— Кровь ему привычна, — пожала плечами Велия. — Он много лет машет мечом направо и налево и сносит головы. А вот детей на руках он не держал никогда, это наверняка. А тут ему свои грозят. От такого многие в ужасе.

— Я как-то держал ребенка на руках. Это не так страшно, как кажется, — сказал Колтрин.

— Ты его подержал и отдал родителям, это другое, — пожала плечами Велия.

Колтрин хотел что-то сказать, но подавился и закашлялся. Кусок рыбы, попавший не в то горло, не хотел выскакивать. Светлый краснел и продолжал натужно кашлять. Немногочисленные посетители харчевни с интересом наблюдали за ним и мысленно делали ставки: задохнется или нет? Колтрин поднялся со стула, наклонился, захрипел, с усилием кашлянул еще раз и наконец перестал задыхаться.

— Жуть, — изрек он хрипло и сел обратно за стол. — Думал помру.

— Ну, это ничего, я бы тебя оживила, — усмехнулась некромантка.

Найёдиу молчал уже давно, но Велия заметила, что он стал молчать особенно тихо.

"Ты что-то хочешь мне сказать?" — спросила она с подозрением.

"Ну… Задыхаться ему все же не стоит", — заметил Найёдиу.

"Почему? Точнее, задыхаться вообще никому не стоит, это да, но ты имел в виду что-то другое".

"Есть одна проблема… Оживить ты бы его не смогла. Ты вообще больше никого не сможешь оживить…", — ответил Найёдиу.

"Это почему?"

"Моя магия потеснила твою, а оживлять людей я никогда не мог. И не стремился правда…"

— Судя по тому, что ты замолчала, и по твоему лицу, у тебя опять был разговор с Наоди и он тебя чем-то расстроил? — спросил Колтрин.

Велия только молча кивнула.

Оживлять людей было единственным хорошим делом, на которое способна ее магия. Некромантка не очень-то стремилась приносить пользу людям, она скорее делала это для себя. Это ведь отличное оправдание на любой случай жизни! Почему они с Ренсом убили того альдора, хотя у него возможно были дети и жена? Альдор ведь грозил запереть Велию, это лишило бы жизни всех тех, кого она в будущем оживит. Почему Велия такая неприветливая по утрам? Она оживляет людей, ей и так все должны быть благодарны. Почему она насылает болезни, когда хочет отомстить? Ой, да бросьте, потом она кого-нибудь оживит и ей все зло спишется, иными словами, она может себе это позволить. А теперь что? Творить зло и ничем его не уравновешивать?

У способности оживлять были и другие полезные стороны: если умирал кто-то из тех, кто был Велии дорог, проблема решалась одним магическим ритуалом. А теперь ей что делать? Что делать, если Альве вдруг вздумается умереть? Или даже Колтрину, который хоть и раздражает временами, но слишком много сделал для Велии, чтобы можно было относиться к нему безразлично.

"Зато мы можем убивать людей целыми городами, если тебя это утешит", — добавил Найёдиу.

Велия вздохнула.

Беременность Бирмы породила много споров. Ренс настаивал, что ей стоит запереться в келье на ближайшие девять месяцев и лежать отдыхать, а Бирма убеждала его, что беременность стрельбе из лука никак не мешает. В конце концов договорились, что Бирма прямо сейчас отойдет от дел и будет ждать Ренса в какой-нибудь таверне, а спасение Альвы станет для Ренса последним делом. Отказать в помощи Велии, которая не раз его оживляла, Ренс просто не мог.

Подготовка к спасению Альвы шла полным ходом. Ренс договорился об услуге с магом погоды, за чье убийство ему когда-то заплатили. Он тогда не стал выполнять заказ и рассказал магу, кто заказчик. Ровно через две недели над Амтаром соберется гроза невиданной силы. Тучи заслонят небо и весь день будет темно как ночью, от вспышек молний будет больно глазам, а от раскатов грома можно будет оглохнуть.

Чтобы добраться сначала до мага, а потом до деревни близ Амтара, где было решено дожидаться нужного дня и заканчивать последние приготовления, пришлось воспользоваться порталами. Ренсу они понравились, несмотря на то, что каждый раз после перемещения его рвало. Не все хорошо переносят такие путешествия.

