— Ты обладаешь даром предвидения?

— К счастью, нет.

— Тогда почему так говоришь?

— Я не верю в случайности. Этот мальчик, единственный оставшийся в живых после гибели целой деревни, обладает большими способностями. Нужно только найти учителя, который сможет развить его талант. У меня нет сомнений на его счет. Он станет тем, кем я сказала!

Готоба фыркнул и посмотрел на ребенка. Тот закусил губу, попятился и прижался к Комде. Йяццу молча наблюдал за тем, что происходит в комнате. Он уважал, но не любил Оэ-но Готобу, адепта Клана Терпения. Тот казался ему вздорным стариком, получающим удовольствие, ставя своих собеседников в неловкое положение. Своими высказываниями он выводил людей из себя, после чего безапелляционно утверждал, что те не годятся стать Посвященными в Клан Терпения. Сегодня Комда испытывала его терпение. Старик, конечно, сумел сохранить внешнее спокойствие, но получил возможность испытать множество новых для него ощущений, и Йяццу был рад этому. Сам он не мог вести себя подобным образом. Комда могла. Этот забавный нюанс, понимаемый всеми без исключения людьми, находящимися в комнате, забавлял Йяццу. А теперь она заявила, что привела будущего адепта клана… Интересно, как поведет себя старик? Словно в ответ на его мысли, Готоба произнес:

— Я найду ему учителя. Если мальчик настолько талантлив, как ты утверждаешь, он займет высокое положение в нашем клане. А насчет того, что он станет адептом… Посмотрим.

В комнате раздался тихий звук шагов. Старик повернулся и сказал:

— Все готово, Кёрай? Прошу гостей пройти в соседний зал. Правитель Хайбуна приглашает голодных путников отобедать с ним!

Йяццу усмехнулся. Приглашение было сделано в стиле Готобы. Он одновременно и приглашал, и издевался над ранее сказанными Комдой словами. Что ж, их пребывание в Хайбуне началось необычно и… приятно. Йяццу не помнил, чтобы Готоба приглашал кого-нибудь на обед. Даже Посвященных кланов. За последние годы только им была оказана столь небывалая честь.

Мстив неторопливо шел по коридорам Хайбуна. Не то чтобы он любил ходить пешком, просто считал, что хороший разведчик должен знать все ходы и выходы в том месте, где в данный момент вынужден находиться. Этот город своими бесконечными запутанными коридорами и уровневым строением напоминал ему «Синюю чайку». С одной только разницей: корабль, в отличие от Хайбуна, обладал уникальной способностью — умел перестраивать и видоизменять свое внутреннее пространство. Первое время, еще до появления на борту Комды, это ставило в тупик большую часть экипажа и просто выводило Мстива из себя. Постепенно люди привыкли пользоваться машинами-курсорами. Те всегда быстро и аккуратно доставляли их в нужное место. Потребность в точном знании внутреннего строения корабля исчезла. Здесь, в каменном городе, построенном несколько веков назад, столько же времени ничего не менялось, поэтому Мстиву не составило особого труда запомнить внутреннее устройство Хайбуна и начать свободно ориентироваться в нем.

Разведчик свернул в следующий коридор, отметив про себя, что световые лучи, освещающие город в дневное время, больше не настораживают его. Со дня того памятного обеда у адепта Готобы прошел месяц. Старик задал им множество вопросов, а потом… забыл об их существовании. Комда тоже не искала с ним встречи, но и не собиралась покидать Хайбун. По распоряжению адепта ее поселили отдельно от остальных в юго-восточной части города. Комда не стала возражать. Остальным тоже пришлось согласиться. В последнее время у Мстива появились определенные мысли насчет этого распоряжения Готобы. Особенно после того, как он несколько раз встретил адепта в коридоре, ведущем в комнату Комды. Старик сделал вид, что не узнал его. Это еще больше увеличило и без того многочисленные подозрения разведчика. Он решил поговорить о них с Комдой.

Хотя город и был расположен внутри горы, но и по внутреннему строению, и по укладу жизни напоминал другие поселения Соурса. Так, например, у каждого жителя Хайбуна была одна или несколько комнат, которые, по существу, являлись их домами. В них нельзя было заходить без разрешения хозяина. Для встреч с друзьями или приема гостей предназначались общие комнаты. Они располагались рядом с «личными» и имели над дверью уже привычный для всех колокольчик. Любой пришедший должен был позвонить, прежде чем перешагнуть порог комнаты. «Чем не кнопка присутствия на нашем корабле?» — продолжал сравнивать Мстив, пока мерил длинными ногами коридор.

