— Не бери в голову, сестрица, — мягко обратилась я к Беатрис. — Поверить не могу, что они забыли принести для тебя стул. Садись рядом с папой, а я лучше займу место среди дворян.

Люди оживились. У них был столь редкий шанс завладеть моим внимание и при этом не навлечь на себя недовольство Астуриаса или второй принцессы. Я знала, что аристократия жаждет заполучить меня в свои ручонки. Тобиас де ла Вон, Мартин де Гранже — в Хорте был не один опасный герцог, в чьих венах текла толика королевской крови и в чьих сокровищницах лежали горы золота. Немного улыбок, парочка ничего не значащих фраз, и у меня наконец появится союзник при дворе.

Пока что де ла Воны проявляли наибольший интерес и даже открыто пытались поддержать меня в суде. Я уже подошла к ступеням, не забыв одарить сестрицу куртуазными поцелуйчиками в щеку, но тут появился король.

Он возник будто из ниоткуда. Как подданные вообще могли проглядеть появление своего государя? Почему не трубили фанфары, не рукоплескали дамы, не стучали мечами о щиты рыцари? Король появился в ложе как тень, как призрак, до которого никому нет дела.

Я поджала губы. Неужели все из-за моего маленького спектакля? Нет. аристократы ни за что не упустили бы возможность польстить монарху, тем более ради моей сомнительной сцены. Ее даже на сплетни не разберешь.

Так почему же Фабиана фон Эгарта будто не замечали?

Отец водрузил корону себе на макушку. До этого он небрежно нес ее в руках, словно обруч ему только мешал. Устроив золотую корону поудобнее, отец взбежал по ступеням и преградил мне путь. Он равнодушно скользнул взглядом по моему платью цветов дома Эгартов, затем посмотрел на Беатрис в облаке шелка и тафты. Наконец внимание короля привлекла композиция из трона и двух кресел, одно из которых выглядело как наспех украшенный шелком и бархатом стул из столовой.

— Это еще что? — поморщился король.

— Отец, — присела в реверансе Беатрис, — я…

— Ах, сестрица, не утруждайся, — проворковала я, — не пристало особе королевских кровей жаловаться! Просто дорогой Беатрис не принесли…

— Это все неправда, — перебила меня сестра. — Она заставила…

— …пажа принести еще одно кресло, так как Беатрис не хватало…

— … просто в списке гостей…

— Тихо! — рявкнул король. — Что здесь происходит?

— Беатрис забыла упомянуть, что Коралина уже не монахиня и ей необязательно весь турнир стоять за твоим троном, — вмешался Астуриас. — А та вернула девчонке шпильку.

— Да как ты смеешь, — тихо произнесла Беатрис.

Разговор в ложе сразу упал на несколько тонов. Вряд ли подданные расслышали даже слова Астуриаса. Король подошел к пажу, выслушал сбивчивый шепот и кивнул.

— Виновные будут наказаны, — произнес отец. — Садитесь, девочки. Пора начинать турнир, или мы до второго пришествия Мрака здесь проторчим.

Мы с Беатрис обменялись недовольными взглядами. Король вроде бы вмешался, но при этом оставил все разбирательства на нас. Беатрис развернулась, взметнув юбками, и направилась к креслам. Я неторопливо двинулась за ней.

— Садись на удобный, — предложила я. — Не могу же я заставить сестренку ютиться на табуретке?

— А тебе не привыкать, да? В монастыре-то нет бархатных подушек.

— Да, — просто ответила я.

Если сестрица и пыталась меня оскорбить, то подколка пошла лишь мне на пользу. Образ скромной и благодетельной королевы всегда популярен в народе. Это для двора мне нужно все время демонстрировать клыки и когти, а простые люди больше ценят миролюбивость и почтительность. Перед тем, как занять стул, я присела в простом реверансе, приветствуя собравшихся. Дань старым традициям, не более.

Но аристократы просто обожают, когда им лебезят.

Как только мы заняли места, появился герольд. Заиграла музыка, оглушительный грохот оружия объявил о начале ежегодного турнира. В первый день проводились простенькие спарринги, не слишком зрелищные. Только на третий рыцари выезжали на ристалище.

