Близнецы помогли мне отвлечься. Допив принесённый мальчиками отвар, я завязала узелками несколько метров пеньки. Неизвестно, будут ли у меня докупать «озеленитель» в свете грядущих печальных событий, но запас карман не тянет.

А вот как быть с новым талисманом? Желание защитить Блеза есть, а вот настроя на работу нет. Подумав, я решила, что всему своё время. Придёт. Тем более ни о каком рейде речи не идёт, бой с эмиссарами если и будет, то на стенах форта. Я смогу помочь.

До вечера я пробездельничала, из комнаты выходила только на обед и на ужин.

Ничегонеделание неожиданно пошло мне на пользу. Я смогла окончательно успокоиться и вернуть благодушный настрой. Про гибель магов я не забыла. Лёжа на кровати и глядя в потолок, я мысленно обратилась к Космосу. Спасибо тем, кто сражался за нас и отдал свои жизни. Пусть их души… Обретут покой? Возродятся в новых телах? Забавно, я так и не знаю, верят ли в моём новом мире в реинкарнацию или придерживаются теории, что одна душа — одна жизнь. Неважно. Молитва принесла покой. Мне почудилось, что Космос принял моё пожелание. Хорошо бы. А ещё бы понять, зачем я здесь на самом деле. Но вместо ответа ко мне пришло умиротворение, словно кто-то большой и добрый взглянул на меня с улыбкой.

После ужина я решила себя не мучить бесполезными попытками создать талисман. Кажется, я поняла то, что не сказал мне ведьмак Донис Гольш впрямую: дар работает тогда, когда ты находишься в гармонии с собой.

Я легла раньше обычного, однако сон почему-то не шёл. Хуже! По ощущениям время перевалило за полночь, и на меня вдруг напал самый настоящий жор. Я отчётливо поняла, что если сейчас же не спущусь на кухню, и не съем хоть что-то, то сгрызу кровать, шкаф и всю оставшуюся мебель впридачу. Ничего подобного со мной никогда не было… Умопомрачение какое-то. Даже, как оделась и спустилась, не помню.

В кухне горел свет. Стоило это увидеть, голод пропал, как ни бывало. Хм… Я замерла в нерешительности. Догадываюсь, кому не спится. Вроде бы мешать невежливо, но не зря же меня потянуло сюда с такой силой.

Я прислушалась, однако в доме было мертвенно тихо. Услышать получилось только собственное дыхание. Ладно. Стараясь ступать потише, я медленно двинулась вперёд.

Пахло спиртом. От алкогольных паров захотелось чихать. За столом, спиной ко входу сидел Блез. Меня он не замечал. Да он вообще вряд ли был способен заметить хоть что-то. Сидел, навалившись на столешницу всем телом и уронив голову на скрещенные руки. Диагноз ясен: нервы сдали.

Пока я таращилась, решая, как лучше поступить, Блез высвободил руку, потянулся. Сбитая бутылка покатилась по столешнице. Я дёрнулась её поймать, но не успела. Бутылка звонко встретилась с каменным полом и раскололась. Блез даже внимания не обратил. Сжал в кулаке вторую и присосался прямо к горлышку.

Я присела на корточки, провела пальцем по луже на полу, ещё раз принюхалась.

— Ну и гадость же ты лакаешь, — сказала я, поднимаясь.

— Ляля, — пьяно обрадовался Блез и с неожиданным проворством развернулся и обхватил меня за талию.

Хе… Будь я тростинкой, уронил бы как ту бутылку.

Я осторожно зарылась пальцами в тёмные пряди.

— Я так устал.

— Верю. Но ты же сильный, ты справишься. Сейчас отдохнёшь и справишься.

— М-м-м…, — невнятно промычал парень.

— Виан и Диан. Ради них ты дождёшься окончания твоей лицензии, и мы вместе уедем. Давай рванём к морю? Только представь. Мягкие тёплые волны, буйная зелень, фрукты круглый год. Ты справишься, я верю.

Блез с трудом поднялся, качнулся. Если бы я его не придержала за локоть, завалился бы обратно не стул. Взгляд его потемнел, и я отчётливо почувствовала, что всё же передо мной не едва повзрослевший мальчик, а молодой мужчина.

— Ляля, а я тебе хоть немного нравлюсь? — спросил он, спотыкаясь на каждом слове и едва ворочая языком.

Эм…

— Нравишься. Не немножко, а очень даже. Ты же сам знаешь.