Найёдиу настаивал, что Велия просто обязана попробовать поднять пару кладбищ и устроить мерой одновременно. Най заявил, что это будет отличным отвлекающим маневром: альдоры всегда мчатся на помощь, когда из-за магии умирают люди. Велия не могла с ним не согласиться.

Жить пока пришлось в заброшенном деревенском домике. Здесь была только одна комната и протекала крыша. Ночи порой выдавались холодными, печь в доме была, но давала больше дыма, чем тепла. В роли дров выступали доски из сарая, который развалился давным-давно.

Местные ожидаемо полезли с расспросами как только путники появились на дороге, ведущей в деревню, и Ренс охотно наврал им с три короба про то, что в их родной деревне случился пожар, в этом незаслуженно обвинили Ренса, и им пришлось уехать куда глаза глядят. Велия и Колтрин в этой истории стали его братом и сестрой, которых их распущенная мамаша нагуляла от неизвестных мужиков. Отец что-то заподозрил, когда родился Колтрин, потому что блондинов в их семье не было ближайшие три поколения точно. Мать призналась в измене, а отец, не выдержав предательства, убил мать и сам повесился. Ренсу пришлось растить младших братьев и сестру самому. Бирма в этой истории осталась сама собой, но с некоторыми изменениями. Бирма и Ренс мечтали о детях, но забеременеть у нее не получалось, а недавно она начала слепнуть. Были и еще какие-то слезливые подробности, которые никто не запомнил, потому что история в итоге вышла длинной и запутанной. Местные слушали с открытым ртом, сочувствовали таким неудачникам и впоследствии их даже подкармливали.

В пятый раз засыпая на жестком и не очень сухом после вечернего дождя полу, некромантка мечтала о том, чтобы завтра все разрешилось само собой. Вся эта возня с альдорами, магами, сумасшедшими королями и прочими докучливыми врагами успела порядком надоесть. Но так как этого не случится, утешало только одно: ночью можно было по-настоящему отдохнуть от всех забот. Велия любила, когда ей снились полеты. Обычно она махала руками, или ложилась на потоки ветра и парила. В этот раз она летала на крыльях в теле Найёдиу.

Ночь. Внизу проносились городские улицы. Сверху город выглядел однообразным, череда серых и коричневых крыш проплывала перед глазами, совершенно не задерживаясь в памяти. Найёдиу один за другим выдыхал снопы серого дыма. Люди внизу тут же падали замертво. Остальные, увидев это, кричали или задыхались от ужаса, замирали или бросались бежать. Они не видели ни Найёдиу, ни дыма, они видели лишь людей, которые мгновенно умирают. Люди умирали на середине слова, не успев сделать шаг, не дожевав еду.

— Давай заканчивай уже, — громко прорычал кто-то.

Найёдиу глянул вниз. По улицам города вальяжно прогуливалось толстое коротконогое чудище. Его кожа была бугристой и покрытой кровью. А может у него не было кожи совсем. Он был похож на вывернутую наизнанку ящерицу, только размером как две коровы.

— Будто ты не любишь потянуть время, Каций. Как там люди называют твою болезнь?

— Чума. Звучит пострашнее, чем твоя морянка.

— Только звучит, — фыркнул Найёдиу.

Поняв, что действительно пора заканчивать, Най поднялся повыше в воздух и облетел небольшой круг. Серый дым в тот же миг заполнил улицы города и все было кончено. Никто не выжил, как и всегда.

— Давай перекусим в деревне здесь неподалеку? — предложил Каций.

— Смерть сказала убить всех в городе и возвращаться.

— Она не говорила, что надо возвращаться сию же секунду, а мы нормально не ели с прошлой весны.

— Мы можем вообще не есть, — фыркнул Най.

— А как же удовольствие? Мы пашем на смерть как проклятые, можем мы иногда себя побаловать?

Найёдиу ухмыльнулся.

Всего полчаса спустя он уже потрошил кого-то, всасывая кишки с отвратительным хлюпаньем. Найёдиу выгрыз внутренности, отгрыз руки и ноги и закончил трапезу поеданием головы. Он всегда оставлял самое вкусное на потом.