Я не отреагировала. Я во все глаза смотрела на Блеза, и меня царапала какая-то неправильность, но я никак не могла её уловить. Что-то было на интуитивном уровнем.

— Ляля, ты же ведьма, — с другого бока всхлипнул Диан.

Вот именно: ведьма, а не волшебница. Медленно повернувшись к мальчику, поняла, что он беззвучно плачет, крупные слезинки, похожие на стеклянные бусины, катились по щекам и впитывались в ставший мокрым ворот. Да я сама разрыдаться готова! Только права не имею, морального.

Я должна быть опорой, должна внушать детям спокойствие, уверенность, а не разливаться солёным водопадом. Самое тяжёлое, что близнецы верят в меня, верят, что я щёлкну пальцами и Блез оживёт, как по мановению волшебной палочки. А у меня снова «затык».

— Сейчас, — пообещала я. — Сейчас…

Я зацепилась взглядом за белую звезду, которую перед уходом целитель пристроил на подушку. Артефакт полыхнёт и спалит тело, если Блез… Додумать я не смогла, сглотнула. Какого мальчишкам смотреть на магический крематорий, уже уничтоживший их отца, представить страшно. Меня замутило. Я невольно попыталась попятиться.

— Ляля?! — в голосах подростков появились первые истеричные нотки.

— Минуту. Дайте мне минуту.

Что же всё-таки мешает? Я прислушалась к себе. Сомнений в даре у меня нет. Страхов тоже вроде бы нет: Блез хоть и без сознания, но пока держится. Нет, «заноза» где-то во внешней среде. Я обошла койку по кругу. Так-с… Когда мы прощались, на Блезе была форма, она валяется на полу. Звезда перекочевала на подушку. Пока всё правильно… О! А где мой талисман?! Я разворошила груду тряпья, выудила ошмётки жилета.

— Мальчики, магия в нём осталась?

Как же неудобно быть магическим дальтоником!

— Крохи.

— Почти нет.

Ага…

Я отбросила бесполезную плетёнку на пол, подошла к койке.

Блез словно почувствовал меня, застонал, не открывая глаз, и тихо, но вполне отчётливо произнёс:

— Ляля?

Торопливо накрыв его пальцы ладонью, постаралась сказать как можно увереннее:

— Я здесь.

От моего прикосновения Блез вздрогнул, а я, наконец, смогла поймать нужное ощущение и провалиться в медитацию, чтобы спустя вечность обнаружить, что я сижу на кровати, близнецы поддерживают меня за плечи и не дают завалиться.

Блез! Он не просто пришёл в себя. Глаза открыты, взгляд полностью осмысленный. Пропала бледность, на щеках играет лёгкий румянец. Парень даже привстать смог!

— Как ты?

— Кажется, ты спасла мне жизнь.

Не факт. Но очень может быть, что Блез прав. Единственный выживший…

— Блез, тебе поесть принести? — встрял Виан.

— Да, пожалуйста.

Виан выскочил за дверь, Диан остался с нами. Повисла неловкая тишина. Хотя, наверное, она только для меня была неловкой. Блез всё ещё выглядел слабым, ему было не до разговоров. Диан притих, а я… Укол вины оказался очень болезненным. Умом я понимаю, что сделать защиту для всех не могла, а всё равно на душе погано.

Ночевать нам пришлось в магистрате. Блез попытался было отправить нас домой, но мальчики встретили предложение таким шквалом ужаса, что больше ни я, ни Блез об уходе не заикались.

Раздобыть койки у меня не получилось, целитель на обещание дать взятку растением в горшке выдал мне два трухлявых матраса и ворох стираных простыней. Неожиданно, пока шла обратно в лазарет, сама не заметила, как тряпки стали талисманами, зачарованными на крепкий сон. Я широко зевнула.

— Всё, мальчики. Отбой. Обо всех проблемах завтра.

Я широко зевнула, и под действием магии отключилась, едва ли не быстрее близнецов.

Меня разбудил тихий стон. Я почти физически ощутила, как магия отпускает меня. Приподнявшись на локте, быстро огляделась, благо света, идущего через узкое зарешёченное окно, хватало. Близнецы безмятежно спят. Хм… аккуратнее надо быть с зачарованным бельём. А если пожар, а ты проснуться не можешь?! Хотя меня магия отпустила… Может, потому что это мои же чары? Надо запомнить и обдумать.

Блез метался на кровати.

— Ляля!

