И все же сестра двигалась слишком быстро, торопилась оказаться поближе к бесшабашно улыбающемуся Даррелу.

Тот отъехал к фрейлинам, вызвав у толпы изумленный вздох. Я тихонько рассмеялась. Ошарашенный вид Беатрис и ее алеющие от злости уши того стоили. Отец прикрыл рот кулаком, чтобы скрыть улыбку.

Даррел подъехал к дамам и картинно прижал руку ко лбу.

— Ах, милые леди! Не найдется ли у вас цветочка для несчастного рыцаря? Дама моего сердца так строга, так холодна, так сурова… уж не знаю, придется ли ей по вкусу заморская роза.

Хитрец продемонстрировал цветок, до сих не вплетенный в венок. Даррел спрятал его у сердца.

Дамы наперебой начали шутить и протягивать парню свои дары: ленты, шарфы. Ничто не подходило к его венку. Даррел все больше и больше сокрушался, пока наконец из-за занавеса не появился паж с целым букетом синих гортензий.

Дамы восхищенно вздохнули. Даррел отломил одно из соцветий и ловко вплел его в венок, затем второе, третье. Майская корона теперь выглядела ничуть не хуже настоящей, королевской. А уж если учитывать, сколько стоили такие цветы весной, выходила она почти как золотая.

Даррел подъехал к нам с Беатрис. Я, чтобы хоть немного отвлечься, разглядывала его венок. В нем были ромашки, гортензии, маргаритки и даже нарциссы. Не хватало лишь одного цветка: той розы, что ему вручили у ложи де ла Вонов. Я отлично помнила, что она была ярко-красной и выделялась на фоне остальных цветов.

— Для меня честь развлекать вас, — произнес Даррел, весело улыбаясь. — Позволите ли сделать вас майской королевой?

— Вы собираетесь подарить этот титул трижды? — невинно спросила Беатрис. — После каждого турнира?

— Надеюсь на это, — хрипло произнес Даррел. — У меня могут спросить, кто самая красивая, самая умная и прелестная леди в королевстве. Ответ всегда будет один и тот же.

Зардевшись, моя сестра опустила голову, чтобы удобнее было короновать. На парочку смотрела только я. Остальным и так было понятно, что кому достанется корона. Не мне. Не проклятой наследнице престола.

Но Даррел не сводил с меня взгляда. Беатрис словно перестала для него существовать. Были только он и я. Как тогда, в лесу.

— Это всегда будешь ты, принцесса, — произнес Даррел. — Ты и только ты.

Беатрис радовалась титулу так, словно ей отписали еще пару королевств и десяток мешков с золотом в подарок. К Даррелу вернулась его привычная насмешливость и простодушие. Больше никаких пафосных заявлений и серьезности, только ни к чему не обязывающий флирт с Беатрис и подколки в мою сторону, на которые я неизменно отвечала двойной порцией подобных комплиментов.

Если бы сарказм был ядовит, я давно бы захлебнулась собственными словами.

Начался пир, где чествовали фаворитов. Придворные успели напиться до беспамятства в компании короля. Все это произошло за те десять минут, что слуги выносили первые блюда. К вечеру многие уже спали в своих тарелках. Король хохотал, обсуждал Даррела и его промашки, рассказывал, как сам в молодости получил копытом по лбу на ристалище.

Все смеялись и радовались, что Его Величество пребывал в хорошем — щедром — настроении. Ушлые лорды уже выстроились к нему в очередь, умоляя удовлетворить какие-то мелкие прошения. Кому-то перепало разрешение на охоту в королевских лесах, кому-то помогли получить финансирование на новый сорт свеклы.

Никто не ушел в спраздника обиженным. Счастливый король легко передавал радость подданным. Пару раз даже мне перепало: отец велел подготовить для меня покои в семейном крыле и сказал Астуриасу не запрещать мне допуск к своей личной библиотеке. Улов настолько окрылил меня, что я почти перестала злиться.

Весь вечер мне досаждала Беатрис. Она просила то приколоть венок шпилькой, то чуть подвинуть его со лба, то поменять цветы местами, так как вон тот нарцисс слишком вяленький.

Я терпеливо выполняла ее просьбы. Даррел молча пил вино, сидя напротив нас. По его взгляду невозможно было сказать, жалеет ли он о своем почти что признании в любви Беатрис или просто мучается от ран.

