— Не замечал, что здесь такие сквозняки…

Тресс в тон ему ответил:

— Это ерунда. Я видел, как некоторые вылетали вместе с дверьми. Сквозняки — очень опасная вещь…

Йяццу шагал быстро и широко. Он почти не обращал внимания на семенящего рядом адепта. Деревня была уже близко. Он слышал шум реки и, как ему казалось, сумел разглядеть приподнятые и заостренные на углах крыши. Ло не видел пришельцев чуть больше одного дня, но чувствовал, что скучает без них. Особенно тоскливо ему было без Комды. Старик все это время внушал ему, насколько та коварна и жестока, пытался, по собственному определению, «открыть Йяццу глаза». Но добился только того, что молодой мужчина думал о ней, не переставая. И с каждой минутой, проведенной вдали от женщины, настроение Йяццу ухудшалось. Он с трудом дождался обеда, как было заранее обговорено с Комдой, и стал собираться в путь. Адепт перестал разыгрывать из себя больного и с завидным энтузиазмом принялся помогать ему. Они шли, по очереди сменяя друг друга. Широкая река немного задержала их. Но Йяццу из нескольких бревен соорудил небольшой плот, усадил на него адепта, разделся, вручил старику свои вещи, а сам поплыл рядом. На небольшой поляне на противоположном берегу он обнаружил след от костра. Идущие впереди останавливались здесь на привал. Значит, все правильно. Готоба и Йяццу переглянулись и решили не задерживаться. На ходу жуя захваченные из Хайбуна лепешки, они пошли дальше.

И вот, наконец, деревня. Появление в ней адепта клана Терпения произвело эффект внезапного наводнения. Наверное, именно так можно охарактеризовать то, что происходило в деревне. Люди бежали к адепту со всех сторон, перепрыгивая через низкие кустарники и вброд переходя каналы. Старый правитель торопливо вышел вперед, постукивая палкой. Но когда он увидел, кого ему приходится встречать, благодушная и доброжелательная улыбка на его лице сменилась волнением и детской радостью. Готобу окружили со всех сторон. Все тянули к нему руки, в надежде дотронуться если не до него, то хотя бы до его одежды. Оэ-но Готоба вынужден был смириться. Йяццу незаметно отошел в сторону. Он не хотел тратить время на чествования и обязательные в таком случае разговоры. Мужчина жаждал знать, где разместили путешественников, и побыстрее. Он смог выяснить это у пожилого рыбака. Тот сначала признался, что по распоряжению правителя носил гостям ужин, а потом объяснил, где их найти. Йяццу еще раз окинул адепта и окружающую его толпу снисходительным взглядом и устремился в указанном направлении.

То, что он увидел, приближаясь к дому, поразило его. На помосте друг напротив друга сидели Тресс и Мстив. Они играли в сапу. Само по себе это было невероятно. Йяццу давно заметил, что Мстив недолюбливает Тресс и относится к нему крайне подозрительно. Но следующее действо, свидетелем которого он невольно стал, так поразило мужчину, что он даже на некоторое время потерял дар речи. Дверь в дом с грохотом распахнулась, и через мгновение оттуда вылетел Раст. Он прокатился сначала по земле, а потом и по деревянному помосту. Сбил доску и фишки для игры в сапу и чуть не свалился в воду.

Йяццу проглотил застрявший в горле ком, тряхнул головой и осторожно, словно ступая по тонкому льду, подошел к путешественникам. К его удивлению, Мстив и Тресс сделали вид, что все, что он увидел, в порядке вещей. Первый наклонился и стал собирать разбросанные по помосту камешки, а второй продолжил внимательно разглядывать что-то в воде. Появление Йяццу если и удивило их, то они сумели это скрыть. Раст поднялся и посмотрел по сторонам. В его глазах была обида и злость. Он тоже ничего не сказал Йяццу, отряхнул рукой одежду и пошел куда-то, не поднимая глаз. Мстив спокойно собрал камни и только после этого сделал вид, что заметил стоящего невдалеке Йяццу:

— Ты пришел? А где адепт? Надеюсь, с ним ничего не случилось?

— Все в порядке. Адепт попал в «плен» к жителям деревни. Боюсь, скоро мы его не увидим. А как у вас дела?

— Прекрасно. Сам видишь. Сидим, играем…

— А что случилось с Растом?

— Думаю, сквозняк. Парня прямо вынесло из дома. Да ты и сам видел.

— А где Комда? С ней все в порядке?

