— Как видите, вы зря волновались. Я не могла дождаться, когда вы проснетесь, и вышла «побеседовать» со стражем дома.

Она улыбалась, но глаза оставались грустными. Йяццу заметил, что женщина старается не смотреть на него. Озгуш теперь уже спокойно, как-то по-домашнему сказал:

— Думаю, мы все проголодались. В комнате так вкусно пахнет. Пошли завтракать.

Комда кивнула и осторожно повесила бусы на каменную фигуру.

Все расселись вокруг сундука, который на сегодняшнее утро стал столом. Озгуш взял в руку ложку, собираясь раскладывать кашу в миски, но перед этим внимательно всех оглядел. Мстив был обычным. Раст все еще продолжал обижаться и поэтому казался сердитым. Йяццу был чем-то подавлен. В темных глазах плескалась боль, которую он пытался скрыть. Комда тоже была грустна. Командир справедливо рассудил, что между двумя последними что-то произошло. И даже догадывался, что именно. Но не позволил своим мыслям зайти дальше и сформулироваться в вопросы. Вместо этого он сказал:

— Комда, что ты собираешься делать дальше? Мы покидаем деревню или еще задержимся здесь?

— Мне нужно еще немного времени, чтобы полностью восстановить картину событий, произошедших здесь. Одного дня будет достаточно. Отправимся в путь завтра утром.

Все начали есть. Когда котелок и миски опустели, Озгуш, уже довольный и сытый, задал следующий вопрос:

— Послушай, Комда, что тебя так заинтересовало в этом украшении, что висит на каменном истукане? Любой из нас, затратив немного времени, смог бы сделать такое же.

— Не думаю. Это не украшение, а летопись деревни. Запись, сделанная при помощи узелков. Я знакома с подобной письменностью. Но, не зная языка и особенностей культуры, мне трудно до конца разобраться в ней. Правда, кое-что я все-таки поняла.

Комда говорила, опустив глаза. А когда подняла их, увидела, что мужчины внимательно смотрят на нее. Она тряхнула головой, тут же поправила выбившийся из прически локон и сказала:

— Я вовсе не шучу. Узелковая письменность действительно существует.

— И что ты поняла из этой?

Комда сложила руки, образовав из переплетенных пальцев корзинку. Чуть откинулась назад, задумчиво посмотрела по сторонам и тихо заговорила:

— Я не буду объяснять каждую свою догадку. Просто расскажу то, что поняла. Эта деревня существует очень давно. Здесь поселились те, кто был против истребления животных на планете.

— Разве животные здесь уничтожались?

— Да, Озгуш. И Йяццу может подтвердить мои слова. Но это было давно. Еще до появления Великого Учителя. Исходя из этого, я и решила, что деревня появилась на этом месте в незапамятные времена. Удачное расположение вдали от проторенных путей и больших городов долгое время было на руку местным жителям. Но в последнее время ситуация стала меняться. В первую очередь это было вызвано резким уменьшением числа женщин.

Комда пошевелила пальцами, словно свивала ими воздух в тончайшую нить.

— Те ребята, которых мы видели, самые младшие. После них дети в деревне больше не рождались. Рано или поздно люди здесь вымерли бы сами по себе. А может, нашли бы какой-нибудь выход. Такие случаи тоже известны.

Сказав эту фразу, Комда несколько минут молчала. Она тихо прошептала, не обращаясь ни к кому конкретно: «Он тоже знал это, как и я. Опять меньшее зло… Что ж, это не противоречит моей догадке, а только подтверждает ее». Затем женщина встрепенулась и опять посмотрела на сидящих напротив и напряженно прислушивающихся к ее словам мужчин.

— Простите. Я, кажется, отвлеклась. Почему количество женщин стало уменьшаться, я не знаю. Наверное, были какие-то причины. В этом мне еще предстоит разобраться. Важно другое. Деревня, оказавшаяся в таком бедственном положении, по-прежнему стремилась сохранить свою изоляцию в неприкосновенности. Скорее всего, из-за культа мендлоков.

— Что ты узнала об этом культе?

Это спросил Йяццу. В его глазах была все та же боль, но голос звучал спокойно.

— Я могу только высказать предположение. Но не ручаюсь, что оно окажется до конца верным. Мне кажется, что мендлоки не совсем обычные звери. Йяццу, как ты считаешь, я права?

— Да. У них человеческие глаза. Каждый, кто хоть раз заглянул в них, испытал странное, ни на что ни похожее ощущение.