Он шел к Комде. Не только как гость, но и как официальное лицо. Работа Мстива не закончилась, после того как он покинул корабль и оказался на Соурсе. Комда так и сказала. Задания, которые она поручала ему всё это время, казались Мстиву иногда странными, иногда простыми и понятными. Неизменным было только то, что три раза в неделю он приходил к ней для доклада.

Сегодня был именно такой день. Уверенно ориентируясь, Мстив миновал еще несколько коридоров и остановился возле комнаты Комды. Привычно дернул за колокольчик. Слушая его звон, мужчина подумал, что сегодняшний вечер обещает стать весьма интересным. Комда поддалась на уговоры Йяццу и согласилась станцевать для них. Мстив улыбнулся. Он не мог представить, чтобы она сделала нечто подобное, находясь на борту «Синей чайки». Но улыбка тут же исчезла с лица разведчика, и он тяжело вздохнул. Сейчас было раннее утро, и до вечера еще так далеко…

Мелодичный звук колокольчика эхом отразился от каменных стен коридора и стих. Мстив позвонил еще раз. Ответом ему была тишина. Тогда он решительно перешагнул порог. Общая комната, в которой они обычно беседовали, оказалась пуста. Мужчина пересек ее и взялся за ручку двери, ведущей в спальню женщины. В другое время он не сделал бы ничего подобного. К тому же Комда часто уходила куда-нибудь одна, лишь предупредив остальных, к какому времени вернется. Но только не сегодня. Она сама назначила встречу. Мстив скорее поверил бы в то, что с ней что-то случилось, чем в то, что Камда забыла.

Ручка легко повернулась, и он бесшумно зашел в комнату. Та была пуста. Длинный нос мужчины зашевелился, втягивая воздух. В комнате пахло цветами. Это могло говорить только о том, что Комда совсем недавно была здесь. Аромат ее духов не успел выветриться, хотя окно было открыто. Осторожно ступая по полу, словно тот мог ожить и схватить мужчину за ноги, Мстив направился к окну, оперся о широкий подоконник и выглянул наружу. За этот месяц весна окончательно пришла на Соурс. Почки на деревьях тайры набухли и готовы были вот-вот раскрыться. Снег в горах растаял, оставшись лежать только на вершинах. Но самое главное — изменился ветер. Он стал теплым и пах влажной свежестью луговых трав и даже цветами. Цветами? Мстив замер, а потом, не веря своей догадке, посмотрел по сторонам. Рядом с окном, на вырубленном в горе иллюзорном балкончике сидела Комда. Ее ноги были сложены, а руки лежали на коленях. Глаза женщины оставались закрытыми. Она напоминала бы прекрасную мраморную статую, если бы не волосы, которые шевелил ветер. Балкон, созданный для украшения, был настолько узок, что на нем с трудом умещалась нога. Взгляд Мстива скользнул вниз, и мужчина отшатнулся.

Ему стало плохо. Тошнота скрутила желудок и двинулась к горлу. Разведчик сжал зубы и постарался взять себя в руки. Он всегда говорил, что не боится высоты, просто избегает ее. Может, Мстив и лукавил, но он уж точно не стал бы сидеть на узком балкончике на такой головокружительной высоте. Мужчина усилием воли заставил себя еще раз выглянуть из окна. Комда продолжала сидеть, закрыв глаза и положив руки на колени. Разведчик оказался в затруднительном положении. Он не знал, что делать. Первым желанием было окликнуть женщину. Он даже приоткрыл рот, но внезапно испугался. Мстив представил, как Комда вздрагивает от его крика, теряет равновесие и падает вниз. Тошнота, которую ему удалось прогнать, опять подступила к горлу. Он почувствовал, как похолодели руки. Пока вагкх боролся с этим неприятным состоянием, солнце выглянуло из-за грани каменной пирамиды и осветило юго-восточную часть Хайбуна. Свет хлынул в комнату сквозь открытое окно. Сияние было настолько ярким, что Мстив зажмурился. И тут какая-то тень закрыла свет и позволила ему вновь открыть глаза. На подоконнике, пригнувшись, стояла Комда. Она спрыгнула в комнату и протянула разведчику руку: