Этот раздел составлен из активно бытующих в школьной среде (в основном среди мальчиков) поэтических текстов, объединенных не общностью жанровых признаков, а исключительно использованием единого приема с целью достижения определенного Смехового эффекта. Он достигается следующим образом: слово или фраза не договариваются так, что создается фонетическая или лексикосмысловая ситуация (часто подкрепленная соответствующей рифмо-ритмической схемой), которая провоцирует слушателя на домысливание скабрезной концовки; продолжение же, произносимое самим исполнителем, лишено обсценного содержания (это может быть окончание текста, переход к следующему куплету или «правильный» ответ к загадке), что и делает такое домысливание неоправданным. В этом и состоит смеховой эффект текстов, давно известных в русской культуре[143].

Они Доходят до грани непристойного, но не переходят ее — скабрезность или обсценность «повисает в воздухе», что и создает комический эффект «обманутого скабрезного ожидания». Ситуация исполнения этих произведений по своему сценарию (но не по функции) близка ситуации разыгрывания, игрового обманывания одним подростком другого.

В жанровом отношении такие «обманки» распадаются на две основные группы: песни (сюда же относим куплеты, немногочисленные стихотворные формы) и загадки.

Непристойные песни-обманки используют два основных поэтических приема для означенной «провокации». Первый основан на омофоничности части каждого стиха (чаще всего — первой стопы) началу непристойного слова или выражения:

Во мху я [вам хуя]... во мху я... во мху ягодки растут.

...Как я бу [как я6у]... как я буду с ним купаться,

С толстым ху... с толстым худенька така.

Второй способ вызвать у слушателя «скабрезное ожидание» состоит в использовании окончания, рифмующегося с обсценизмом или со словом с «неприличным» значением, домысливание которого обеспечивается и контекстом:

Иногда два этих приема используются в сочетании:

Один песенный текст строится на полисемии, применяя устойчивые эвфемизмы или контекстуально наполняемые эротическим смыслом выражения:

Более половины публикуемых песенных текстов составляют так называемые «куплеты Евы»[144]. Они широко распространены среди школьников подросткового возраста и поются обычно не по одному, а циклами, что и определило выбор исполнительского, а не текстологического принципа их публикации. В «куплетах Евы» ситуация, провоцирующая скабрезное ожидание, может разрешаться двумя способами: либо замена обсценизма другим словом подтверждается сохранением заданной рифмовки в строфе, что как бы подчеркивает «неоправданность» этого ожидания:

либо, наоборот, рифма нарушается и возникший диссонанс усиливает ощущение «обманутосги» и указывает на «исконность» и верность не прозвучавшего непристойного варианта:

При загадывании загадок предполагается, что вопрошаемый назовет скабрезный вариант отгадки, после чего произносится «правильный» ответ. Создается ситуация «уличения» адресата загадки в «испорченности», что в двух текстах даже формулируется в тексте отгадки:

Вообще, для таких «обманных» загадок не характерно применение поэтических приемов для достижения желаемого эффекта. Потенциальная двусмысленность их обеспечивается самим содержанием:

Приведенный пример представляет собой одну из так называемых «загадок из „Мурзилки”», составляющих основную часть подборки. Общим названием эти загадки обязаны распространенному слуху, что некоторые из них были когда-то напечатаны на страницах известного детского журнала, за что «шутник» был якобы уволен из редакции.

«Обманки» не являются порождением или исключительной принадлежностью подросткового фольклора. Подобные, а иногда и совсем близкие к школьным тексты встречаются в записях крестьянского фольклора[145].

М. А Лурье