, сыпал пулеметными очередями.

76-мм снаряд, выпущенный с расстояния 100 метров, попал в середину левого борта «тигра», пробил броню и разнес баки. Огромный танк запылал факелом. Другая машина бросилась ему на помощь, чтобы спасти экипаж, выпрыгивавший из люков, но ее постигла такая же участь.

Над густыми кустами орешника взвилась зеленая ракета, мелькнула между стволами сосен и упала в папоротник.

— Вперед!

Двинулась пехота, за нею — польские танки с десантом. Не выдержав внезапного удара, гренадеры отошли.

Тюфяков, не дожидаясь остальных машин, ваял своих автоматчиков на броню. Заросли расступались перед танком, как тростник перед носом лодки. Раздавив плоскую крышу деревянного бункера, машина неожиданно выехала на опушку маленькой поляны.

Под высокими, в рост человека, кустами орешника стоял в окопе бронетранспортер, а чуть дальше — мерседес, размалеванный маскировочными пятнами. Над бронетранспортером, рядом со счетверенной установкой 20-мм пушек, торчало знамя со свастикой. Несколько солдат в касках сидели на борту. Один срывал большие черные ягоды с кустов и показывал другим. Из-за шума недалекого боя немцы не услышали приближения танка.

— Петр, полный газ! — бросил Тюфяков.

Автоматчики, скрытые башней, открыли огонь. Радист сержант Врублевский нажал на спусковой крючок «Дегтярева». Танк взревел. Гренадеры, увидев танк, исчезли за стальными бортами своей машины. Один лихорадочно пытался развернуть пушку. Транспортер, пятясь, пополз из окопа.

Танк навалился на бронетранспортер и снял радиатор. Виктор спрыгнул с башни прямо на землю, выстрелом из нагана свалил убегающего знаменосца и вырвал древко. На металлическом кольце готическими буквами было вырезано: «1-й батальон 2-го гренадерского полка танковой дивизии «Герман Геринг».

Рассыпавшись по поляне, автоматчики брали немцев в плен. Среди них — штабные офицеры из мерседеса. Врублевский и Лицкевич, который заменил раненного в ногу Величко, доставали из смятого бронетранспортера итальянские консервы и уцелевшие бутылки с ромом.

— Эх, Пётрек, сколько добра перебил, — с упреком сказал радист Осёвому.

Лесной участок 102 примыкает к участку 111 с севера. Как только наступающие выровняли линию с правым флангом 2-го батальона 142-го полка и клин исчез, Горшанов бросил в атаку свой 1-й батальон.

Решительным штыковым ударом немецкая оборона была прорвана, и бойцы вышли на участок 110. Они шли по следам вчерашней атаки штурмовой группы старшего лейтенанта Ишкова, в которой были и польские автоматчики под командованием Эмиля Гайды. Батальон Ткалунова овладел участком глубиной около 400 метров, вбил клин в горло немецкого прорыва. Батальон находился на середине большой поляны, когда на них двинулись немецкие танки и заставили отойти.

Отступая, группа советских солдат наткнулась на окоп, в котором, уронив голову на рукоятки пулемета, согнувшись, лежал польский сержант. Рядом с ним — капрал с пробитой головой, а немного дальше лежало тело рядового, прикрытое плащ-палаткой. Разбросанные вокруг трупы гренадеров свидетельствовали, что эта тройка долго оборонялась. На сосновом суку висел, как знамя, побуревший от крови бинт.

Автоматчики решили взять не только орудие, но и документы погибших, чтобы отдать их в штаб. Пусть хотя бы после смерти герои получат ордена, пусть их матерям будет утешение. Но документов при них не оказалось. У сержанта едва билось сердце. Санитары положили раненого на носилки.

— Может, и выживет, но ходить не будет, — сказал один из них, осмотрев посиневшие, опухшие ноги раненого.

На западной окраине участка 111 в хорошо оборудованных окопах, вырытых солдатами Ишкова, 1-й батальон занял оборону, а гитлеровцы, встретив сопротивление, отказались от новых атак. Несколько севернее 2-й батальон 140-го полка метр за метром снова начал продвигаться.

В 17.00, после семи часов непрерывного боя, оттеснив противника на расстояние полутора километров от Выгоды, оба батальона 140-го стрелкового гвардейского полка перешли к обороне.

Можно было бы сказать, что после неудачной атаки на Повислянские рощи немцы и в Студзянках около 10.30 также перешли к обороне. Однако такая оценка положения ввела бы нас в заблуждение. На самом деле происходила перегруппировка сил, продолжалась ожесточенная артиллерийская дуэль, танки с обеих сторон фронта без устали охотились друг за другом. Проходил час за часом, а немцы все не могли организовать атаки на наши позиции. Заслуга в этом принадлежит замечательной советской артиллерии. В каком-то полку 122-мм гаубиц, названия которого до сих пор не удалось установить, наблюдатели укрылись на высоких деревьях и оттуда как на ладони видели немецкие позиции, что позволило вести необыкновенно точный и умелый обстрел, перенося огонь с места на место, не давая немцам сосредоточиться.

В особенно невыгодном положении оказались немцы на западной окраине деревни. С севера на расстоянии 300 метров раскинулся безымянный квадратный лесок, из которого их обстреливали противотанковые орудия, бронебойщики и танк, а с юга, лесом Парова, на дистанции 200 метров подходили машины 3-й роты 1-го полка.

Точнее, машин было две: у танка 132 Ахирона было повреждено орудие, а танк 137 Хелина после поломки мотора мог вести огонь только с места, исправными оказались только машины Попеля и Марека. От роты осталось только название. Я это подчеркиваю, так как часто авторы смело оперируют названиями и мы с удивлением читаем о полке, который заставляет отступать дивизию, хотя на самом деле эта дивизия имеет численность батальона.