— Все хорошо. Она в доме. Но я не советую тебе туда заходить. Сегодня ветреный день.

Сразу же после этих слов Мстив громко крикнул:

— Комда, Йяццу пришел!

Женский голос тут же ответил:

— Я очень рада. Займи его чем-нибудь. Я скоро выйду.

Мстив прижал длинный палец к такому же длинному носу и спросил:

— Чем же тебя занять? Может, сам что-нибудь предложишь?

Йяццу, все еще ошеломленный увиденным, ответил:

— Ничего не надо. Я просто постою и подожду.

Тресс усмехнулся, оторвался от созерцания воды и тихо заметил:

— Очень правильное решение…

Этой ночью Йяццу спал очень плохо. Он несколько раз просыпался, чудилось, что в доме кроме них кто-то есть. По крайней мере, он постоянно слышал чей-то тихий голос. Ло не понимал невнятных вкрадчивых слов, но они вызывали тоску и смутное, неясное беспокойство. Все, кроме Раста и Готобы, спали в общей комнате прямо на полу. Адепт остался ночевать у правителя деревни, а Раст ушел вечером и не вернулся. Комда показалась Йяццу не такой, как обычно. Её взгляд был отсутствующим. Она словно обдумывала что-то. За весь день женщина сказала всего несколько слов, да и то Мстиву. Йяццу решил набраться терпения и подождать. Не зря же он последние месяцы жил среди последователей клана Терпения. Пришло время вспомнить то, чему он у них научился.

Наступившее утро оказалось солнечным и теплым. Йяццу по привычке проснулся раньше других, вышел из дома на улицу. И тут же увидел Комду. Она выполняла упражнения. Такие же, как делал когда-то адепт Рёдзэн. Мужчина не захотел ее беспокоить. Он знал, какой внутренней сосредоточенности эти практики требовали от исполнителя. Стоя в стороне и наблюдая за женщиной, он первый раз с сожалением вспомнил о сестре, оставленной в такой далекой теперь деревне. О прекрасном бело-золотом Кисэне, где началось его обучение, и о многом другом, чем ему пришлось пожертвовать ради пришельцев. До Такэ-но Ути оставалось идти еще не меньше двух месяцев. С одной стороны, это было так долго, а с другой… Он не предполагал, а твердо знал, что этот город является конечной целью пришельцев. Местом, где они завершат свое путешествие.

Местом, где он навсегда расстанется с ними. Когда Йяццу подумал об этом, он опять услышал в голове тот самый голос, который говорил, что все в жизни имеет свое начало и конец. Что нельзя получить то, чего страстно желаешь, а поэтому лучше и не стремиться к далекой несбыточной мечте. Он почувствовал пустоту в душе, захотелось заплакать от тоски и боли. Мужчина даже закрыл глаза. Мелодичный голос, напоминающий перезвон серебряного колокольчика, раздался совсем рядом. Он произнес:

— Что с тобой, Йяццу? Тебе больно?

Он открыл крепко зажмуренные глаза и увидел Комду. Женщина взволнованно смотрела на него, а легкий ветерок перебирал ее длинные блестящие волосы. Её глаза заглядывали прямо в душу. Йяццу не смог солгать:

— Я подумал о том, что нам скоро суждено расстаться. Это и причинило мне боль.

— Зачем думать об этом? Впереди еще много дней, когда мы будем вместе. Пусть они будут наполнены радостью, а не грустью. Улыбнись. Я не хочу видеть тебя таким печальным! Что мне сделать, чтобы хоть немного развеселить тебя?

У Йяццу прямо вертелась на языке фраза о том, что же ей надо сделать, но он высказал более скромное желание:

— Обними меня.

Женщина шагнула вперед и подняла руки. Они скользнули по его плечам и обхватили шею. Йяццу осторожно прижал ее к себе и замер. Противный голос в голове тут же исчез, как будто его там и не было. Мужчина облегченно вздохнул. Утро действительно начиналось прекрасно.

Комда развлекалась. Она стояла на деревянном пирсе около дома, в котором они жили, и смотрела в воду. Там плавал небольшой кусочек лепешки. Как только маленькие красные рыбки окружали его со всех сторон и начинали клевать, Комда взглядом перебрасывала его чуть в сторону. Так продолжалось неоднократно. Рыбки, казалось, тоже получали удовольствие от игры. Они каждый раз все с большей скоростью и энтузиазмом разыскивали ускользающую от них корочку хлеба. Женщина еще раз переместила размокший кусочек чуть в сторону и вздохнула.