Пропустив верёвку между пальцами, я откинула всё постороннее и сосредоточилась на пожелании плодородия. Я представила, как зелёный росток пробивается из почвы и в считанные минуты превращается сначала в толстый мощный стебель, а потом и вовсе в раскидистое дерево. Ветви наполняются соком, раскрываются почки, появляются сочные зелёные листья, расцветают на кончиках ветвей цветы.

Я не думала ни о схеме будущего изделия, ни о том, что именно хочу сплести, только о своём пожелании. Как завязала фигурный узелок, сама не заметила, но отчётливо поняла, что «завязать желание» — это именно то, что сейчас нужно. И я продолжила. Я желаю не только хорошего роста, но и защиты от проклятия. Второй узелок, третий. Каждый содержал по одному желанию.

Последним узелком я скрепила верёвку в кольцо — будет опоясывающей защитой — и интуитивно положила пеньку в плошку. Получилось неожиданно точно — кольцо легло вдоль стенок, но я интуитивно чувствовала, что чего-то не хватает. Узлы фигурные, а красоты в получившемся кольце нет. Вот же! Я утопила талисман в кактусо-песчаной жиже. Хлюпнуло.

Силы резко кончились, я неожиданно широко зевнула. Уже трезво посмотрев на плошку, я досадливо скривилась. Садовод из меня так себе. Мне показалось, или за то время, пока я плела, былинка стала ещё суше? Да нет, вряд ли. Куда уж суше?

Я отставила плошку на тумбочку, сходила в ванную, натянула спальную сорочку. Уснула я очень быстро, и мне привиделось, что я лежу на земле, а ко мне с заметным трудом тянется корешок неведомого растения. Меня словно парализовало. Ни отползти, ни даже рукой пошевелить я не могла, но страшно почему-то не было, наоборот, я тянулась навстречу похожему на щупальце корешку, и, как только он меня коснулся, мне показалось, что он превратился в извилистую тропу, по которой я соскальзываю не то в джунгли, не то в тропический сад. Тёплый ветер обдувал лицо, в просветах крон неведомых деревьев сияло лазурное небо. Я вдохнула упоительный аромат цветов. Кажется, мне вперёд.

Всё-таки сад, не дикие заросли. Я увидела гряду, на которой на равном расстоянии друг от друга росли цветы. Огромные, как у магнолии, и совсем крошечные; белые, красные, многоцветные; растущие гроздьями и по одиночке. Узнать я смогла только гортензию и розу. Огромный бокал с лепестками насыщенного розового цвета, мощный стебель, изящные длинные шипы.

Я наклонилась, вдохнула насыщенный приторный аромат и проснулась.

Давно я не чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Я сладко потянулась. Вставать не торопилась. Сегодня мне предстоит провести ещё один день с близнецами… Вчера мальчики удивили — лихих виражей не закладывали и вообще вели себя как настоящие паиньки, а я ведь всего-то умотала их юриспруденцией. Или сознательность проснулась? Наверное, всё вместе. Что же, успех надо закрепить — надо их чем-нибудь ещё озадачить, чтобы на шалости ни сил, ни времени не осталось.

С этим я и поднялась, улыбнулась, сходила в ванную, привела себя в порядок, покрутилась перед зеркалом. Красотка же! Центнер обаяния — сто один килограмм, если быть точной. Моё отражение мне нравилось — честно. Пусть я не соответствую чьим-то эталонам, зато могу похвастаться, что линии фигуры у меня плавные, и вообще я мягкая-мягкая! Угу, кто б оценил.

Подмигнув отражению, я выкатилась в спальню и… обомлела.

Былинка в плошке не просто потемнела и потолстела. На кончике пробились две зелёные стрелки резных листов.

— Вау!

Магия не просто сработала, она превзошла мои самые смелые ожидания! С минуту я таращилась на самое настоящее чудо, для меня — ещё большее чудо, чем полёт в космосе, потому что моё собственное.

Опомнившись, выглянула в коридор.

— Мальчики! Доброе утро! Что у меня есть…

Недосказанность подействовала волшебным образом. Послышался топот. Виан и Диан примчались с первого этажа.

— Уже встали? — слегка удивилась я.

— Мы рано встаём. Доброе утро, госпожа. А что у вас есть?

— Накуролесили? — прищурилась я.

— Нет!

— Госпожа!

Вскинулись близнецы одновременно. Ресничками ветер подняли, мордочки почём зря обиженных скорчили. Я с трудом удержалась, чтобы не прыснуть.