Я с легким недоумением следила за тем, как слуги выносят из шатров какие вещи и начинают устанавливать на утоптанной поляне разметку.

— Что происходит? — спросила я у отца. — Разве сейчас не первый этап турнира?

— Не знаю, — пожал плечами отец. — Вряд ли я умудрился пропустить сразу спарринги и общие бои. Зачем вынесли шесты?

— Это сюрприз отец, — улыбнулась Беатрис. — Зная, как ты любишь ристалище, я решила устроить его в первый же день.

На краях поляны появились рыцари. Доспехи сверкали, плюмажи развевались на ветру. Их скакуны прогарцевали пару кругов, демонстрируя зрителям великолепную сбрую и искусно украшенные щиты.

Я испуганно сглотнула. Все знали, что ристалище — самая опасная часть турнира. Ее всегда оставляли напоследок, давая рыцарям шанс отличиться в других этапах, так как после ристалища многих уносили к лекарям. А некоторых сразу к гробовщикам. Я поежилась и посмотрела на угольно черный доспех рыцаря, стоящего в стороне и дожидающегося своего часа.

Он опирался на врытый в землю столб у ложи для аристократов и о чем-то переговаривался с сидящей неподалеку девицей. Та краснела и кокетливо улыбалась, а компаньонка то и дело ее одергивала. Рыцарь поднял забрало, сверкая белоснежной улыбкой. Его фраза рассмешила и девицу, и строгую компаньонку. Дамы таяли от умелой лести черного рыцаря. Я мазнула взглядом по огненным прядям, упавшим ему на лоб, и отвернулось.

Начинался первый тур.

Рыцари встали на позиции. Их кони нервно прядали ушами. Еще бы, животных обычно после перевозки держали какое-то время на конюшне, давали отдохнуть от долгого переезда. Ладно бы обычная лошадь, но то — боевой скакун! Плохая подготовка не поможет ему справиться со стрессом. Нужно было время, которого Беатрис не дала. Распорядитель подал сигнал. Рыцари опустили забрала.

Взмахнул флажок. Их пики грозно сверкнули на солнце.

— Так нельзя, — взволнованно прошептала я. — Еще только первый день, а уже ристалище.

— Отец больше любит этот тур, — высокомерно заявила Беатрис, не считая нужным понижать голос, — поэтому я и поставила его первым. Ты рад, папа?

Король не ответил. Он внимательно смотрел на рыцарей. Раздался сигнал, и противники понеслись друг на друга.

Раздался треск и скрежет. Люди закричали, переполошились слуги. На ристалище появились оруженосцы, торопливо помогающие одному рыцарю слезть с коня и поднимающие второго.

Беатрис радостно захлопала в ладоши, оживленно обсуждающая с фрейлинами победившего герцога. Король взял у пажа бокал с вином и осушил его в пару глотков. Турнир продолжался, и пока никто не пострадал. По крайней мере, серьезно. Все расслабились, послышались смешки. Аристократы начали обмениваться мнениями, ставить на фаворитов прошлого сезона и серых лошадок нового.

Даррел исчез. Я знала, что он тоже будет выступать. Хотелось верить, что ему не первый раз приходится держать в руках поводья и он легко справится, но слишком часто с ристалищ уносили трупы. Не мне о нем волноваться. Но когда рыцарь в черных доспехах выехал на поляну, я вцепилась в подлокотники, неотрывно следя за ним и его оруженосцем.

— Ваш воспитанник, — озвучила очевидное Беатрис.

Она грудью легла на перила и не могла видеть, как побледнело мое лицо. А вот Астуриас все чаще поднимал взгляд от бумаг. Только сплетен мне не хватало. Я попыталась сосредоточиться на чем-то другом и поискала глазами Грейс. Ее зеленое платье маячило на одной из дальних трибун, прекрасно оттеняя медовые волосы. Она была лучиком света среди серых и темных костюмов баронов и виконтов.

— Он один из лучших в поединках, — ответил король. — Я сам его учил. Однако Даррел на лошади не усидит.

— Ах, разве можно в нем сомневаться, — надула губки Беатрис. — Он тренировался каждый день, в парке и в лесу.

— Как мечник. А здесь нужны умения другого рода. И удача, конечно же.