— Посмотрела? А теперь идем, — вздохнула Ивори.

От одного вида мертвых животных ей становилось не по себе. Наверное, такое чувство поселялось в душе у всех светлых магов при виде чьей-то смерти, поэтому практически все они не ели мясо. Малинда ела иногда, до убиенных животных ей не было дела, да и по утверждению Гарнет ей еще рано было совсем отказываться от мяса. Сама Гарнет его не готовила, только давала деньги, чтобы дочь могла иногда купить себе что-то мясное в трактире.

Ивори со смесью страха и удивления наблюдала, как Малинда трогает птицу и проводит пальцами по ее перьям. В конце концов она сбросила оцепенение, смогла оторвать взгляд от неприятного зрелища и отвернулась.

— Что ты делаешь? — прошипела она. — Идем домой, и быстро! Еще секунда, и я пойду одна и расскажу матери, что ты странно себя ведешь и не слушаешься!

Ивори услышала за спиной тихий шепот Малинды, шорох, хлопанье крыльев. Она резко обернулась и увидела, как птица, неподвижно лежавшая еще минуту назад на земле с обтрепанными крыльями, улетала.

Ивори открыла рот, судорожно вздохнула, закусила губу и схватила Малинду за руку, потащив за собой.

— Мы идем домой, немедленно! — на повышенных тонах проговорила она.

Малинда, увидев неподдельное волнение и подозрительно блестящие глаза сестры, не стала сопротивляться.

Что она опять сделала не так? За что ей опять будут дома выговаривать? Ей всего лишь стало жалко птицу, а они возьми и оживи. Это плохо?

Уже дома Ивори грозным голосом приказала Малинде сесть на стул в гостиной и пошла на второй этаж. Она спустилась через пару минут в сопровождении родителей.

Мариус и Гарнет устроились в своих креслах, а Ивори пододвинула к ним стул и села рядом. Малинда сидела в одном конце гостиной, у окна, а они втроем в другом, у камина. Обстановка явно не располагала к милой и дружественной беседе.

— Ивори, милая, расскажи еще раз, что произошло, — попросил Мариус.

Высокий, статный мужчина, с пышными выразительными бровями, хмурил лоб, раскраснелся и глядел как никогда сурово. Гарнет, как всегда безупречная, длинноволосая, в изящном изумрудном платье и с перстнями на пальцах, сидела неподвижной статуей, напряженная и окаменевшая.

— Мы шли по лугу, Малинда заметила что-то в траве и это оказалась мертвая птица. До нее было далеко, я не понимаю, как она ее увидела. Мы подошли ближе. Малинда начала ее разглядывать, трогать, а я… Я отвернулась, — словно извиняясь, проговорила Ивори. — А потом птица ожила.

Повисла тишина. Гарнет задумчиво разглядывала пол, Мариуса неожиданно заинтересовала стена, а на Малинду никто старался не смотреть.

— Ты что-нибудь слышала, когда отвернулась? — спросила Гарнет. В ее голосе слышалось неподдельное волнение. — Малинда что-то делала, или говорила?

— Она… Мне кажется… Она шептала что-то, — нахмурилась Ивори.

— Я просто прошептала: "Бедняга, что же с тобой случилось", — встряла Малинда. — И ничего я такого не…

— Молчи! — перебил ее Мариус, отведя взгляд от стены и направив на Малинду.

Лучше бы он разглядывал стену и дальше, уж больно неприятным вышел этот взгляд.

— Тебя мы пока не спрашиваем, — добавил он.

— Ты уверена, что птица была мертвой? — спросила Гарнет у Ивори.

— Крылья были странно вывернуты, перья повреждены и растрепаны, кровь… Она долго не шевелилась, — проговорила Ивори. Голос ее чуть подрагивал.

Малинда искренне недоумевала. Они смотрят на нее так, будто она свернула птице шею голыми руками, отгрызла ей голову зубами, выпотрошила, а Ивори заставила смотреть.

Гарнет закрыла глаза, нахмурилась и провела по лбу пальцами, словно пытаясь отогнать невеселые мысли.

— Нужно проверить, — взглянув на Мариуса, проговорила она.

Мариус кивнул.

Они оба закрыли глаза и Малинда почувствовала, что ее изучают.

— Как такое могло произойти с нами, — открыв глаза, и еще больше помрачнев, сказала Гарнет. Она жестом позвала мужа за собой и вышла из гостиной.

Малинда, подождав, пока дверь закроется, и шаги удалятся, шепотом спросила:

— Что случилось?

— А ты сама не понимаешь? — с неожиданной даже для себя злостью в голосе спросила Ивори.

Хотя, в сущности, за что было злиться на Малинду? Будто бы можно выбирать, каким магом родиться.

— Не понимаю я, давай говори, — раздраженно проворчала Малинда.

— Мы ведь рассказывали тебе о некромантах, верно? Мы тебе обо всех магах рассказывали.

Малинда кивнула.

— А некроманты оживляют птиц, и не только их, — продолжила Ивори. — И не только оживляют. Захотят — умертвят. А ты оживила птицу.

— Я?!

Малинда действительно удивилась. Она ведь ничего такого не умеет!

— Ты, — с нажимом повторила Ивори. — Потом родители посмотрели на твою сущность и поняли, что не ошиблись. Сущность мага выглядит так же, как у обычного человека, пока его сила не начнет просыпаться. Обычно она просыпается лет в пять, а твоя вот запоздала.

Малинда нахмурилась.

Тем временем за стеной, в спальне, решалась ее судьба. Родители сидели вдвоем на широкой постели, Гарнет куталась в покрывало, утирая им выступавшие слезы, а Мариус морщил лоб, сидел сгорбившись и сложив руки в замок.

— Ох, — от избытка чувств Гарнет закрыла лицо руками. — Кто бы мог подумать. Она некромантка. Какой ужас…

— Мы должны сообщить, — твердо, выпрямившись и расправив плечи, сказал Мариус.

Гарнет шмыгнула носом и сурово на него уставилась.

— Она ребенок! — сказала она голосом, не терпящим возражений. — Это жестоко. Ее убьют. И если мы сообщим, это будет наша вина. Ей одиннадцать лет, только вдумайся, одиннадцать! Она не виновата, что она та, кто она есть. Нет. Мы воспитаем ее как полагается. Она вырастет хорошей. Будет использовать дар…

— Я не ослышался, ты называешь это даром? — перебил Мариус.

— Магию принято называть даром, — медленно проговорила Гарнет. — Какая бы она ни была. Но мы ведь сейчас не обсуждаем термины. Она будет использовать магию только в крайних случаях, тайно, и все будет хорошо. Мы сами можем научить ее контролировать свой… Свою магию. На начальном уровне.

Гарнет посмотрела на мужа, ожидая ответа.

— У нас есть дочь, — сказал он.

— Даже две, — ответила Гарнет, приподняв брови.

— О, нет! — возразил Мариус. — Только одна. Настоящая — одна. И мы с тобой подвергаем ее опасности. Если тебе плевать на себя, на то, что рядом с тобой будет ходить некромант, подумай хотя бы об Ивори. Да, я слышал, что среди некромантов есть и хорошие люди, но, во-первых, возможно, просто мы не знаем о них всей правды, а во-вторых, некромантов таких очень мало, и как можно быть уверенным, что Малинда из таких? Это безответственно. Мы просто не можем ее оставить и пытаться воспитать из нее хорошего человека, надеясь на какое-то нелепое везение.

— Ты хочешь, чтобы между спасением и убийством, я выбрала убийство? — коротко спросила Гарнет.

— Я хочу, чтобы ты сделала правильный выбор и вспомнила о том, что у нас есть дочь.

— У нас их две!

Мариус отвернулся и закатил глаза.

— В конечном счете, решать тебе, — сказал он наконец.

Гарнет удовлетворенно кивнула, выпуталась из покрывала и вышла из спальни в гостиную. Она посмотрела на девочек, скрестила руки на груди, прислонилась к дверному косяку и искренне улыбнулась.

— Прости нас, — проговорил она. — Мы просто очень испугались и испугали тебя. Ничего страшного на самом деле не произошло. Ты просто…

Гарнет замялась.

— Некромантка, — договорила Малинда.

Гарнет кивнула.

— Ты здесь абсолютно ни при чем, и вины твоей тут нет, так что… Живем как жили. А завтра начнем учить тебя магии. Только никому кроме нас о случившемся не говори.

Малинда кивнула.

Она и сама теперь поняла, что болтать о таком не стоит. Не совсем ведь она дурочка. Каждый год нескольких человек казнили по обвинению в некромантии. С такими успехами уже давно не должно было остаться ни одного живого некроманта, но, видимо, не все так просто.