— Ты действительно хочешь идти напролом, Эдмунд? — спрашивает она.

Я кладу свою руку в перчатке рядом с ней. Каждая часть меня до боли хочет дотронуться до нее, но я знаю, что это невозможно. Она просто плод моего воображения.

— Я делаю это все ради тебя, — говорю я.

— Ты действительно думаешь, что это именно то, чего я хочу? —  отвечает она.

— Это то, чего я хочу. Ты и дедушка, были единственными людьми, которые приняли меня, несмотря на то, кто я есть. — Я вздыхаю. — Я скучаю по тебе.

На ее губах появляется грустная улыбка.

— Так это твое решение? Чтобы сделать всех похожими на нас?

— Если мы все будем одинаковыми, тогда настанет мир, в конце концов, — говорю я.

— Ты ошибаешься, Эдмунд. — Тиора смотрит на луну. Переливающийся свет создает вокруг ее бледной кожи свечение. — Ты помнишь, когда я взяла тебя с собой в храм Люпинов на горе Альба?

— Я думаю об это каждую ночь, — шепчу я.

— Ты спрашивал меня, как я могу быть так добра к тебе, после того, что твой отец сделал с моими родителями, — говорит она. — Ты помнишь, что я ответила?

— Нельзя судить всю расу по действиям одного человека.

— И что еще?

Я ненадолго закрываю глаза.

— Легко ненавидеть. Настоящей проверкой наших сердец является прощение.

— Точно, — говорит Тиора, обращаясь ко мне, ее глаза сверкают серебром. — Только прощение — иначе ты никогда не найдешь мир, Эдмунд.

— Этого никогда не произойдет, — говорю я с горечью. — Тебе нужно сердце, чтобы прощать, а Икар забрал его у меня в ту ночь, когда убил тебя.

— Ваше Могущество? — обеспокоенный голос произносит позади за меня.

Я поворачиваюсь и вижу моего слугу Форсайта, стоящего в дверях. Он одет в длинные белые одежды Пилигрима. Его голова выбрита, и у него есть татуировка в виде красной розы над левым ухом, как и у всех моих верных последователей. Он изучает меня  тревожными обновленными, серебряными глазами.

— Себастьян Иден здесь, как вы и просили, — говорит он.

Я смотрю в сторону Тиоры, но она ушла.

— Спасибо, Форсайт, — говорю я, отойдя от золотой балюстрады. Бояться мне нечего, Форсайт не расскажет о том, что он только что увидел. Он предан мне.

— У меня есть и другие новости, Ваше Могущество, — говорит Форсайт, пока мы идем обратно внутрь здания. Тела женщины-Люпина, Ульрики и ее двоюродного брата Кирана были привезены в Центрум, в соответствии с инструкцией. Что мне с ними делать?

Я провожу языком по верхним зубам, чувствуя острые углы виниров. Я был в ярости, когда узнал, что они были застрелены, особенно Ульрика. Она была как сестра Тиоре.

— Кремируйте их в следующее полнолуние, — говорю я, когда мы входим в мой кабинет.

Мой дед бы ненавидел эту комнату, с ее роскошной мебелью, мраморными полами и позолоченными стенами. Патрик считает же, что это прибавляет мне авторитет, но я не уверен. Я скучаю по выбеленным стенам церкви, в которой я вырос. Мальчик Себастьян стоит возле большого камина, глядя на фотографии на каминной полке. Он одет в серый мундир, его голова чисто выбрита, как у Форсайта. Он разворачивается, когда слышит мое появление и кланяется.

— Ваше Могущество, — говорит Себастьян. У него длинный порез вдоль щеки, который, я предполагаю, он получил во время осады на базе повстанцев. Он сочится кровью, когда он говорит. Отвратительно.

Я обращаюсь к Форсайту.

— Подготовить еще одно место за обеденным столом для мистера Идена. Посади его рядом с Патриком.

— Эмиссар Брэдшоу не сможет присутствовать на ужине сегодня вечером, Ваше Могущество, — говорит Форсайт. Его прислуга недавно звонила. Видимо у него была плохая реакция на... — он понижает голос, — процедуру. Он будет прикован к постели как минимум неделю.

Я нетерпеливо вздыхаю. Для человека, столь толстого, как Патрик, он на удивление глупый, как и его родители. Типично для него, отсутствовать, когда он должен поддержать меня в самый важный день моей жизни, и за это он будет потом наказан.

