— Верные Пилигримы, для меня большая честь, что вы присоединились сегодня ко мне, чтобы принять участие в этом знаменательном событии, — говорит он. — Очищение — это не просто посвящение себя вере Чистоты, или демонстрация своей преданности государству Стражей. — Я смотрю на Эша. Его губы сжались так сильно, что побелели. — Это очищение вашего разума, тела и духа от греха. Я всегда мечтал о нации, свободной от скверны, о мире, в котором мы бы все были едины, и сегодня эта мечта исполнится.

— Ибо так говорит Господь нам всем, — скандирует толпа в унисон.

Пуриан Роуз улыбается, упиваясь этим моментом. До его победы уже рукой подать. Гвардейцы в серой униформе наполняют белые чаши «Крыльями». Непрозрачная жидкость переливается на солнце.

— Первый ряд, шаг вверх, — говорит гвардеец со сцены, возвещая о том, что мы должны двигаться.

Вот оно. Рука Эша сжимает мою. А Эвангелина берет его за другую руку, пока мы идем вверх по ступеням, ведущим на сцену, наряду с остальной частью первого ряда. Дойдя до платформы, мы становимся на колени и склоняем головы. Я исподлобья смотрю влево. Себастьян, снова глядит на цифровые экраны. Он, кажется расстроен.

Пуриан Роуз направляется к правой стороне сцены, и церемония начинается. Один из гвардейцев протягивает Пуриану Роузу красную чашу с водой. К Роузу приближается первый человек из ряда — женщина средних лет с бритой головой и татуировкой в виде розы над левым ухом. Она берет в руки белую миску перед собой и подносит ее к губам. Крик бурлит в моем горле. Я хочу накричать на нее, чтобы остановить, но сжимаю губы, заставляя проглотить слова, когда она пьет «Крылья». У неё на лице тут же появляется выражение блаженства, когда жидкость растекается по ее жилам. Пуриан Роуз опускает, затянутую в перчатку, руку в красную чашу и проводит мокрым пальцем по ее лбу.

— Ты очищена, дочь моя, — говорит он.

Эш толкает меня в плечо, а затем кивает на другую сторону сцены. Я следую за его взглядом. Себастьян покинул свой пост и медленно идет к нам, заложив руки за спину. Он методично ступает, поэтому он находится в середине платформы, в то же время, когда Роуз, приближается к нам с противоположного направления, так они оба появятся у ближайшей снимающей камеры. Таким темпом, он может подойти ко мне в тот же момент, когда Пуриан Роуз подойдет к Эвангелине.

— Что мы будем делать? — шепчу я. Мои мысли разбегаются. Я могла бы попробовать побороться с Себастьяном, когда он приблизится к нам, но не уверена, что смогу удерживать его достаточно долго, чтобы Эвангелина успела схватить руку Пуриана Роуза и запустить его сердце, прежде чем гвардейцы убьют ее.

Я смотрю вправо. Пуриан Роуз сейчас на расстоянии пятнадцати человек, четырнадцати, тринадцати, — Себастьян методично подбирается все ближе и ближе, — двенадцати, одиннадцати, десяти — О Боже, о Боже, что нам делать? — девяти, восьми, семи, — мои ладони начинают потеть, — шести, пяти, четырех, — мускулы Эша напрягаются, готовые ударить, — трех, двух, одного...

Пуриан Роуз оказывается перед Эвангелиной, когда Себастьян останавливается передо мной. Он смотрит на Пуриана Роуза — он еще не увидел меня. Эвангелина берет в руки белую чашу и делает вид, что пьет. Мое сердце бьется так сильно, что у меня такое впечатление, что оно собирается вырваться у меня из груди. Эвангелина ставит чашу, когда голова Себастьяна поворачивается. Его взгляд перехватывает мой.

Пуриан Роуз опускает свою руку в красную чашу...

Себастьян округляет рот...

Роуз дотрагивается своим пальцем до кожи Эвангелины...

Себастьян обнажает меч и...

Глава 34

ЭДМУНД

Я ВСКРИКИВАЮ и падаю на колени, когда боль расцветает внутри моей грудной клетки. Все мое тело лихорадит. Всплеск огня, а затем:

Ба - бум .

Мальчик Себастьян встревожено оборачивается, в то время как по всей толпе распространяется озадаченное бормотание, как лесной пожар, их голоса заглушают стук моего бьющегося сердца.

Этого не может быть...