— Угу.

Блез опустил голову, подышал мне куда-то в плечо. Засыпает что ли? Наверное, оставлять парня на кухне плохая идея. Наверх я его не дотащу. На диван в гостиной устроить?

— Настолько, что замуж за меня готова выйти?

Он словно протрезвел. Поднял голову, и взгляд, мне показалось, был вполне осмысленный.

Ответила не задумываясь:

— Да.

Помимо чувств, Блез тот, кому я без колебаний готова доверить своих детей. Будущих. Раньше я о малышах не задумывалась, а сейчас вдруг поняла, что хочу. Хочу стать мамой, хочу настоящую семью.

— И тебя не смущает, что я нищий?

Во-первых, не нищий. Двухэтажный дом, прислуга, пусть и приходящая. Это даже на бедность, простите, не тянет. Во-вторых:

— Не смущает, но удивляет.

— Почти все деньги уходят на покрытие семейного долга, — Блез снова уткнулся мне в шею, но говорить продолжал внятно. — Нам принадлежал почти целый квартал в торговой части города, семья входила в двадцатку самых богатых. А потом… пожар. Огонь оставил за собой лишь чёрные остовы. К счастью, погибших почти не было, горело ночью. Склады, магазины. Потом было судебное разбирательство… Нашу семью обязали возместить арендаторам все убытки.

— Это законно?!

— Да. По условиям аренды семья Ирис гарантировала и обеспечивала безопасность, а пожар был однозначно поджогом. Нашли следы зелья-горючки, — Блез помолчал. — Все активы семьи, включая поместье, где мы жили, были изъяты, и долг всё равно оставался. Закончу выплачивать через год-два, не раньше. Хотя о чём я? Форт доживает последние дни. Ляля, пообещай мне, что заберёшь близнецов и завтра же уедешь?

— А замуж?

— Госпожа Белоусова звучит лучше, чем вдова Ириас.

— Совсем «ку-ку»?! — возмутилась я. — Не пори чушь! Выживем. Слышишь? Вы-жи-вем. Форт, прости, меня мало волнует, а вот конкретно у тебя шансов убиться мало. Я прослежу.

Блез тихонько фыркнул и вдруг обмяк, сел, несильно боднул меня и заливисто всхрапнул.

А я покосилась на недопитую бутыль. Тоже что ли глоток сделать?

Блез ошибся.

Ни через день, ни через пять, ни через десять эмиссары не пришли штурмовать город. Вопреки всем прогнозам Пустыня отступила. Даже бури стихли. Если раньше дыхание Пустыни доносилось до города порой дважды, а то и трижды вдень в день, то сейчас о нём вспоминали пару раз в неделю. Пыли стало меньше, большую часть песка выдуло ветром. Растения больше не погибали так часто, и продажи пеньки упали. Самый стабильный доход, ага. Впрочем, я не расстраивалась, но ожидала любой гадости, потому что наступило странное, неестественное затишье.

В форт стягивали новые силы, всюду мелькали новые незнакомые лица, и почти все либо гарнизонные, либо охотники. Блез рассказал, что «красным» и «чёрным» на время подняли гонорары вровень с «белыми», при условии, что те прибудут в наш форт.

Не к добру…

Но жизнь продолжалась.

— Ляля, я…

Блез выглядел непривычно растерянным.

— Сомневаешься в моих чувствах?

— Нет! — резко вскинулся он. — Ни капли не сомневаюсь. Но я хочу быть уверенным, что ты понимаешь последствия. Если ты официально станешь Ириас, то на тебя также распространятся долговые обязательства.

— Почему? — удивилась я.

— Жениха и невесту соединяют магическими узами, брак отпечатывается на ауре. В нашем мире союз пары значит гораздо больше, чем в твоём. Если невеста входит в семью жениха, то она принимает его со всем «багажом».

Хм… Вообще-то, рациональное зерно в этом есть.

— Разумеется, — продолжал Блез, — невеста в этом случае становится полноправной хозяйкой.

— Бывает иначе?

— Бывает, что жених переходит в семью невесты. Реже оба покидают семью и создают свою собственную.

Я нахмурилась:

— То есть теоретически, если ты станешь Белоусовым, то больше ничего не будешь должен?

Блез мотнул головой, посмотрел на меня не то с опаской, не то вопросительно:

— Ляля, теоретически так бы и было, верно. Но если я сменю фамилию, то мальчики останутся без опекуна.