— К сожалению, у меня не было времени и возможности присмотреться к ним. В силу сложившихся обстоятельств я только отражала их атаки.

— В таком случае нам не помешало бы узнать мнение Тресс. Жаль, что его сейчас нет в этой комнате.

Голос Йяццу прозвучал спокойно. Пожалуй, даже равнодушно. Но это только сильнее насторожило Комду. Она требовательно спросила:

— Объясни. На что ты намекаешь? У тебя есть основания в чем-то подозревать Тресс?

— Я видел его в Ущелье Водопадов, после того как на нас напали мендлоки. У него было странное лицо. Мне показалось, он огорчен их неудачей.

— Почему ты мне сразу не сказал?

— Подумал, что ошибся. Что это неважно. Не хотел зря беспокоить. Да мало ли какие причины могут быть у моего молчания? В конце концов, как сказал Озгуш, я не член вашего отряда!

Комда, сердито смотревшая на него все это время, вдруг сделалась безразличной. Её лицо дрогнуло и превратилось в маску. Она сказала спокойно и внятно, тщательно выговаривая каждое слово:

— Ты прав. Ты не из нашего отряда. Прости, что забыла об этом. Ты очень вовремя напомнил.

Йяццу после этих холодных и суровых слов захотелось закричать от боли и бессилия. Он тут же понял, что поступил как Раст, и что, обижаясь, как ребенок, может окончательно потерять Комду. Мужчина не выдержал напряженной тишины, повисшей в комнате, и, не зная, как исправить допущенную ошибку, встал и стремительно направился к выходу. Его фигура темным силуэтом мелькнула в проеме и исчезла. Вдруг дверь опять распахнулась, и Йяццу появился снова. Он потрясенно произнес:

— Там мальчик. Тот, которого мы видели вчера. Он не один. С ним… мендлок!

Вагкхов словно ветром сдуло с насиженных мест. Они выскочили из дома. Каждый в руке сжимал нож. Они остановились на крыльце и, несмотря на охватившее их волнение, успели рассмотреть маленького мальчика, который стоял и одной рукой держался за холку большого косматого зверя. Их почему-то удивило не это, а то, что ребенок был босым и почти полностью раздетым. Мужчины подняли руки с ножами. Мальчик попятился, а из комнаты донесся крик Комды:

— Мстив!

Разведчик заглянул в фиолетовые глаза мендлока и разжал руку. Нож выпал и воткнулся в ступеньку крыльца. Он еще дрожал, когда Мстив развернулся на месте и толкнул Раста. Тот не успел хорошо прицелиться, и его клинок улетел в сторону, никому не причинив вреда. Одновременно с этим разведчик ударил по руке Озгуша и выбил у него оружие. Все это заняло несколько секунд. Именно столько времени понадобилось Комде, чтобы выйти из дома, раздвинуть столпившихся мужчин и встать впереди них на крыльце.

Она быстро оценила ситуацию и удовлетворенно кивнула Мстиву. Затем стала медленно спускаться. Женщина сошла с невысокого крыльца, сделала пару шагов и присела на корточки. С нежностью взглянула на испуганного ребенка, а на губах ее появилась мягкая и добрая улыбка. Комда протянула руку пустой ладонью вверх и замерла в ожидании.

Мальчик смотрел то на нее, то на мужчин, стоящих на крыльце. Но так продолжалось недолго. Скоро Комда полностью завладела его вниманием. Ребенок, не отрываясь, смотрел на женщину, продолжая держаться за огромного зверя. Комда не шевелилась. Наконец, он решился и шагнул навстречу. Остальные шаги дались ему намного легче.

Ребенок приблизился, заглянул в сияющие синие глаза и доверчиво вложил в ладонь женщины свою грязную ладошку. Комда бережно сжала ее и медленно поднялась. Теперь уже с высоты своего роста она смотрела на мальчугана и улыбалась. Затем осторожно развернулась и пошла к дому. Ребенок двинулся за ней. Йяццу, стоявший на крыльце вместе с остальными мужчинами, обратил внимание на то, что она не пытается удерживать мальчика. Маленькая ручка просто лежала у нее на ладони. У крыльца ребенок вдруг остановился и испуганно посмотрел на «страшных» мужчин. Комда, проследив за его взглядом, сказала несколько слов. Впервые в присутствии Йяццу она говорила на языке, которого он не понимал. Вагкхи раздвинулись в стороны.