Я присела на самый краешек, тронула парня за плечо, но Блез не отреагировал и продолжал повторять моё имя. Чёрт, в отличии от нас у Блеза постельное бельё как раз не зачаровано! Почему он не просыпается? Лечения оказалось недостаточно?

— Хей, слышишь меня? — я потрясла парня за плечо. — Эй, ну же!

Или не будить, а бежать за целителем?

— Ляля?

Вот, уже лучше.

Блез открыл глаза, увидел меня. Я не смогла уловить эмоции, промелькнувшие на его лице в момент узнавания, Блез повернулся на бок, перехватил мою ладонь, крепко сжал, прижавшись щекой.

— Ляля? Это ты? По-настоящему? — с каждым словом он сжимал мою руку всё крепче, почти до боли.

— Да, я. С возвращением.

Блез выдохнул с заметным облегчением. Приходит в себя? Хорошо бы.

— Тебе снился кошмар? — неуверенно спросила я. Выглядело именно так, но сейчас я сомневаюсь, что это был просто плохой сон. Нечто большее.

— Да. Нет. Не знаю…, — Блез моргнул, посмотрел на наши переплетённые руки, медленно ослабил хватку. Я не стала отнимать руку и даже придвинулась чуть ближе.

— Что случилось?

Блез заговорил через долгую минуту:

— Ляля, в Пустыне я часто вспоминал, тебя. Видел тебя во сне и наяву. Когда эмиссар попытался затянуть меня в песчаный смерч, мне померещилось, что ты появилась на пути вихря и оттолкнула его. Благодаря тебе эмиссар так и не смог меня зацепить..

Зато зацепил других.

— Это правда, что несколько магов из группы потеряли свои звёзды? — глупо, но я ещё надеялась на ошибку или неточность.

Увы:

— Да. И все они погибли. Их тела остались в песке, и скоро маги переродятся. Ляля, я… Мои чувства…

Блез не договорил, но мне и не требовалось. Я ведь помню, что вложила в защитный талисман.

— Мне жаль, Блез. Я постараюсь найти способ убрать этот побочный эффект.

Сказала и сама вздрогнула. «Побочный эффект» — звучит, наверное, издевательски, но слово «приворот» я произнести не смогла. Себе можно признаться — струсила. А самое отвратительное, что я понятия не имею, как снять наведённое. Чёртово подсознание…

Блез улыбнулся уголком губ:

— Я тебе настолько понравился?

Ещё там, в подвале, поразил в самое сердце. Сначала немыслимым, нереальным сочетанием юности и угрюмого отчаяния, бесконечной усталости и несгибаемого упрямства. Другой бы давно сломался, сдался, а Блез, потеряв веру в будущее, продолжает упрямо карабкаться к победе, вопреки всему. Разве он не потрясающий? Надёжный парень, на которого можно опереться. А как он оказался силён в буквальном смысле? Никто никогда не мог так легко подхватить меня с пола и поставить на ноги. Можно много вспомнить. Блез потратился на мои «капризы», ни слова не сказав, хотя с деньгами у него трудности. Это сейчас я окупила затраты, но Блез ведь не знал, что так будет. Он…

— Можешь не отвечать. Понравился.

— Я исправлю…

Блез вдруг быстро поцеловал мои пальцы:

— Ни к чему. «Ух, какая девушка» я думал задолго до того, как ты подарила мне защитный талисман. Ляля, я держался холодно, потому что никак не мог поверить, что ты ради меня останешься в форте. Я боялся привязаться к тебе ещё сильнее.

— Блез…

— Ляля, ты красивая, решительная, добрая, весёлая. Ты стала для меня глотком свежего воздуха, моей маленькой весной.

— Весной? — эхом повторила я, вспоминая праздник, и то, как мы остались на крыше башни магистрата вдвоём.

— Да. Ляля, сейчас глубокая ночь, да?

— Угу.

— Ложись, пожалуйста. Из-за меня ты и так терпишь неудобства.

— Вообще-то никаких неудобств. Я случайно зачаровала простыни.

Блез хмыкнул:

— Случайно?

— Как всегда. Знаешь, по-моему, мне не помешают ограничители, как у мальчишек.

— Завтра об этом поговорим.

Блез закрыл глаза. Я всё ещё держала его пальцы, и почувствовала, как Блез расслабляется и засыпает. Во сне он выглядел совсем молодо. Не удержавшись, провела вверх по переносице, убрала со лба тёмную прядь.