Да, его рука пострадала, как и грудь. Получить несколько раз пикой — это не шутки. Ранения были пустяковыми, как сказал лекарь, но после боев сидеть и пить несколько часов, выслушивая нескончаемый щебет Беатрис о платьях, сортах вина и новых розах с юга — та еще задачка. Даже я готова была взвыть. Уйти с праздника мне не позволяла надежда на милость короля.

Я дотерпела почти до полуночи, затем поднялась и ушла с пира, сославшись на головную боль. Откинувшийся на стуле Даррел проводил меня мутным взглядом. Кажется, он еще отсалютовал мне на прощание бокалом. Беатрис принялась доставать одну из своих фрейлин, а король оживленно спорил с Тобиасом де ла Воном о том, кто скрывался под зелеными доспехами. В их разговоре все часто слышалась фраза “упертый дурак”, причем с обеих сторон. Видимо, к какому-то решению они все же пришли. Или это не про рыцаря?

Я добрела до покоев на втором этаже, располагавшихся ничуть не ближе к королю, чем предыдущие. Из комнат выпорхнули горничные. Я поблагодарила их и зашла внутрь.

Гостиная радовала чистотой и уютом. Даже окна оказались чисто вымыты. Инспекции подверглась и комната служанки. Грейс будет довольна, ведь здесь места была втрое больше, чем в нашей предыдущей обители. Я обследовала свою спальню и ванную комнату, пристальное внимание уделив целым двум каминам.

Все было чистым, свежим, но без излишеств. Я тут же воспользовалась колокольчиком и велела наполнить мне ванную. Через каких-то полчаса я уже нежилась в воде с толикой ароматической смеси. Спина болела от необходимости держать осанку идеальной, а про ноги можно было просто промолчать. Ступни гудели от напряжения, икры сводило судорогой. Бальные туфли, конечно, диво как красивы, но больше я ни за что в них не влезу.

Раздался щелчок. Стукнула закрывшаяся дверь.

— Грейс? — позвала я.

В ответ тишина. Видимо, моя верная компаньонка тоже немного перебрала на этом празднике жизни.

— Грейс, надо перенести письма из секретера, — попросила я. — Займись этим, хорошо? Я в ванной и зверски устала.

Зашуршала штора. Видимо, служанка решила скрыть нас от любопытных глаз гуляющих в саду гостей. Затем чиркнула спичка и послышался веселый треск дров. Раздались шаги по направлению к ванной. Резко замерли. Что-то стукнуло, будто кувшин с вином поставили. Я собиралась окликнуть Грейс и спросить, что там у нее происходит, но хлопнула дверь, оповещая об уходе служанки.

— Ну она и топает, — проворчала я. — Леди должны не ходить по земле, а словно по воздуху парить. Иначе половицы не выдержат и я провалюсь обратно, в наши прежние покои.

Закончив с водными процедурами, я закуталась в тонкие простыни и выглянула в гостинную. Никого. Даже дверь в комнату служанки закрыта. Я сама отыскала халат и ночную сорочку, натянула на ноги чулки, чтобы ноги не замерзли ночью. Оставалось лишь радоваться предусмотрительности Грейс. На улице похолодало, и без камина и с мокрой головой я бы совсем продрогла. Позевывая, я вышла в гостинную и проверила ящики секретера. Они были пусты, однако на столе стояла моя шкатулка с драгоценностями, которая обычно всегда оставалась в спальне. Я отыскала у себя ключ и отперла ее.

Все письма и бумаги оказались внутри. Я быстренько разложила их по ящичкам, оставив в шкатулке лишь самые важные. Спать хотелось жутко.

— Грейс? — окликнула я.

Однако служанка все еще не вернулась. Я направилась в спальню, позевывая, и тут мой взгляд зацепился за необычный предмет. На столе в узкой вазе стояла алая роза.

Я поплелась к себе в спальню, решив, что обо всем можно подумать и завтра. Сегодня я слишком сильно устала, и у меня не было никакого настроения разгадывать загадки.

Однако роза перекочевала на мою прикроватную тумбочку. Мало ли, вдруг зайдет горничная и увидит? Такой дорогой цветок мог позволить себе не каждый, но все видели, как Даррел получил одну такую для венка. Сплетен еще не хватало.