— Хорошо, — говорю я. — В таком случае, это, наверное, лучше, что он не сможет прийти на церемонию Очищения. Я не хочу им пугать людей.

— Очень хорошо, — говорит Форсайт. Он кланяется и смиренно идет обратно к двери.

— Да, и Форсайт?

— Да, Ваше Могущество?

— Найдите отряд, который несет ответственность за убийство Ульрики и Кирана, и расстреляйте их, — говорю я.

— Весь отряд, Ваше Могущество? — неуверенно спрашивает Форсайт.

— Да, всех, — отвечаю я. — Я не терплю некомпетентности. Я дал им строгие указания, и я ожидал, что они им последуют.

Мальчик Себастьян бледнеет.

— Как пожелаете, — говорит Форсайт, закрывая за собой дверь.

Я подхожу к Себастьяну. На его верхней губе слабо поблескивает пот, выдавая его нервозное состояние.

— Я слышал, ты инициировал нападение на базу повстанцев в Галлии, — говорю я. — Поздравляю. Ты проделал прекрасную работу.

— Благодарю Вас, Ваше Могущество, — отвечает мальчик, расправив с гордостью плечи. Булавка в виде бабочки блестит на его груди. — Я живу, чтобы служить вам.

Я изучаю булавку, потом серебряные глаза мальчика. Он принял ретровирус, но основываясь на его мертвенно-бледном цвете лица, его тело не очень хорошо на него реагирует. Позор. Трудно найти хороших работников. Я кладу свои руки на плечи мальчика, и он слегка вздрагивает.

— Так ты убил Эша Фишера и Натали Бьюкенен, как я тебя просил? — спрашиваю я.

Кадык мальчика дергается вверх и вниз. Он быстро моргает.

— Да, Ваше Могущество.

Я отпускаю его плечи.

— Хорошо. Я не могу позволить себе, чтобы что-то пошло не так во время церемонии.

В первый раз за последние несколько недель я чувствую себя счастливым. С убийством Эша Фишера и Натали Бьюкенен не осталось никого, кто мог бы остановить меня.

Глава 32

ЭШ

СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ МЫ ПРОВОДИМ В ПОДГОТОВКЕ к церемонии Очищения. Жук с Роуч на балконе, их головы недавно побриты, они беседуют с Эми, которая практикуется в живописи в виде поддельных татуировок розы за левым ухом. Жук держится хорошо с побритой головой, но Роуч кажется совершенно несчастной с ее новой стрижкой, учитывая то, как она хмурится.

Я снова мысленно пробегаюсь по нашему плану. Первым делом с утра, генерал Бьюкенен с Гарриком отправятся на Роуз Плазу и устраняют солдат на крышах, задействованных с ПТ. Жук и Роуч будут сливаться с толпой на земле на случай любой неприятности от Стражей-гвардейцев, дислоцированных там, а мы с Натали выводим на сцену Эвангелину. Остальные сядут на Транспортер, под управлением Дей, и будут скрываться в облаках над городом. Если нам потребуется быстро уйти, Натали вызовет их, используя GPS-часы, которые ей дала Дестени. Я поворачиваюсь к Дей, которая сидит с Гарриком на диване.

— На завтра все готово? — спрашиваю я.

— Надеюсь, — говорит она. — Гаррик объясняет мне, как сажать Транспортер, мы скоро поднимемся на крышу и пробежимся по элементам управления самолета.

Я киваю, довольный. Теперь все сходится. Последняя часть плана — это Эмиссар Бьюкенен и доктор Крейвен. В настоящее время они собрали все доказательства, что у нас есть против Пуриана Роуза. В них входят: файл Полли; плюс отчет из лаборатории, который Натали нашла в Бесплодных землях; синий диск; образец «Крыльев», который мы забрали из «Десятого», и который, доктору Крейвену хватило предусмотрительности, положить в свой медицинский саквояж, когда было совершенно нападение на базу повстанцев.

Я беру диск, и мой желудок сжимается. Это жизненно важная часть нашего плана, это видео будет показано во время церемонии Очищения завтра. Эмиссар Бьюкенен отнимает его у меня.

— Вы уверены, что можете доверять своему контакту в Си-Би-Эн? — спрашиваю я. — Мы должны заменить текущий прямой эфир на то, что нужно нам и чтобы вся страна увидела это одновременно.

— Немного веры в меня, мистер Фишер. Это не первое мое родео, — отвечает она.