— Ваше Могущество, — говорит он.

Я игнорирую его, уставившись на девушку перед собой.

Как?..

Рядом с ней на ноги поднимается мальчик в черной куртке, он опускает капюшон, открывая угловатое лицо с яростными темными глазами, широким ртом и чернильно-черными волосами. Толпа удивленно вздыхает, и слово «Феникс» шелестом проносится по всему городу. Девушка рядом с ним тоже поднимается на ноги и опускает капюшон — белокурые локоны, голубые глаза, упрямый рот. Бесспорно, Натали Бьюкенен. Злость прожигает меня. Нет! Они должны были быть мертвы. Я сверлю взглядом Себастьяна. Он побледнел. Оторопев, парень быстро поднимает свой меч и замахивается на девушку-Дарклинга, стоящую передо мной. Паника охватывает мое сердце.

— Остановись! — командую я.

Лезвие останавливается в дюйме от шеи девушки-Дарклинга. Я, пошатываясь, встаю.

— Брось свой меч, — требую я.

Брови Себастьяна сводятся вместе.

— Ваше Могущество?

— Выполняй! — говорю я.

Мальчик роняет свой меч, и тот приземляется возле моих ног. Другие мои телохранители в замешательстве бросают взгляды друг на друга, не зная, что делать, в то время как я предлагаю свою руку девушке-Дарклингу. Она принимает ее. На секунду наши руки соприкасаются, толчок электроэнергии проносится через мою руку в мою грудь, и мое сердце сжимается. Я выдыхаю, не веря. Как такое возможно?

Я нежно убираю прядь волос с ее глаз, и мои пальцы задерживаются на ее щеке. На ее бледной коже появляется румянец. Мои глаза опьянены ей, обводят контур ее лица — мерцающие черные глаза, острые скулы, розовые губы, которые слегка раздвинулись, чтобы раскрыть ее клыки. Я не могу перестать смотреть на эти губы...

— Эдмунд, — шепчет она. Ее голос, словно зов сирены, потому что я слышу только его. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня.

— Что? — говорю я.

— Останови эту войну, — говорит она.

Тьма опускается на мое сердце, как саван. Это уловка! Я отпускаю ее руку.

— Зачем мне это делать? — огрызаюсь я.

— Потому что все кончено, Роуз, — говорит Эш. Я поворачиваюсь к нему, ярость сжигает меня изнутри. — Мы знаем о «Крыльях» и о твоем плане заражения ими всех на сегодняшнем Очищении. — У меня скручивает живот, когда он поднимает белую чашу в руках. — Ты заставлять людей пить это!

В толпе зрителей просится недоуменное бормотание. Пилигримы, нахмуренные, стоят на коленях у подножия сцены, уставившись на белые чаши в их руках.

— Ложь, — рычу я.

Девушка-Бьюкенен вздергивает подбородок.

— Образцы ретровируса, были отправлены в новостные станции по всей стране, наряду с доказательством того, что он убивает людей!

— Это не правда, — неуверенно говорит Себастьян. Его верхняя губа блестит от пота. — «Крылья» — это допинг, который делает нас сильнее, лучше, вот и все.

Натали смотрит на него.

— Он лгал тебе, Себастьян. Он обманул всех вас. Это ретровирус, и к тому же смертельный. Неожиданные мутации происходят у некоторых пациентов.

— Я не верю тебе, — говорит он.

В этот момент, цифровые экраны вокруг площади начинают мерцать, и на мониторах появляется новая картинка. Это видеокадры, снятые внутри больницы. Женщина врач-Страж с волнистыми каштановыми волосами ходит по палате, проходя мимо изможденных Дарклингов, Бастетов и людей, прикованных к кроватям, их обнаженные тела изможденные, они все в синяках и порезах. Камера останавливается на девушке, которой было около двенадцати лет, ее каштановые волосы мокрые от пота, ее кожа вся в язвах, сочится желтой жидкостью. Она испуганно смотрит в объектив. У ее глаз неестественный оттенок серебра. Она кашляет, извергая кровь, окрашивая свое лицо и грудь в красный цвет. Толпа в ужасе задыхается.

— Пациенту семьдесят шесть был введен вирус Ф-09 «Крылья» две недели назад и теперь проявляются признаки печеночной недостаточности, — говорит врач, поворачиваясь спиной к камере. Она закатывает глаза. — Это уже десятый за неделю. Верни планшет, а?