— Где моя табличка?

Мальчики демонстративно надулись. Ничего-ничего, будет мне табличка. А пока… Я приглашающе махнула и кивком указала на плошку. Близнецы, позабыв изображать обиду, с любопытством заглянули.

Как-то они странно замерли. Лица стали серьёзными, сосредоточенными, и смотрели они во все глаза. Уже совсем на шалопаев не похожи. Откуда такая реакция? Один из близнецов обернулся ко мне:

— Можно?

— Конечно.

Я же пригласила.

Мальчики приближались к ростку подозрительно неуверенно, остановились в шаге и дружно выдохнули:

— Ах-х…

— И правда зелёный.

— Смотри, у него ещё и край не ровный.

Я с каким-то ужасом поняла, что мальчики впервые видят живое растения. Вряд ли за такое можно считать «листья» кактуса, которые, как я поняла, привозят уже отрубленными от ствола и даже очищенными от основных колючек. А близнецы, Блез, хоть что-то кроме пыльного форта видели?!

— А можно потрогать?

— Ты что, Диан, а вдруг оторвутся?

— Можно, если осторожно, и не у основания, а край.

Мамочки, сколько восторга в глазах… Первым рискнул Диан, провёл дрожащим пальцем по резной кромке и торопливо отдёрнул руку, за ним повторил Виан.

— Оно…? — вопрос мальчики не закончили, но смысл, что они пытаются спросить, поняла.

И прикусила губу.

Если росток погибнет…, то мальчиков жалко заранее.

Я пожала плечами:

— Не знаю. Будем следить? Раз получилось начать, то, пусть и не сразу, получится вырастить настоящий куст. Обязательно получится! А сейчас завтракать.

— Угу.

Близнецы кивнули, подтверждая согласия, но с места не сдвинулись. Два зелёных листка интересовали их гораздо больше яичницы.

Желанную табличку я получила. И разъяснения по ней — тоже. Картинка выходила… грустная.

С одной стороны, в фортах на границе с Пустыней зарабатывают как, возможно, нигде больше. С другой стороны, жизнью существование в пыльном каменном мешке назвать трудно. Ещё и цены кусаются — всё, начиная с продуктов, привозное. Но даже при задранных ценах людям удаётся быстро скопить состояние, причём в считанные годы.

На фоне высоких доходов особенно странно, что Блез, будучи белым охотником, самым высокооплачиваемым на минутку, финансово стеснён. Поколебавшись, я решила, что отложу эту загадку до более удобного случая, а пока всецело сосредоточусь на том полезном, что я могу сделать.

Мальчишки перетряхивали весь дом с чердака до подвала и искали глиняные черепки, плошки, горшки, стаканы. Словом всё, во что можно посадить растения. Я их энтузиазма не то чтобы не разделяла… Во-первых, я не знаю, как долго продержится моя защита от проклятия Пустыни. Во-вторых, свои силы надо оценивать трезво. Пока у меня есть только стебелёк с двумя проклюнувшимися листиками, даже не цветок, не говорю уже о саде.

Но я не унывала.

Сверившись со списком запретов, я решилась на очередной эксперимент. Убедилась, что мальчики всё ещё шуршат в кладовой, я подхватила моток пеньки и отправилась на улицу. Особо широкая щель между домом и плитами дороги.

Я начала отматывать витки верёвки, прикидывая длину. Пусть будет от левой стороны входа до конца здания — на взгляд около трёх метров, может, чуть больше. Мотка как раз должно хватить.

В дом я вернулась до того, как близнецы заметили моё отсутствие. Я наведалась на кухню.

— Скажите, а суп из кактуса ещё остался?

— Да, госпожа.

— Налейте мне полчерпака в миску, пожалуйста.

Кухарка выдала требуемое, протянула ещё и ложку, но я вежливо отказалась и поторопилась к себе. Надо успеть, пока мальчики заняты. Если у меня не получится, не хочу, чтобы они расстраивались.

Миску я поставила прямо на пол. Суп мне в самом конце понадобится, а пока… Я села на кровать, прикрыла глаза и привычно пропустила пеньку между пальцами, знакомясь с материалом. Я мысленно обратилась к волокнам, рассказывая, что хочу превратить их в талисман жизни, что хочу, подарить им третье рождение. Первое — когда они проклюнулись из семян. Второе — когда стали пенькой. Третье — станет волшебным преображением, возвращением к природе, новый расцвет. Я представляла сочную траву, буйство зелени. И мне показалось, что я получила отклик.